Нельзя было останавливаться. Больше Рутгер ничего не говорил и просто надвигался на Альдреда. Вскоре они сцепились опять, мутузя друг друга руками и ногами.

Мышцы выли у обоих. Кости, казалось, вот-вот треснут. В боку Альдреда закололо: соперник умудрился сломать ему одно из рёбер. Время при этом остановилось.

Как и догадывался капитан, их бой шёл на истощение. Альдред не собирался с этим мириться. Он глубоко вдохнул, выставив перед собой руки в блоке. В голове чуть прояснилось. Персекутор намеревался произвести хук. Флэй чуть отпрянул, уворачиваясь.

Оппонент слишком много вложил силы в удар, метя в ухо. Его повело вслед за рукой. Альдред вышел из блока и обрушил кулак на затылок Зальца. Тот крякнул, пошатнулся и, кренясь, чуть ли не гуськом отошёл в сторону. Он припал к земле, как лягушка. Колени дрожали. Пальцы ушли в песок. Рутгер тяжело дышал. Жирные капли пота падали наземь, тут же впитываясь на солнцепёке.

Его ушей коснулся топот ног. Он обернулся — и очень зря. В следующий же миг в его лицо угодила ступня Альдреда. Персекутора отбросило назад. Зальц рухнул на спину, загребая ладонями пыль.

Альдред хотел наброситься на него, но Рутгер падал уже сотни раз, вставая сто один. Лур подсёк нирена, и тот плашмя грохнулся рядом. Зальц подорвался и сел на Альдреда. Краем глаза тот видел: в застрельщика будто вселился бес. Глаза — как у бешеного волка. Волосы, в которых застряла кровь и грязь, взъерошены. Жилы по всему телу вздулись.

Рутгер остервенело молотил кулаками Флэя по лицу. Джакомо казалось, подчинённый убьёт новобранца. Он хотел ударить в колокол, но Озорио остановил его и сказал с надеждой:

— Время ещё есть. Дай ему драться.

Скрепя сердце капитан пошёл на поводу у Гонсало. Однако душу его не переставала терзать тревога.

Радован Модрич, наблюдая, как голову новобранца вбивают в песок, цокал языком. Ему было жаль воспитанника Кайи. В его успех он не верил.

Боль затмевала разум. И тем не менее, инстинкт самосохранения брал своё. Альдред задрал ноги и обхватил ступнями шею Рутгера, сильно давя тому на кадык. Едва Зальц потянулся, чтобы выбраться из захвата, Флэй резко дёрнул ногами назад.

Он продолжал придушивать ступнями персекутора, попутно выбираясь из-под него. Когда ему это удалось, куратор лягнул его пяткой в челюсть — да так, что зубы у Рутгера брякнули с щелчком друг об друга. Альдред откатился в сторону боком и попытался встать. Наглотавшись пыли, Зальц кашлял, но также поднимался на ноги.

Они очухались почти одновременно. Глядя друг на друга, ни тот, ни другой не мог себе ответить, кто выглядит хуже.

Лицо Альдреда было разбито в кровь. Правый глаз заплыл и налился кровью, левым тот вообще не видел из-за синюшного фингала — не раскрыть. С губы всё также подтекало. Седые волосы растрепало в разные стороны. Он тяжело дышал. Каждый кусочек его тела ныл, моля о пощаде. Но в колокол так и не зазвонили.

У Рутгера переносица напоминала кривую горку. Рот перепачкало в запёкшейся крови. Склеру глаз также заляпало красным. В общем и целом, выглядел он, как подранный, взбешенный пёс.

Если Альдред и повредил ему что-то серьёзно, тот не подавал вида.

Всё это время публика хранила молчание. Подобные бои они видели чуть ли не каждый день. Их интересовало только одно: выстоит ли новичок. Исход боя должен был решиться в ближайшие пару минут.

Несмело и неспешно бойцы продвигались один к другому. Руки уже не держали так высоко и бодро. Сближались медленно — скорее ковыляли, нежели шли. Дальнейший их бой напоминал неуклюжий танец оживших трупов.

Будто громоздкие титаны, они раз за разом опускали друг на друга удары. Качались из стороны в сторону — и возвращались на исходную позицию, почти не отлипая один от второго. Всей крепости казалось, персекутор и куратор уже сами успели позабыть, зачем дерутся. Просто обменивались тумаками, пока кто-то не упадёт.

Собрав последние силы по крупицам, Альдред подпрыгнул и, будто обезьяна, обрушил на голову Зальца оба стиснутых кулака. Ноги Зальца подогнулись. Ему пришлось удерживать свой вес до кучи ещё и одной рукой.

Это был шанс добить Рутгера, но Флэй уже не мог драться. Перед глазами всё двоилось от подскочившего давления. Дыхание сбилось. Персекутор что-то ещё мог противопоставить новобранцу. Куратор только приземлился наземь и поднял глаз, как вдруг ему в нос прилетел в кулак.

Что-то глухо стукнулось внутрь его головы.

Альдред упал, кряхтя. Он увидел голубое небо. Недосягаемая вышина приобрела более тёмный и густой оттенок, а по краям её поползли кровавые полосы. Облака подрагивали. В ушах зазвенело. Голова кружилась. Куратор не знал, сломали ему нос или нет. Постанывая, он предпринял попытку подняться.

Рутгер медленно, но верно ковылял к нему. Казалось, он вот-вот развалится на ходу. Зальц что-то вякал на лурском, но Флэй не мог понять ни слова. Ноги и руки отказывались шевелиться. Он заставил конечности поднять его только титаническим усилием воли. Едва он поднялся, Рутгер дёрнулся и решился на атаку.

Десять минут прошло. Джакомо делла Колонна зазвонил в колокол. Оба бойца прекрасно слышали его. Как бы ни хотел Зальц ударить Флэя, сил у него не осталось. Его понесло на Альдреда, и он просто протаранил его.

И куратор, и персекутор упали на песок, замерев, будто мёртвые. К ним уже бежали капитан и охотник. В груди новобранца будто застрял камень. Он дышал несмелыми, мелкими глоточками. Чёрный плащ выпал из реальности, слабо понимая, где находится. Его целиком вобрала в себя боль, став клеткой, в которой не развернуться.

К нему подлетел Джакомо:

— Альдред? Альдред! Слышишь меня, Альдред? — Он пощёлкал перед его глазом пальцами.

Тот задёргался. Капитан звучал так, будто Флэй погрузился на глубину. Куратор ответил, не зная, насколько громко скрипит голосом:

— Да.

— Мы принимаем тебя в «Гидру»! — сообщил капитан.

— А-а-а? — не услышал Альдред. Уши его будто заложило.

Тот повторил. Что Колонна говорил, новобранец прочёл скорее по губам. Поняв его, Альдред осклабился. Джакомо увидел его зубы, заляпанные в крови.

— Я сейчас отправлю кого-нибудь за целителем. Потерпи, — сообщил Колонна.

Отец Радован, увидев исход боя, улыбнулся и пошёл дальше заниматься бумагами. В общем и целом, всё прошло хорошо, считал он. Персекуторы из других отрядов начали расходиться. Новые братья по оружию были рады пополнению: они считали, новобранец выступил неплохо. Для куратора-практика.

Уж теперь-то Альдред, казалось ему, мог ждать и терпеть сколько угодно. Ведь бой кончился. Капитана он не слышал. Не видел, как тот подскочил и стал приводить Рутгера