Вдалеке на севере громыхнуло. Притом хорошо, так что землю тряхнуло под ногами. Скорее всего, где-то взлетел на воздух склад боеприпасов. Значит, моджахеды недополучат еще «хлеба войны». И оставят очередные позиции. И Ширвани придется опять кого-то расстрелять.

– Все, едем дальше! – раздраженно крикнул он.

В этот момент в салоне микроавтобуса зашуршала рация.

Ширвани отодвинул в сторону дверцу и потянулся к рации. Надел наушники. И, обменявшись кодовыми словами, произнес в микрофон:

– Что ты хочешь?

– Случилось такое… – Зияульхак, ответственный за штаб и пребывавший сейчас в расположении основных сил, испуганно замолк.

– Ну…

– Понимаешь…

– Зияульхак, – в нарушение правил переговоров Ширвани назвал в эфире своего помощника по имени. – Я тебе отрежу язык, если ты не умеешь им пользоваться! Говори ясно!

– Люди сказали… Ну… Твой дом.

– Что мой дом?

– На него напали.

– Как? Кто?

– Не знаю.

– Где моя семья?!!

– Не знаю… Живы или нет…

– Я все-таки отрежу тебе язык, – пообещал Ширвани.

Холодная волна прошла по телу. Дома у него были жена и двое сыновей. Живы они или нет?

Первая мысль была даже не то, что ему жалко своих родных. А то, что придется создавать все сначала – семью, детей. А это время, силы… Ох, как неудачно. Ох, как плохо! Но кто посмел?!!

Он крикнул своим нукерам:

– По машинам! Разворачиваемся!..

До поселка, где располагалось имение, куда в прошлом году Ширвани перевез семью, было километров сто. Понукаемые командиром водители гнали машины, как сумасшедшие.

Дороги были вполне приличные, правда, местами изуродованные воронками и танковыми траками. Кое-где стояли вооруженные заслоны, но колонну пропускали без остановки – Ширвани тут знала каждая собака, и ему боялись лишний раз попасться на глаза.

– Быстрее! – заорал Ширвани, когда фургон свернул на прямую грунтовую дорогу, ведущую к поселку.

Микроавтобус едва не перевернулся, угодив колесом в воронку.

– Убью! Быстрее! – ревел Ширвани.

Ярость в его груди не стихала, а только разгоралась. Колонна пронеслась мимо чахлых садов, полей с сельхозпостройками, жалких домишек, где теплилась непонятная никчемная жизнь. И выехала на окраину поселка, где располагался белоснежный богатый двухэтажный дом за глухой оградой. Крышу дома и часть просторного сада занимали солнечные батареи. Ширвани это имение нравилось. Семья обжила его и вполне комфортно чувствовала себя среди вещей бывших хозяев – членов семьи видного правительственного чина, которые были казнены вместе с двадцатью военнослужащими и чиновниками в старинном римском амфитеатре Пальмиры.

Перед распахнутыми настежь тяжелыми металлическими воротами валялись тела двух охранников – из тех пятерых, что выделил еще полгода назад Песчаный Лев, объявивший, что его ближайшие люди должны быть спокойны за семьи и имущество. Это было нетрудно – у него много людей…

– Охраняйте подходы! – отрывисто приказал Ширвани своим людям, которые привычно развернули пулеметы в сторону дома, повыпрыгивали из машин, рассредоточиваясь и готовясь к огневому бою.

– Ты, ты и вы, в дом! – приказал Ширвани, оставаясь около микроавтобуса и не в силах унять ярость.

Вместе с тем он с удовольствием отметил, как слаженно действуют его подчиненные. Работают двойками, прикрывая друг друга. Держат каждый свой сектор обстрела, в готовности открыть стрельбу на поражение.

Вот бойцы уже за забором.

Тягостно потянулось ожидание.

Внутри дома грохнула короткая очередь. Потом все стихло. А затем в воротах показался боец и махнул рукой – мол, все в порядке.

Ширвани кивнул двум бойцам из группы прикрытия – они выполняли у него обязанности саперов:

– Осмотреть!

Те быстро проверили дом. Нескладный сапер в серой национальной одежде больше положенного на три размера и разношенных кожаных шлепанцах подошел к Ширвани:

– Там нет мин, почтенный господин.

– А что и кто есть?

– Никого… Никого живого…

Сапер испуганно замолчал, стараясь стать ниже травы.

Не обращая на него больше внимания, Ширвани зарычал и прошел вперед. По пути влепил с чувством затрещину тому здоровяку, взгляд которого ему недавно так не понравился.

В доме Ширвани наткнулся на распростертое около лестницы массивное тело в пятнистом камуфляже. Это был Инсар, отвечавший в этом доме за охрану и оборону. Еще одного бойца смерть нашла на втором этаже – он лежал около окна, и голова его была разнесена пулей. Последний охранник нашел свою смерть в подвале. Он пытался отстреливаться, но его оглушили гранатой и добили выстрелом в голову.

Но ни детей, ни красавицы жены в доме не было.

Ширвани прошел на женскую половину дома.

На старинном резном комоде лежал лист с написанным от руки текстом.

Ширвани потянулся к записке. И воскликнул:

– Вот шайтан!..

Когда мы выезжали из города на ставшей родной боевой «Тойоте Хайлюкс», следом за нами увязался невзрачный синий «Рено». Похоже, комендант решил до последнего не оставлять нас без присмотра. Но как только мы пересекли границу зоны его ответственности, машина сопровождения развернулась и устремилась обратно. Вот и отлично. Нам лишние глаза ни к чему.

Через тридцать километров мы увидели стоявшую на обочине дороги старенькую белую легковую «Хонду Концерто». Вокруг нее расхаживали, откровенно скучая, двое бойцов с черными повязками на головах – по виду типичные воины Халифата. Они-то нам и нужны.

Мы обменялись паролем-отзывом. Все, идентификация проведена. Можно работать.

Бойцы представились. Один был молод, высок, подвижен, с мальчишеским дерзким вызовом в глазах. Он назвался Давудом. Второй, низкий, не больше метра пятидесяти ростом, приземистый, с мощной шеей и руками-кувалдами, чем-то похожий на сказочного гнома, заявил, что он Бурхам и является тем самым помощником, связным и проводником, которого нам обещал почтенный Юсуф.

Потом мы расселись по своим машинам. Наша «Тойота» последовала за «Хондой».

Маленькая автоколонна петляла между холмов. Мимо пролетали поселки, поля, песчаные равнины. Местность становилась все более гористой. Пошли скалы и ущелья. Открылся опасно зависший над глубокой пропастью веревочный мост, и машины остановились.

Проводник принялся горячо убеждать, что мост крепкий, по нему ездят все, кому не лень. Князь потребовал, чтобы все вытряхивались из салона, и осторожно тронул машину с места…