в центре этого подобия кратера с тремя широченными проломами между сходящихся пиков гор, питаемые пресным морем, текли могучие реки, связывающие все части континента единой сетью водных путей. Из памяти предка Александр знал — там, на берегу удобной бухты, стоит усеченная пирамида-храм. На самом деле являющаяся посадочной площадкой для Хатака. В принципе, его можно почти куда угодно посадить, особенно если пушками предварительно место разровнять, но зачем, когда имеется специализированный причал? К тому же, именно вокруг посадочной площадки для Хатака расположился центр местной цивилизации.

«Папане… хм. Или мамане? — задумался на миг Александр, но потом решил махнуть рукой на особенности появления своего биологического тела, сочтя неважным, из чьей оплодотворенной или не очень икры он появился на свет. — Родителю было не до чистки аборигенов, значит, они должны были за прошедшее время неплохо расплодиться», — решил он, припомнив об еще одной особенности Зари. Так как ее не просто регулярно теряли-находили, но и делали это порой в духе последнего предка, то есть наскоком, на планете появилось пять городов.

На планетах гоаулдов всегда проживало какое-то число неподконтрольного населения. Порой его численность на порядки превышала количество тех, кто непосредственно знал о боге и служил ему. В конце концов, ни один гоаулд не мог исключать внезапного налета алакешей конкурента. Вовремя поднятые щиты Хатака позволяли пережить бомбардировку, но город с рабами, трудящимися в наквадаховых шахтах, после подобного налета превращался в прах. Разумеется, вместе с жителями. Ждать же, пока завезенные из другого мира люди расплодятся — увольте от такого счастья. К тому же, при наличии дикарей не приходилось лично заботиться о генетическом разнообразии популяции. Конечно, одного гоаулда хватит на то, чтобы заселить планету, имея в начале лишь пару разнополых особей вида хомо, но для этого пришлось бы трудиться в поте лица, скакать из тела в тело регулярно, чего гоаулды ой как не любили. При наличии альтернативы — ни один мнящий себя богом гоаулд на такое не пойдет.

Короче говоря, с точки зрения гоаулдов дикари были полезны, но при условии сохранения статуса-кво. То есть, пока оставались дикарями и не слишком шустро размножились. А если какой-то поселок начнет становиться чем-то вроде города-государства, что ж, тогда прилетит алакеш с бомбами, или придут джафа, попрактиковаться в боевых умениях. Впрочем, скорее еще на этапе становления селом нагрянут глайдеры смерти и устроят штурмовку, выкорчевывая зародыш цивилизации.

Предку Александра, да и предыдущим переоткрывателям Зари, оказалось не до таких мелочей. Когда у тебя Хатак разваливается и атмосферу теряет, а от авиакрыла одни воспоминания остались — как-то не до геноцида расплодившихся дикарей. Тем более, еще неизвестно, что там за поселения лет триста назад были. К тому же, благодаря тем самым рекам, они все сохраняли связь с центром и, более того, полностью ему подчинялись. «Не исключено, что эти городки проходили по разряду крупных сел, пусть далеко расположенных, но, из-за водного пути, легкодоступных», — прикинул логику сородичей Александр.

«Нет, все равно не клеится. Предок еще ладно, этот сразу мстить унесся, но остальные — это слишком. Такой халатности к конкурентам нормальный гоаулд не допустит», — мысленно, не изменяя заведенной привычке, покачал он головой и стал коротать время, прикидывая возможные причины. Своевременные эпидемии, войны во время веков без присмотра, удачный голод и прочее, что могло бы серьезно сократить население к моменту появления очередного змееобразного бога — возможно, но слишком маловероятно. «Самое разумное — вариант с тренировкой детей», — решил наконец Александр.

Несмотря на весьма специфические отношения внутри цивилизации, взбирающийся на вершину власти гоаулд все равно не мог делать это в одиночку. Не получалось одновременно и сразу быть везде, физически не выходило контролировать все. Приходилось опираться на сородичей. Разумеется, веры им не было, но — одно дело низший, с личностью лишенной амбиций и способный лишь выполнять приказы, грубо говоря, умеющий управлять, но не править, и другое — полноценный гоаулд. Он всегда готов взять ответственность и проявить инициативу. Он может принять решение в кризисной ситуации. Он не станет впадать в ступор из-за любого нарушения привычного распорядка или малейшего форс-мажора. Но он же и попытается подсидеть старшего, схватиться с равным и младшим, короче говоря — поведет себя как нормальная и полноценная особь. Тем не менее, без помощников не обойтись, приходилось плодить разумных детей с нормальной личностью.

Тут срабатывало что-то вроде принципа естественного отбора, круто замешенного на все той же гордыне — «Если уж не я, так хоть мой потомок возвысится, пусть и через мой труп». Как-то так можно было обобщить мысли любого гоаулда, решившего произвести на свет полноценное разумное потомство. Разумеется, генетическая память прекрасная вещь, но, во-первых, личного опыта она не заменяет, во-вторых, без соответствующих внешних стимулов сложно вытащить из этого хранилища информации нужные воспоминания и полезные знания. Это Александр с упорством осла пытался изучить ее всю, невзирая ни на что, буквально чуть ли не физически грыз это алмазное яблоко, тогда как нормальный гоаулд подобным не занимался. Основное для жизни он узнавал после сносеанса во время взросления. Периодические знания, приходящие сами собой при раздумьях и делах, случающиеся откровения при решении задач — привычное и обыденное явление, только подтверждающее божественность и непогрешимость.

«Вероятней всего, кто-то тренировал молодняк, да только неудачно, раз они обратно не вернулись. Можно сказать, не сдали экзамен, ну а предку не до того было», — подытожил размышления Александр, и мысленной командой превратил голограмму Зари в карту звездной системы. Точка алакеша прошла примерно две трети расстояния от планеты до корабля.

«Поесть, что ли?» — задумался Александр, но вспомнил про Ратибора с Колояром и решил, что не так уж он и голоден. «И вообще, ты теперь не в шебутном мальчишке, так что не надо тебе запасать лишнее на разные форс-мажоры», — напомнил он самому себе о необходимости избавляться от своеобразной вредной привычки жрать. К тому же, теперь он мог распоряжаться всеми запасами тела, без оглядки на последствия для сознания носителя.

Александр снизил активность нервной системы и стал вспоминать все, связанное с Ратибором и Колояром. Одновременно с этим он вытащил из памяти наметки идей с разнообразными планами и стал обдумывать все это, но не целенаправленно, а как бы блуждая взглядом и, словно луч фонаря, выхватывая отдельные детали.

Проблемы с Ратибором были ожидаемы. Гоаулды славно потрудились над джафа, и многое предусмотрели, доведя за тысячелетия использования генетически измененных воинов до идеала. Своего, разумеется. Те, кто недавно боготворил Кощея, теперь относились к нему как к пустому месту. Более того, они всей душой презирали его. Вполне обыденное и предсказуемое поведение. Покоренный