так мощно засветилось что-то сильное, цепкое и жгучее в глубине этих мужских глаз. Асгар опустил Дусю на землю, как она ни противилась. И погладив девочку по голове, всё не спускал взгляда с благодарно улыбающейся Янники.

— Красавица! — шепнул он ей почти одними губами.

Янника смутилась на мгновение и, чтобы скрыть неловкость, она снова поклонилась:

— Благодарю вас, благородные господа! Если мы сможем быть хоть чем-то вам полезны, приходите! Это дом вёльвы Хейд. Здесь все его знают.

Вежливые провожатые поклонились в ответ. Поклонились церемонно. И Янника, взяв Дусю за руку, решительно пошла домой. Предварительно накинув на калитку защёлку под прицелом двух пар мужских глаз.

— Слышала, он меня красивой назвал, — похвалилась Дуся.

— А кто спорит? — пожала плечами Янника, успокаиваясь. — Ты красивая…

И Дуська гордо приосанилась.

— Хотя поганка редкостная, — язвительно закончила предложение Янника.

Но Дуська не спешила расстраиваться:

— Ну, где-то должен же быть в совершенстве малюсенький изъян, — философски произнесла она.

***

А дома двух неслушниц ждала гроза. Вёльва Хейд, не позволив даже руки помыть, устроила допрос с пристрастием. И Яннике с Дусей пришлось говорить правду. Всю, от начала и до конца. И про чёрный комок, и про падение и про дорогу с провожатыми. В конце повествования понурые девчонки ждали чего угодно, но только не растерянного взгляда Хейд:

— Так вы починили круг?

Янника с Дуськой, переглянувшись, пожали плечами.

— Не знаем!

— Ну, вода потекла быстрее? Или нет?

— Вроде потекла, — ответили девчонки разом.

— О, Снежная дева! — взвилась на ноги Хейд.

Она выскочила во двор, мгновенно забравшись на привычную лохань, и взвилась в небо.

Над Дергиборгом зычно зазвучал её властный и торжественный голос:

— Лёйгардагур! Лёйгардагур! Жители славного Дергиборга! Завтра ждите Лёйгардагур!

И голос вёльвы полетел над городом, множа в разные стороны набатом непонятное и пугающее «Лёйгардагур»!

— Это чё такое? — спросила Яннику обалдевшая Дуся.

— А я знаю? — пожала плечами та.

Хорошо, что многие жители города ещё помнили, что такое «лёйгардагур».

Бедные, сегодня их ждала бессонная ночь, а завтра — безумный день!

Глава 25

В течение получаса после эпического подъёма вёльвы в небеса Дергиборга мир сошёл с ума. Суета, мельтешение, переполох и человеческая внезапная толчея на улицах всегда такого степенного, рассудительного и размеренного города вызывали у несведущих молодых жителей и внезапных гостей по меньшей мере недоумение.

Ожидая возвращения Хейд, Янника с Дуоссией, как завзятые сплетницы, прилипли к окну своими юными носами:

— Куда это понеслась тётушка Марит с тюком пряжи?

— Обратно в лавку несёт?

— С чего?

— А я знаю?!

— Ммм!

— Смотри, смотри, бабушка Метте с внуками выползла и забор начала красить! А её невестка во двор рамы для вьюнка цветочного тащит.

— И как подняла? Они же тяжеленные!

— Гляди сюда! — и палец, дрожа от нетерпения, упирается в стекло: — У дядьки Мартина столпотворение во дворе, видишь?

— Угу. Кровельщик Кнут пожаловал. Они что — крышу собираются чинить под вечер?

— Похоже…

— С ума сошли?

— Хмык-хмык! Ага! Все разом!

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет.

— И я нет.

— Ну что происходи-и-ит? — в который раз канючит Дуся и бьёт вязаным копытцем об пол, как нетерпеливая телушка, — Янника, айда спросим? Не хочешь сама — давай я быстренько сбегаю! Ну хоть знать будем, что такое этот страшный «Лёлеляйдадур»!

— Лёйгардагур! — поправила её с порога, входя, очень усталая Хейд.

Женщина неспешно разувалась у двери, и девочки кинулись к ней помогать.

— Лёйгардагур, — снова повторила женщина, пока Янника с Дусей хлопотали над ней, как над ребёнком, снимая верхнюю накидку, — на языке Снежной девы означает «большая стирка». В те дни, когда все жители Хротграра ещё жили по её заветам, круг Снежного благословения раз в пять лет, как подарок жителям за праведную жизнь, совершал настоящее волшебство: завершал за день все сложные и долгие домашние дела. Всё, что было начато и не доделано в хозяйстве.

— Всё-всё? — уточнила Янника.

— Всё! — уверенно кивнула Хейд. — Последний раз в Дергиборге Лёйгардагур праздновали лет двадцать пять назад. И был он совсем слабенький. Я уж думала, что и не увижу этого чуда больше. А нет! Сподобила Дева!

И Хейд счастливо улыбнулась, наблюдая, как Дуся, высунув язык от старания, натягивает на её натруженные ноги мягкие вязаные тапочки-копытца.

— Спасибо, девочки мои… Кстати, а что мы с вами недоделали? Нельзя упускать такой редкий шанс.

Янника с Дуоссией переглянулись. Да всё вроде в хозяйстве справно. А ничего лишнего им не надо. Вот только…

— Купальня! — крикнули они разом.

— Точно… — выдохнула Хейд и стукнула себя по лбу ладошкой. — Купальня! Голова моя садовая! Купальня! Дуся, деточка, — повернулась она, — беги скорей к старику Трануму, пусть придёт и гвоздь хотя бы один для купальни забьёт. А Яннику я сейчас в Храм отправлю к воде снежной за сердечком для купальни, чтоб уж наверняка!

Дусе два раза повторять не нужно было. Фьють — и её ветром сдуло в ту же секунду в город, на улицу, где столько теперь интересного! Йухуу! Туда её вела неистощимая энергия любопытства истинной женщины.

А вот Янника не спешила. Она потупила голову.

— Что не торопишься? — Хейд только-только сменила платье на домашнее и теперь завязывала фартук на талии.

Янника привыкла не таить свои мысли от вёльвы. Но всё же были вещи, которые она хранила только для себя, и сейчас размышляла, стоит или не стоит делиться ими с Хейд. Но Вёльва будто и не замечала девичьих терзаний, потому как, задав вопрос, вопреки устоявшейся традиции, впервые не требовала на него ответа. И даже не замечала, начав вынимать овощи и коренья для ужина из короба на стол, что Янника недвижно стоит посреди комнаты.

— Я не пойду туда… — наконец выдавила из себя девушка.

— Что так? — Хейд явно переборщила с показным равнодушным тоном.

— Храм возле площади, а там напротив глаз много…

— Надо полагать, — Хейд стояла спиной к Яннике и продолжала аккуратно выкладывать на стол зелень, — красивых таких глаз. Венценосных, я бы добавила…

И старая вёльва резко повернулась. Какое уж тут деланое равнодушие?! У Янники задрожали губы.

— Неужто совсем не понравился жених? — удивилась вёльва.

Девушка с трудом удерживала слезы, потому как незачем плакать, но… Она, шмыгнув, пожала плечами, не понимая, как расценивать происходящее. Если честно, Янника вообще к Асгару Молчаливому не приглядывалась, пока шла. А поняла, что это он и есть, когда имя своё настоящее произнесла так опрометчиво. Но тогда поздно уже было… Его портрет частенько мелькал в классе на тетрадках у девчонок. И не только его. Но разве она вглядывалась? И