– Половина дела – это далеко не все дело, – охладил я его. – Придется поработать над завершающим штрихом.

– Да где наша не пропадала, – кивнул Рад.

И они с Князем принялись обустраивать виллу по нашему усмотрению.

Через некоторое время они закончили.

– Басмачи ничего не заподозрят? – спросил я.

– Кто? Эти колхозники и овцелюбы? – усмехнулся Рад. – Им не светит, командир. Даю гарантию. Если обману, можете взыскать с меня моральный ущерб через суд.

– Если что не так, с тебя моджахеды взыщут.

Между тем отдельная группа бойцов сопротивления захватила в поселке назначенного моджахедами из местных жителей надсмотрщика, в круг обязанностей которого входило оповещение о чрезвычайных обстоятельствах. Самое смешное, в поселке работал телефон, по которому и были уведомлены басмачи о нападении на виллу Ширвани.

Следующий этап – обустройство позиций. Тут поколдовали Князь с Утесом – они в этом деле лучшие. Потом мы заняли свои места и принялись ждать.

Медленно текло время, постепенно принося беспокойство, как речная вода наносит ил. По расчетам, все должно уже было начаться.

– Уж полночь близится, а Германа все нет, – процитировал я старика Пушкина.

С моей точки наблюдения на небольшом пригорке, засаженном колючими кустами, совершенно незаметный для постороннего глаза, я мог отлично видеть усадьбу, чахлый сад справа от нее и асфальтовую подъездную дорогу, по обе стороны которой росли невысокие хвойные деревья.

– Вот нагрянет сейчас человек сто, – произнес вросший рядом со мной в землю Князь. – И мы будем иметь бледный вид.

– А мы их кончим, – сказал я.

– Оптимист.

– Кончим сколько можем и уйдем.

– И все расчеты насмарку.

Можно было сколько угодно молоть воду в ступе. Все равно расчеты наши вилами на воде писаны. Имелась масса случайных факторов, любой из которых мог опрокинуть всю конструкцию. И заниматься мазохизмом, перебирая их все в голове, у меня не было никакого желания.

– Князь, у нас все получится, – твердо произнес я. – Они придут. И Ширвани как спелый плод падет нам в ладони.

И они пришли, хотя на пару часов позже, чем я рассчитывал. Три машины – синий микроавтобус «Форд Транзит» с дымчатыми стеклами, пикап с неизменным пулеметом и бортовой «МАЗ» с зеленым тентом. Из них высыпала пара десятков человек.

– Это нам на один зуб, – удовлетворенно отметил Князь.

Огромный вальяжный басмач – как я понял, это и был Ширвани – ревом раздавал короткие приказы. Можно было ощутить клокотавшую в нем ярость.

Моджахеды взяли штурмом дом, в котором никого не было. Потом начали тщательно его осматривать.

– Боятся, что заминировано, – прошептал я.

– Сейчас увидят, что там пусто, развернутся и уедут, – тоже шепотом продолжал нервировать меня Князь.

– Да ладно. Он просто обязан посмотреть на все своими глазами.

Ширвани постоял около дома. Дождался саперов. Выслушал их. Зачем-то залепил одному своему бойцу чувствительную затрещину, так что тот упал на колени и получил еще пинок вдогонку.

– Вот же сволочь какая, – хмыкнул Князь.

Я посмотрел на экран тактического устройства. Туда сбрасывалось изображение с видеокамеры размером не более спичечной головки, которую Рад аккуратно присобачил на женской половине дома.

Было видно, как Ширвани подошел к комоду, на котором я оставил ему письмо на арабском языке с претензиями, предъявами, угрозами, которые не имели никакого значения. Имело значение, чтобы он пробыл в этом месте несколько секунд.

Дальше все понеслось с невероятной скоростью.

Я нажал на кнопку. Мигнула лампочка – сюрприз сработал. Хлопнула с любовью замаскированная Радом газовая граната, отправив Ширвани в царство Морфея и на время оградив его от лишних переживаний.

Вслед за этим Князь вдавил кнопку на дистанционном пульте, приводя в действие взрыватели направленных осколочных мин.

Насколько же верно мы оценили обстановку! Моджахеды расставили свой транспорт перед воротами именно так, как мы и предполагали. Заняли те самые позиции, на которые мы рассчитывали. Так что замаскированные мины направленного действия одним ударом уполовинили отряд.

А потом по противнику начали азартно бить со всех стволов бойцы сопротивления, создав огневой шквал. И за этим шумом Утес и Бек аккуратненько доработали басмачей из снайперских винтовок.

Когда периметр был зачищен, я со своими парнями рванул в дом.

На первом этаже виллы было шевеление. Ну, получи, фашист, гранату.

Я ворвался в зал, перепрыгнул через изрешеченное осколками тело боевика. Здесь больше никого.

Поднимаясь по лестнице, я зашвырнул в холл второго этажа еще одну оборонительную гранату, ранив помощника Ширвани.

Сам бандитский предводитель валялся в бессознательном состоянии в женской половине, при этом был жив и совершенно здоров. Твое здоровье, гаденыш, нам сейчас даже нужнее, чем тебе самому. Ведь долголетие стало для тебя неактуальным словом. Но ты еще должен многое нам рассказать.

Я выстрелил в голову его помощника и кивнул на главаря бандитов:

– Эту тушу в машину! И уходим. Он мог подстраховаться, и сюда подтянутся еще боевики…

Перед Шабановым лежала подготовленная аналитиками подборка по средствам массовой информации. Текст был распечатан крупным шрифтом. Генерал не любил очки, но зрение слабело, поэтому на аршинные буквы представляемых ему документов уходили пачки бумаги.

Итак, что происходит в мире.

Саудовская Аравия предложила вынести вопрос о сирийских беженцах и чрезмерном применении насилия правительственными войсками Сирийской Арабской Республики на заседание ООН.

– Это гуманитарная катастрофа, – вторили политики из Европы. – И все прекрасно знают ответственных за нее.

– Бюджет стран Евросоюза подвергся новым испытаниям в связи с очередным притоком беженцев из Сирии и Ирака, – подливали масла в огонь европейские СМИ, доводя до обывателя незамысловатую мысль: проклятые русские и сирийцы бьют по самому дорогому для европейца – по его карману.

Хлынувшие мутным потоком беженцы в подавляющем большинстве не имели никакого отношения ни к Сирии, ни к местам боевых действий. Они просто ринулись в старую, выжившую из ума матушку Европу делить ее имущество, отрываться по полной, устраивая дни толерантности в старинных тихих городах, насилуя женщин и избивая их мужей.

Как всегда, при массированной информационной атаке не обошлось без казусов. Би-би-си по своей давней традиции позорно прокололась – разрекламированный детсад с непременной слезой ребенка оказался вовсе не сирийским, а афганским, и разбомбила его в клочья американская авиация. Но скандал по этому поводу вспыхнул лишь на секунду и тут же погас без подпитки керосином.