– Абалон, разновидность моллюска. Мы называем их морские ушки. Жесткие, как резина. А в Азии считаются деликатесом.

– Серьезно?

– Его запасы здорово истощились. Как, впрочем, и всего остального, что имеет какую-то ценность. В удачный день можно наловить на целое состояние.

– Красивая ракушка.

– Тебе повезло: здесь они редко встречаются такого размера.

Подняв глаза, Миа увидела, что стоявший на дюнах парень направился в их сторону. Его темная одежда будто растворялась в ночи. Остановившись у кромки воды, он повернулся к ним лицом. Ей стало не по себе от его немигающего взгляда. Он поднес к губам сигарету и сделал глубокую затяжку; в воздухе повис пьянящий запах марихуаны.

– Шикарная ночь, а? – спросил он.

Они остановились.

– Ищете уютное местечко?

– Просто гуляем, – ответил Ной, и она почувствовала в его голосе некоторое напряжение. – Я думал, ты там веселишься вместе со всеми.

– Не в том настроении.

Он подошел к Миа довольно близко, и она почувствовала исходящий запах дыма. Он был небрит и весьма неопрятно одет.

– Ну, и кто же ты?

Она сжала в руке найденную ракушку.

– Миа.

– А откуда ты, Миа?

– Из Англии.

– Замечательно. – Он стал чесать плечо, словно его укусил комар. – Поскольку Ной вдруг решил пренебречь приличиями, мне придется представиться самому: я Джез, его брат.

Брат?

Сунув сигарету в рот, он протянул ей руку. Его пальцы оказались узловатыми и мозолистыми.

Миа пыталась увидеть сходство между нами. Его редкие волосы выглядели светлыми нечесаными клоками, рот был у́же, чем у Ноя. Однако в выступающих бровях было что-то общее.

– Так ты одна из подружек Ноя?

Она немного замялась с ответом.

– Да.

– И как же тебя занесло в Австралию?

– Просто путешествую.

– А ты куришь, Миа? Хочешь немножко кайфа?

– Она не курит, – вмешался Ной. – И нам надо идти. Потом увидимся, – сказал он, уводя Миа.

Какое-то время они шли в тишине. Миа вертела в руках ракушку в ожидании, что Ной что-нибудь скажет, но после нескольких минут молчания все же решила начать первой:

– Так это и есть тот самый брат, с которым ты путешествуешь?

– Да.

– Старше тебя?

– На три года.

– Такая же разница, как у нас с Кейти. И что он за человек?

– Чересчур увлекается «травкой».

Она искоса посмотрела на Ноя. В выражении его лица появилась какая-то тревога. Она было хотела спросить о чем-то еще, но тут он сказал:

– Пожалуй, я провожу тебя до таверны.

Ей не хотелось, чтобы эта ночь закончилась именно так. На Мауи, оставив Ноя на берегу возле остывающих углей костра, она не оставила ему ни номера телефона, ни электронного адреса, просто потому, что это было не в ее духе. Однако проснувшись на следующий день и приникнув лицом к его джемперу, она осознала, что хотела бы узнать его получше. В ее жизни были и другие мужчины и непродолжительные связи, но с Ноем все казалось другим. Посмотрев на нее, он словно бы безошибочно определил, кто она такая. В надежде его увидеть она взяла себе за правило совершать пробежки по пляжу, однако безрезультатно. А потом они с Финном полетели дальше.

Сейчас она вдруг поняла, что ей не хочется вновь расставаться с Ноем. Она остановилась.

Обернувшись, он посмотрел на нее, и она почувствовала, как ее сердце застучало.

– Той ночью на Мауи, – начала она, – у меня появилось такое ощущение… что между нами что-то есть.

Он потупил взгляд.

– Миа…

По коже у нее пробежал холодок – будто он мог вот-вот сказать нечто такое, что ей не хотелось слышать. Не давая ему этой возможности, она, шагнув вперед, поцеловала его.

– Нет, – прошептал он, ощущая ее губы. – Ты ведь не хочешь…

Но когда кончики ее пальцев прикоснулись к его коже, каждая клеточка ее тела говорила об обратном.

(Западная Австралия, июнь)

Эд вел машину, выставив локоть в окно, и в полуденном солнце его рука казалась красновато-коричневой. Кейти смотрела, как мимо ярко-зелеными полосами проносились виноградники Маргарет-Ривер; гуляющий по салону ветерок слегка ворошил ее волосы.

– Есть винодельня, – начал он, нащупывая возле рычага переключения передач брошюрку, – которая устраивает экскурсии, включающие весь цикл производства – вплоть до розлива по бутылкам. Здесь где-то об этом сказано. – Он протянул брошюрку Кейти. – Глядя на то, как мы потребляем это зелье, было бы интересно узнать, как оно делается. Как считаешь? А в конце предполагается дегустация. Может, заказать? – с надеждой спросил он.

Кейти в данный момент думала о том, что целью ее приезда в Маргарет-Ривер была совсем не экскурсия на винодельню, а Миа. Но вслух она сказала:

– Да, давай.

До отъезда Эда оставалось всего три дня, и она хотела, чтобы они провели их хорошо.

– Я тут думал насчет вина для нашей свадьбы. Из белых сомелье из Хайдаун-Мэнор предложил пино-гриджио. Думаю, калифорнийское. Пока тебя не было, я как-то заказал бутылку, и, должен тебе сказать, оно оказалось лучше, чем я ожидал. И, кстати, никакого похмельного синдрома.

– Отлично, – отозвалась она, глядя на обочину, где лежал мертвый кенгуру с раздувшимся животом; возле его безжизненных черных глаз роились мухи.

– Да, забыл сообщить: Джесс сказала, что получила платье для подружки невесты. И подправлять ничего не надо. Она предложила заняться поиском туфель, если у тебя будет плохо со временем.

– Она должна была стать одной из двух подружек невесты.

Эд взглянул на нее. Она даже не поняла, что произнесла это вслух.

– Ты случайно не раздумала готовиться к свадьбе?

Из-за этого неожиданного вопроса ход ее мыслей прервался.

– Конечно, нет.

– Но что?

Кейти свернула брошюрку про винодельни в трубочку, затем вновь разгладила ее.

– Просто тяжело сознавать, что Миа больше нет.

Она представляла, как они готовятся вместе: Миа подтрунивает над ней из-за скрупулезно составленного графика с жесткими временными рамками на завтрак, маникюр, стилиста-парикмахера и визажиста. Их прошлые неурядицы оказались бы на день забытыми, и они бы выпили из высоких фужеров шампанского за свою мать. Миа помогла бы ей облачиться в свадебное платье, сказала бы, какое оно красивое, а потом проклинала бы тридцать пуговок из слоновой кости, которые ей пришлось бы застегивать.