самую гущу схватки, не опасаясь причинить ощутимый вред своим. Подумаешь, броня цвет сменила, распрямились волнистые волосы, появился лишний десяток веснушек или стал виден старый шрамик на носу. Главное, враги от луча теряли всякую боеспособность.

Синдарское подкрепление пришлось очень кстати: хотя засевший в замке Моринготто не мог послать в помощь своим войскам магию, орков все равно было слишком много.

- Курво, посиди за прицелом вместо меня! - крикнул Тенька. - Я так больше не могу! Надо было сделать это раньше!

- Куда ты?

Но колдун уже не слышал. Он кубарем скатился со своего насеста и пропал в мешанине тел. Куруфинвэ выхватил оттуда же первого попавшегося эльфа, велел тому крутить механизм, а сам взгромоздился верхом на дуло, поминая друга нехорошими словами.

Тенька носился между дерущимися и наводил на своих защиту собственного изобретения - сплошную броню из сгущенного воздуха. Слабые удары такая штука отбрасывала, а сильные замедляла. Тенька холодел при мысли, что после сражения не досчитается пары-тройки своих друзей. В конце концов, он, рискуя быть пронзенным стрелой, поднялся над битвой, разыскал по головам всех мало-мальски знакомых эльфов, заколдовал и лишь после этого немного успокоился. Вернее, стал носиться между бойцами не так хаотично, даже продумал некую систему. Примерно в тот момент, когда наведение защиты из жеста отчаяния превратилось в рутину, заскрежетали, открываясь, ворота Ангамандо. Тенька стремглав помчался к регулятору.

- Где тебя носило? - заорал Куруфинвэ, уступая место у пушки. Тенька машинально навел защиту и на него, и на незнакомого эльфа-помощника.

- Как думаешь, почему ворота открываются?

- Это либо подкрепление, либо сам Моринготто решил выйти на битву.

- Ты говорил, он всегда носит железную корону с сильмариллами?

- Не я, Майтимо рассказывал.

- Без разницы, это точно?

- Ты спрашиваешь так, словно я каждый день об этом лично справляюсь!

Ворота распахнулись до конца, и Тенькин вопрос стал излишним. В окружении очередной порции орков и балрогов там стояла громадная фигура в клочьях тьмы, облегающих ее, словно доспех. А на зубцах шлема горели и сверкали три круглых пятна.

- Помнишь, Курво, как еще на полигоне мы в шутку поспорили, что будет, если урегулировать сильмарилл?

- Не смей!!! - в ужасе заорал Куруфинвэ. - А если правда останется за мной?

- Кто не рискует, тот недостоин заниматься наукой! - бесшабашно заявил Тенька. - Крути, Курво, на цель, и моли всех ваших Валар, чтобы тебе не пришлось требовать с меня выигрыш!

Наверное, еще ни одно живое существо так сильно не желало проиграть в споре.

Сиреневый регулирующий луч засветил точно в голову Врага, поглотив сияющие пятна. В бесконечно долгое мгновение ничего не происходило. Моринготто даже поднял руку, инстинктивно пытаясь прикрыть глаза от света. Но не успел.

Черную фигуру, стоящих рядом с ней существ, замок, ворота и половину поля битвы озарила ярчайшая грибовидная вспышка. А потом бабахнуло так, что небо зашаталось и крошевом посыпалось на землю. Били в клубах дыма фонтанчики лавы, шипела на раскаленных треснутых камнях невесть откуда взявшаяся вода, взрывная сила заставляла воинов в тяжелых доспехах летать по воздуху с легкостью тополиного пуха...

Сорок восемь часов спустя.

Майтимо привело в чувство целительское пение брата. Он открыл глаза и увидел над собой знакомое лицо в непривычных красных пятнах и обгоревшие кое-где черные волосы, спадающие на урегулированно-розовую кольчугу.

- Что со мной? - спросил Майтимо.

- Уже ничего, - прежде звонкий голос Макалаурэ звучал сипло, с хрипотцой. - Я запел все раны.

Было поразительно тихо. Майтимо сел и оглядел поле боя. На земле трещины, затопленные водой, кое-где дымятся и булькают морщинистые лужицы полузастывшей лавы, клочья пепла темными мотыльками кружат по ветру. Всюду тела, многие шевелятся, несколько эльфов молча ходят, собирая своих раненых и добивая чужих.

- Что-то неправильно, - пробормотал Майтимо. - Не могу понять.

- Известно что, - меланхолично ответил Макалаурэ. - Ангамандо нет.

Майтимо посмотрел вокруг совсем другими глазами. Точно, черный замок пропал. Вместе со стенами, воротами, башнями и клочьями багряных туч. На его месте осталась лишь изъеденная особенно глубокими рытвинами земля, из которой одиноко торчала перекореженная и закопченная печная труба. По форме она чем-то напоминала вопросительный знак, будто интересуясь у окружающего мира: "Что я здесь делаю? Куда подевалось все остальное?"

- Получается, мы победили?

- По крайней мере, Финдекано в этом уверен, - пожал плечами менестрель.

- А где он?

- Пошел собирать остатки генерального совета. Сказал, как ты очнешься - приходи.

- Куда?

- Вон, у дальнего леса шатер белеет. Ну что, пошли?

- Ты кого-нибудь еще видел? - спросил Майтимо, опираясь на брата, чтобы встать.

- Клима с Тьелкормо помогали Финдарато тащить Артаресто. Он живой, просто оглушенный сильно. Я так понял, когда все случилось, Артаресто недалеко от ворот стоял, там всем тяжело пришлось. Если бы не Тенькина защита… Амбаруссар над Карнистиром смеялись - у него ярко-розовые доспехи, бурое от копоти лицо и вихор во всю макушку. На редкость забавное зрелище, я бы тоже посмеялся, но ты все время норовил помереть. Тьелпе отца искал. Ненве я самолично к целителям отправил - у него две стрелы в боку и запястье вывихнуто. Кстати, ты знал, что Ненве прячет здоровенную родинку над губой?

- Нет, - покачал головой Майтимо. - Я знаю, что Тьелко тайком завивает локоны.

- Это так и останется тайной, - фыркнул Макалаурэ. - Тьелкормо регулирующий луч миновал.

По пути к шатру они заметили торчащие из груды щебня обломки регулятора. Даже в покореженном состоянии конструкция выглядела внушительно, и невозможно было разобрать, что происходит по ту сторону.

- Давай обойдем и посмотрим, - предложил Майтимо.

- Перестань, ты еле на ногах стоишь, - возразил брат. - Я тебе три перелома срастил.

- Так ведь срастил же!

- Один - позвоночника!

- Все равно идем. Настоящие нолдор плюют на поджившие раны!

Приблизившись к регулятору, они услышали звуки сочных щелчков. А обогнув арматурного монстра, застали чудную картину.

Прямо на земле, закрытые обломками от половины внешнего мира, сидели чумазые, оборванные и до неприличия счастливые Куруфинвэ с Тенькой. При этом колдун деловито щелкал друга по лбу, считая щелчки.

- ...Сорок один, сорок два, сорок три...

Куруфинвэ сиял, что тот сильмарилл.

- Я проспорил! - радостно сообщил он, увидев братьев.

- Не сбивай меня, - проворчал Тенька. - Пятьдесят шесть, пятьдесят семь...

- Вы в такое время еще и