– Вынула специальным пинцетом. Кулинарным, – отвечала Леля.

– А хребет?

– Хребет вырезан. Тонким японским ножом.

– А где ты у меня взяла японский нож? – удивилась Архипова.

– Я все с собой принесла. У тебя сроду такого не отыщешь.

– Девушки, может, мы перейдем к делу? – спросила Степанова.

– К какому? – в один голос воскликнули подруги.

– К обсуждению Колесникова С. М. Докладчик у нас Архипова.

– Ох, что вам рассказать! Питер прекрасен, Колесников – странный, настроение ужасное. Понимаете, я требую во всем определенность. Не терплю зыбкости, неустойчивости. Как математик, люблю точность и равновесие.

– При чем тут Сергей Мефодьевич? – удивилась Леля.

– Непонятный он. И… что-то не звонит.

Полякова чуть вилку не выронила:

– Он не звонит, а потому настроение у тебя ужасное?!

– Да.

– Сдуреть, что с людьми невский климат делает! – Полякова толкнула Степанову. – Ты вообще помнишь, чтобы Сашка по такому поводу переживала?

– Не помню, – подтвердила Таня.

– Переживала. Давно-давно. Из-за мальчика. В школе, – вздохнула Александра.

– Слушай, – прервала ее сентиментальные воспоминания Леля, – а серьезно, какой он? Опиши этого Колесникова? Ну, хоть в двух словах.

Архипова задумалась. Она не знала, как охарактеризовать человека, с которым достаточно долго общалась по телефону и с которым провела выходные.

– Ну… – промямлила она, – …умный, эрудированный. В доме у него прекрасная библиотека. Знает музыку. Очень интересный внешне. Рост – под два метра. Седые волосы, голубые глаза. Знаете, в нем порода чувствуется…

– Из сенбернаров? – уточнила Степанова. Она терпеть не могла разговоры об исключительности.

– Да будет тебе. Отлично понимаешь, о чем я, – рассердилась Архипова.

– Понимаю, понимаю… О проблемах разведения малинуа…

– Тань, ну что прицепилась, – одернула Степанову Леля.

– Правда, он такой… европейский.

– Какой? – не удержалась Степанова.

– О господи. Да будет тебе известно: народы и культуры имеют свои типические черты. Перестань стебаться.

Архипова разозлилась еще больше.

– Молчу… – Степанова откинулась на спинку стула.

– Говорит, что у него предки из Чехии. Давно в Россию приехали. И впрямь, у него что-то такое… Например, лицо удлиненное, череп вытянутый.

– Ну, допустим, яйцеголовость – это еще не признак европейства, – хмыкнула Полякова.

– Что?

– Ну, вытянутая форма черепа бывает и у африканских народностей.

– Леля, ты можешь серьезно говорить? – повернулась к ней Степанова. – Речь идет о важных вещах.

– Каких? – удивилась Полякова.

Степанова махнула на нее рукой и обратилась к Архиповой:

– Ты скажи, как все прошло? Хорошо? Как он в постели?

Архипова так растерялась, что покраснела. Сказать ей было нечего.

Молчание нарушила Полякова:

– Так. Надо водочки выпить. Под моего карпа в самый раз.

Она по-хозяйски полезла в буфет и достала бутылку. Разлила по «мензуркам». Подруги чокнулись и выпили.

– Ох, – вздрогнула Архипова, – теплая. Противная.

– Зато язык развязывает, – намекнула Степанова.

– У нас ничего не было! – выдохнула Архипова.

– Вообще ничего?! – спросила Леля.

– Вообще.

– Ну хоть целовались? – в ожидании ответа Степанова долила водки. Подруги опять выпили, проглотили по кусочку карпа.

– Даже не целовались. – Архипова почувствовала, как спиртное делает ее развязной и буйной.

– Твою мать! Представляете! – воскликнула она. – Он даже за руку меня не взял! Даже под руку.

– Врешь! – не поверила Леля. – Не представляю такого мужика, который бы не хотел тебя ущипнуть.

– Представь. Есть – на берегах Невы.

– Больной? – деловито осведомилась Таня. – Ну там соматика какая…

– Нормальный он. – Архипова вдруг вспомнила рестораны, концерт, разговоры на вокзале.

– Странная норма. Женщин бояться, – сказала Таня.

– Да вроде и не боится. Но… Понимаете, он за мной ухаживал, заботился, такую программу на эти дни организовал. Завтраки сам готовил. Но… При малейшей попытке обнять его становился просто чужим.

– Но, с другой стороны, может, это и нормально? Не лезть в постель после нескольких месяцев разговоров и одной встречи, – задумчиво произнесла Леля, – мы, господа, разучились иметь терпение.

Последнюю фразу она сказала с насмешливой интонацией.

– Вопрос вопросов – на каком свидании уже допустим секс? – Степанова покачала головой. – Я не знаю ответа. В моей жизни все было так спонтанно. И я не высчитывала дни и часы.

– Пожалуй, что так. У меня тоже случалось по-разному. И я не корила себя за нетерпение или уступчивость.

Архипова задумалась. Она даже не думала, что вопрос интимных отношений может быть таким запутанным.

– Девочки, а как это понимать? Оказывает знаки внимания, приглашает, дарит цветы, водит по ресторанам и всячески развлекает… Проявляет интерес. И при этом сторонится, словно я прокаженная. Что это значит?

– Справедливости ради скажу, что многие теперь поступают аккуратно, – сказала Леля, – понимаете, люди стали цивилизованнее, считаются с реальностью. Осторожничают. Может, этот твой Колесников как раз из таких. А может, он тоскует по жене.

– Она давно умерла, – заметила Архипова.

– Саша, ну и что. Умерла давно, но он ищет аналог, что ли. Ему хочется вернуть то, что было когда-то. Он может гнать от себя воспоминания о ее болезни, но он лелеет память о молодых годах с ней. И это мешает ему сближаться с женщинами. Понимаешь, он приглядывается, ищет знакомые черты, манеры. Что-то, что напоминало бы о ней.

– Отлично. Я совершенно не против. Но я человек практичный. Я спрашиваю себя, как этот мужчина обходится без женщины? Как вообще работает эта его схема?

– Саша, тот факт, что он не набросился на тебя в первую или даже в последнюю ночь, говорит только в его пользу. Говорит о том, что у человека есть тормоза, порядочность, свои соображения и свой взгляд на это вопрос, – сказала Леля.

– Или у человека нет уже желания. Или возможности заниматься сексом, – возразила Степанова.

– Отчего же сразу такой диагноз? – пожала плечами Леля. – Тогда зачем он познакомился с Сашкой? Самостоятельный, работающий, с достатком человек. Ему не нужна кухарка или домработница, он сам справляется.

– Ему нужна компаньонка? Чтобы не скучно было, – рассмеялась Архипова.

– А чему ты смеешься? Жизнь вдвоем – это не только секс. Это тепло от присутствия, тепло от ожидания. Покупки вместе, чай поздним вечером. Это очень многое. Другое дело, что, может, тебе это не нужно. Тебе комфортнее одной. Когда все на своих местах: и буквально, и фигурально. А он, может быть, как раз пытался понять, как это – жить с тобой.

– Леля, ты права. Мне мой мир дорог, и пускать я в него никого не хочу. Но можно же иметь отношения? Жить на два дома и быть близкими людьми.

– Мужчин это, как правило, не устраивает. Им нужна хозяйка, мать, муза. И все это в сочетании с прекрасной любовницей. Я тебе прописные истины говорю. Сама же понимаешь.

– Девочки, а можно еще водочки? – попросила Александра.

– Можно. По такому случаю собрались… – пробормотала Леля.

– Какому – такому? – встрепенулась Степанова.

– Обсуждаем мужчину, который