Сегодняшним утром Ширвани едва не погиб на переднем крае. Он с ужасом наблюдал, как два новейших танка российского производства прорвали оборону и обратили в бегство моджахедов. И эти проклятые танки не брало ничего – ни американские «ПТУРы», ни артиллерия. Железные махины как безжалостные ифриты сожгли, раскатали в пыль позиции воинов ислама и неумолимо продвигались вперед. Ширвани едва успел сбежать, чудом не потеряв никого из своих помощников и охраны.

И вот теперь его синий, до блеска отполированный микроавтобус «Форд Транзит» с затемненными стеклами подпрыгивал на колдобинах, съехав с большой дороги и все дальше углубляясь в пустыню. Путь лежал на север. Там скопился небольшой мобильный резерв, и Ширвани хотел использовать его для локального контрудара по правительственным войскам. Это позволит оттянуть силы противника и обеспечить воинам Халифата спокойный отход на новые позиции.

На улице сегодня первый день стояла настоящая жара. Ширвани сидел на переднем сиденье, и воздух через опущенное стекло овевал его разгоряченное лицо.

Голова кружилась. Оно и неудивительно – ведь всего два часа назад рядом с ним рванул снаряд, выпущенный из танкового орудия. Да и он еще окончательно не пришел в себя от той контузии, когда заслонил своим телом командира. Спасибо Аллаху, который тогда под ударами русских вертолетов не только оставил жизнь своему слуге, но и обличил еще большим доверием эмира, отдавшего под командование южный фланг обороны.

– Шайтаны, шайтаны, – приговаривал Ширвани, глядя на проносящуюся за окнами микроавтобуса пустыню.

Он никак не мог отойти от картины наползающих неуязвимых танков. А ведь еще недавно, пока русские не ввязались в эту войну напрямую, все шло как нельзя лучше. С каждым днем территория Халифата расширялась. Оставалось все меньше вооруженных неверных нечестивцев. Дамаск окружен, большие города переходили в руки правоверных – улица за улицей, дом за домом, неторопливо, но неумолимо. Местные жители порой засыпали в богопротивной Сирийской Арабской Республике, а просыпались в благословенном Халифате. Подчас такие изменения происходили без единого выстрела. Сирийские власти просто отступали, пытаясь сконцентрировать свои тающие силы – ведь за годы войны их вооруженные силы уменьшились почти в два раза, были выбиты профессионалы, подорвана вера в победу. На территории, которые не удавалось взять моджахедам, просачивались группы террора, подрывали себя смертники, погружая города в пучину крови и насилия, заставляя многих местных жителей молиться о пришествии Халифата, как гаранта спокойствия. Как все шло хорошо! А потом пришли русские. Эти мерзкие помеси шакала и медведя всегда приходят не вовремя и рушат чужие планы.

Ему в последнее время становилось как-то не по себе при мыслях о том, что было бы, если бы Россия не ограничивалась ударами с воздуха, поставками оружия и военными советниками, а устроила бы полноценное вторжение. Армада таких танков и мерзкие серебряные птицы смели бы все позиции правоверных за считаные дни.

Хотя умудренные сединами братья, воевавшие с русскими еще в Афганистане, утверждали, что их можно хорошо бить методами партизанской войны. В ущельях, в лесах можно организовать жесточайший террор. Но Ширвани видел одно уязвимое место в таких рассуждениях. В Афганистане у моджахедов была массовая поддержка населения. В Сирии Халифат держится на пришлых моджахедах и с местными, мягко сказать, отношения натянутые. Пока есть боевые отряды и шариатские органы правосудия, территорию можно держать под контролем. При малейшем проявлении слабости местные начнут резать доблестных воинов джихада. Да и партизанская война – это уже не война. Это булавочные уколы в тело победителя. Булавочный укол может вызвать со временем заражение крови. Но им не сбить с ног мощного врага.

Единственное, что вдохновляло Ширвани, – это заверения Песчаного Льва, что скоро все изменится и русские уйдут. Что европейцы не дадут добить Халифат. Подробности готовящейся акции Ширвани не знал, только видел, что предстоит что-то грандиозное.

Да, Европе пока нужен Халифат. А Халифату нужна Европа. Он уже пришел туда миллионами беженцев. Застолбил свое пространство тысячами мечетей. И возьмет свое. Однажды над центральными площадями европейских городов заголосят муэдзины, и на виселицах задрыгаются в корчах тела неверных. Европейцы не понимают, что Халифат не годится на роль их цепного дрессированного пса. Халифату нужен весь мир. Но ничего, пускай пока неверные пребывают в гипнотической уверенности, что контролируют ситуацию. Главное, чтобы они загнали бешеного русского медведя обратно в покрытую круглый год снегом Сибирь.

Эх, только бы у Песчаного Льва все получилось. Бешеный Ширвани, бывший мелкий банковский клерк из Дамаска, ни на секунду не задумываясь, готов был отдать жизнь за него. Что такое краткий миг пребывания на земле для воина Аллаха, которому предначертаны райские кущи? Ну, а если хозяин не оправдает доверия, тогда… Тогда придется искать другого хозяина. Этого Ширвани просто убьет. Ведь если кому-то изменяет удача, значит, Аллах не на его стороне и человек просто обманщик. Но до этого не дойдет. Песчаный Лев – любимец Всевышнего.

Микроавтобус и машины сопровождения выехали на главную дорогу, ведущую к Аль-Махрабу, и обогнали колонну бензовозов.

– Али, что ты будешь делать, когда мы победим? – спросил Ширвани водителя – малограмотного выходца с юга Египта.

– Открою лавку.

– Где?

– В Хомсе. Или в Пальмире.

Те, кого вчера расстрелял Ширвани, тоже хотели открыть лавку или обустроить земельный надел, чтобы на них горбатились те, кто ниже их. Один был из Иордании, двое из Судана и еще один из Нигерии. Ширвани не раскаивался в том, что покарал презренных трусов. Аллах дал ему способность внушать ужас и поставил перед ним задачу – карать. И Ширвани не знал более сладостного наслаждения. Со временем он станет шариатским судьей – у него есть склонности. И будет продолжать карать, убивать… Карать и убивать… Убивать!..

На него накатила какая-то тяжелая волна сладостного возбуждения от этих мыслей. Голова сильнее закружилась, и показалось, что он вот-вот потеряет сознание.

– Останови! – отрывисто приказал он.

Водитель послушно прижал микроавтобус к обочине, и Ширвани, резко распахнув дверцу, ступил на асфальт. Покачнулся, опершись о прогретый солнцем жестяной бок машины. Распрямился, глубоко набрав воздуха в легкие.

Это все контузия. Она не первая. И еще при мыслях о насилии у него давно сладостно щемит внутри. И уплывает сознание…

Он пришел в себя. Огляделся на своих сопровождающих – больше двух десятков разномастно одетых отпетых головорезов, увешанных стволами и гранатами. Песчаный Лев отдал их в его распоряжение, и теперь он может им приказывать, может их убить или наградить. И они знают это – преданно смотрят на него… Недостаточно преданно – вон тот здоровяк у грузовичка, неужели в его глазах притаилась насмешка? Надо будет позже разобраться, кто он такой и по какому праву так глядит на хозяина. Но это позже. Все позже. Когда Ширвани выполнит свой долг.