Фотографии были готовы. Посмотрев на первую из них, где вовсю раскинулась гладь да ширь Серого озера, Селестина, не сдержавшись, присвистнула:

– Ну, папа! Вот же учудил. Вот это да!

Ее громкая реплика заинтересовала девушку-кассиршу, мгновенно скосившую любопытный глаз, – что это ранняя посетительница там увидела, на своих снимках? Но Селест быстро забрала с прилавка всю стопку фотографий и, аккуратно прикрыв стеклянную дверь ателье, вышла на улицу.

Придется обязательно сходить на озеро еще раз. Но завтра. И тоже с самого утра. Чтобы никто не видел, как Селестина будет переходить в семейный тайник долины Сов. Так вот зачем отец сообщил ей даты трех тайных дней. Оказывается, у него здесь тайник… И вряд ли даже Йозеф о нем знает.

На фотографии четко проявился знак – деревянная скульптура Совы. Когда-то на гербе отцовской семьи красовалась сова, но потом папа примкнул к семейству своего двоюродного дяди Йозефа и стал «сияющим», как и все обитатели Дома Сияния.

Наверняка папа что-то спрятал для Селестины… Что-то настолько секретное, что даже хотел сохранить в тайне от старика.

Дома ее поджидал сюрприз: Яна никуда не ушла. Сидела в их комнате перед трельяжным зеркалом, раскладывала огромные карты с черно-серебристыми «рубашками». По всем признакам, это были широко известные среди двуликих лунастральные карты. Быстро справившись с удивлением, Селест незаметно запихнула фотографии в свой рюкзачок.

– Купаться ходила? – не оборачиваясь, спросила Яна. – На Серое?

– Ну да, – удивилась Селестина и потрогала кончики волос. Ага, еще довольно мокрые.

– Ты идешь сегодня в школу на выпускной? – спросила и она в свою очередь.

– Нет. Я не хожу на безликие вечеринки.

– Почему?

– Неинтересно. Летать нельзя.

Яна тщательно перетасовала черно-серебристые карты и разложила частым, аккуратным веером. Перевернула одну, другую. Расстроенно вздохнула, цокнув языком. Селест с интересом наблюдала за ее действиями.

– Что за карты? Лунастральные? – не удержалась она от вопроса.

Такие карты были у тети Аммавару – одной из самых красивых женщин среди «сияющих». Огромные, с чудными рисунками и таинственными знаками, доступными пониманию лишь специально обученных двуликих гадалок. Аммавару была самой лучшей пророчицей и часто приходила в яркие звездные ночи раскидывать карты самому Йозефу. Правда, в общине шептались, будто гадание было всего лишь частью их тесного общения.

– Эти карты уникальные, – произнесла Яна. – Каждая из них имеет свое значение и символ. Но не только. Когда рука гадающего прикасается к карте, появляется новая картинка. Иногда такое можно увидеть… Я обожаю предсказывать именно по этим картам.

– Откуда у тебя такая редкая колода? – полюбопытствовала Селестина.

Она точно знала, что эти древние карты стоили кучу денег: когда-то в детстве увлеклась этими красивыми картинками и даже пыталась выпросить у отца. Но папа отказал наотрез да еще отчитал ее за эту прихоть. Тогда Селестина обиделась на него, а теперь понимала: нельзя играться с гадальными картами.

– Я раскидываю карты своему отцу. Иногда – маме. Их друзьям. Очень серьезным друзьям. – Яна не спеша перетасовала колоду. – Они доверяют моим пасьянсам, потому что я хорошо умею толковать знаки. – Она пристально взглянула на сестру. – Раскинуть тебе карты? Скажем, узнают ли, что ты астра.

– Шантажируешь? – нахмурилась та и добавила с вызовом: – Ну и пусть узнают! Ничего страшного, разберусь. Я не нарушала закон.

– Ничего страшного? Наивная… – Сестра прогнулась, разминая затекшие плечи. – Ты плохо знаешь нашего отца. К своему счастью.

Яна неожиданно резко развернулась и одним плавным движением скользнула на пол. Села, скрестив ноги по-турецки. Вновь разложила веером карты. Подняла взгляд.

– Пасьянс на судьбу – три карты. Выбирай. Три Аркана твоей судьбы.

Селест пожала плечами. Ладно, почему бы и не погадать?

Выбрала крайнюю правую.

Сестра нарочито медленным движением взяла указанную карту, ловко прокрутила меж пальцев и – резко перевернула.

«Ну-ну, – насмешливо подумала Селест, – сестричка может неплохо зарабатывать на ярмарках, гадать для суеверных простаков».

– Тайна. Восемнадцатый Аркан. – Яна наградила сестру пытливым светло-карим взглядом. – У тебя есть тайна.

– У кого ж их нет, – хмыкнула Селест.

Поведение сестры сильно позабавило ее, – она изо всех сил старалась сохранять хоть какую-то серьезность.

– Не доверяешь картам? – Яна улыбнулась краешком губ. – Посмотри, кто изображен на этой карте.

Селест взяла карту в руки. На сероватом фоне рисунка, очерченного золотой рамкой, на выступе скалы стоял волк, поднявший острую морду к ненавистной луне. Невольно Селест содрогнулась: она будто наяву услышала унылый, мрачный вой ночного хищника.

– «Лунный волк», – продолжила Яна заговорщицким шепотом. – Это значит, что в твоем сердце надежно затаился обман. Он распирает тебя изнутри, и вызывает сильную тоску, и дарит твоей душе постоянную тревогу. Ты прячешь от людей свою большую тайну и поэтому несвободна, Селестина.

Селест перестала ухмыляться. Та интонация, с которой сестра произнесла ее полное имя, и в самом деле заставила беспокойнее биться сердце.

– Вторую карту? – буднично спросила Яна. – Или уже передумала гадать? Ведь так мы всю правду о тебе узнаем.

В карих глазах сестры плясали озорные желтые огоньки. Проклятая луната…

Вместо ответа Селест потянула на себя самую первую карту с левой стороны серебристо-черного веера.

– Смерть. Тринадцатый Аркан.

– Прекрасно. – Селест вновь расслабилась. Никогда она не доверяла гаданиям и не собиралась начинать. Особенно не верила в дурные предзнаменования.

– Человек, который тебе симпатичен, умрет. – Голос Яны звучал приглушенно, равнодушно. – Видишь: сгорбленная фигура в черном. Маленькая, жалкая фигурка. Думаю, это парень. Хотя неизвестно. К сожалению, лицо скрыто капюшоном. Значит, судьба не желает раскрывать тебе личность этого человека.

– Вот как? – Селест нервно усмехнулась и спросила с сарказмом: – Так этот человек совсем умрет или есть надежда?

Тем не менее она пристально вгляделась в рисунок тринадцатого Аркана. Однако из-за широких одежд фигура казалась безликим черным пятном.

– Нет надежды.

– Ну, а поподробнее? – «Таинственно-гадальный» голос сестры начинал раздражать. Ишь, попугать вздумала. – Мужчина хоть или женщина?

– Думаю, кто-то совсем молодой. Да, особа мужского пола. Возможно, кто-то из близких.

Про себя Селест невольно вздохнула с облегчением. Ну, хоть не папа.