– Воздушные гимнасты, блин! – с чувством произнес мой заместитель, распахивая дверцу и вылезая из-за руля «Тойоты». Чудом не рухнувший мост остался за его спиной.

Мы перевели дыхание. Немножко подышали свежим горным воздухом. И двинули дальше.

Дорога была безлюдная и экстремальная. Она то взмывала вверх, к горным гребням, то опускалась вниз. Мы с трудом преодолели вброд бурную по весне речушку и устремились по ее берегу, окаймленному буйной растительностью, скрывающей редкие нищие домишки.

– Колеса-нории, – с каким-то придыханием произнес Князь.

На берегу виднелись два огромных колеса, напоминающих колеса обозрения в парках отдыха. Они были черные, их древесина спрессована и прокалена временем.

– Одно из чудес Сирии, – восторженно объявил Князь. – Эти водяные колеса для ирригации возводили еще пять тысяч лет назад в древней Месопотамии и Египте. Некоторым из действующих колес по восемьсот лет!

– Как только Халифат их на зубочистки не пустил, – хмыкнул Рад. – Они как-то недолюбливают чужую культуру.

– Скоро мы сам Халифат на зубочистки пустим, – заверил Князь.

Колеса-нории впечатляли. Я поежился. От этой пропасти времени на меня дохнуло холодом. Тысячи лет вертятся размеренно под напором воды колеса, будто вращая весь этот мир с его страстями, войнами. Сейчас они отмеривают новое третье тысячелетие. А что будет еще через тысячу лет? Останется ли на земле что-нибудь от нас и наших страстей? Устремятся ли ядерные ракеты к звездам или человечество вернется в пещеры, не в силах совладать со своей яростью? Колеса крутятся, время тушит огонь былых амбиций и страстей. Все тускнеет, заканчивается, чтобы начаться вновь. И остаются только какие-то маячки, напоминавшие о неумолимости времени и вечности бытия. Такие вот колеса, колоннады античных храмов, готические соборы, старинные мечети…

За полтора часа мы добрались до одинокой фермы посреди обширных пастбищ. В кошаре блеял многочисленный скот. Двухэтажный жилой дом и хозяйственные постройки были из серого камня, на вид достаточно древние и неуютные. Врос в землю старый трактор, от которого остался один остов. На всем лежала печать запустения.

Проводник уведомил, что теперь это наше временное пристанище.

На ферме обитали древний бородатый дед ветхозаветного вида и юркий пацан лет тринадцати. Они по мере сил ухаживали за скотом, готовили себе еду. На нас не обращали ровным счетом никакого внимания – мы же не домашний скот, а какие-то иноземные черти, которых шальной ветер зачем-то занес сюда. Разговаривать хозяева с нами не желали, интереса мы у них не вызывали. Ну и слава богу. Так оно и легче.

Бурхам проводил нас в просторное помещение, занимавшее весь второй этаж жилого дома. Там все было покрыто толстым слоем пыли и песка – похоже, давно никто не жил.

– Обустраивайтесь, – сказал проводник. – Утром мы все решим.

Утром Бурхам привел на ферму пару суровых мужчин. Они были без оружия, в крестьянской одежде. Но по повадкам чувствовалось, что ребята вполне серьезные. Проводник представил их как старших боевого отряда.

Мы расселись на улице на деревянных скамейках за длинным дощатым столом, на который предупредительный Бурхам поставил жестяное ржавое устройство типа самовара и расставил пиалы.

– Сколько выставите людей? – поинтересовался я.

– Если в ближайшее время, то десять человек с оружием, – объявил главный боевик – широкоплечий, мордатый, с черными, сросшимися на переносице бровями.

– Как у них с боевым опытом?

– Опыт имеется. Есть бывшие солдаты. Нам удалось осуществить несколько успешных нападений на Халифат.

– Мне не нужно, чтобы они показывали чудеса боевой подготовки, – сказал я как можно более веско. – Мне нужно только, чтобы они выполняли команды. И стреляли, когда скажут.

– Они будут выполнять команды. Иначе ответят жизнью, – уверенно произнес мордатый.

– Ну, тогда смотрите, – на электронном планшете я показал спутниковые и панорамные фотографии места предстоящей акции. – Вот она, наша цель.

– Усадьба министра, – кивнул мордатый. – Там жил один из министров нашей области. Потом ее захватил бандит по имени Ширвани.

– Точно, – кивнул я.

– Ширвани там сейчас нет. Там его семья. Мы не воюем с семьями.

– Боитесь мести? – насмешливо произнес Утес и отхлебнул пахнущий полынными травами чай.

– Боимся, – согласился мордатый.

– Мы тоже не воюем с женщинами и детьми. Но порой нам не оставляют выбора. Сейчас придется сделать это, – заявил я. – Это очень важно. Иначе Халифат здесь воцарится навечно.

Без особой охоты, но гости согласились. После чего настала пора проработки тщательного плана. План – всему голова.

Когда закончили с планированием и народ разошелся, Бурхам, оставшись со мной наедине, вдруг засмеялся:

– Забавно. Пленного возьмем в плен.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ширвани был в американском плену. Еще когда американцы вошли в Ирак. И Песчаный Лев, и все лидеры Халифата перебывали в плену. И их всех отпустили… Халифат держится на пленных.

– И что это, по-твоему, значит?

– Туловище у Халифата здесь, но голова в Америке. Я уверен, что в своих военных тюрьмах проклятый американец обратил их в свою веру и под видом джихада послал жечь наши города.

– В какой-то мере это может быть и правдой…

К «усадьбе министра» мы подобрались на рассвете. Из снайперской бесшумной винтовки Утес ювелирно снял охранников, развалившихся на скамейке перед воротами. Мы аккуратно просочились на территорию.

Я шел первым, решив работать только ножом и руками. Но не получилось – заходя в дом, нос к носу столкнулся с огромным детиной, которому не спалось. Пришлось прострелить ему голову. И начался переполох.

Охранник, дремавший на втором этаже, зачем-то подскочил к окну, там его и снял засевший снаружи на снайперской позиции Утес.

Я рванулся на второй этаж. Живых боевиков там не было. Статная красивая женщина, не успевшая прикрыть лицо, но зато схватившая охотничье ружье, попыталась продырявить нас, и я немилосердно отключил ее ударом кулака в лоб.

В подвале заперся боевик и попытался устроить нам войнушку, но дверь снесли взрывом специального устройства, затем я ему подкинул гранату и оглушенного застрелил.

Вилла была зачищена. Быстро, без потерь, но с шумом.

Жену, детей Ширвани и их служанку-рабыню мы связали и кинули в семиместный минивэн «Сеат Альгамбра» темно-вишневого цвета, стоявший на бетонной площадке перед парадным входом в дом. И бойцы сопротивления увезли их в укромное место.

– Полдела сделано, – отметил Рад удовлетворенно.

У него на лице была написана детская радость геймера, удачно прошедшего очередной уровень.