В понедельник он наконец-то поехал в свой магазин, в доме сразу перестало пахнуть вишневыми пирогами и запахло капустными пирожками. Зинаиде никто не сказал о происшествии, но она сама догадалась. Постучалась в комнату, осторожно заглянула.

– Саш, простите, пожалуйста, с вами все в порядке?

– Да. А с чего вы взяли, что нет?

– Ну просто вы дома уже третий день, и Кристина глаза отводит, как будто что-то скрывает. А у меня интуиция молчит – неужели дала сбой?

Я расхохотался и похлопал рядом с собой, чтобы вошла и со мной посидела. Ей объяснил честно, поскольку Зинаиде врать не собирался:

– Заболел, да. Любовной лихорадкой.

Она вскинула брови.

– Понятно. Подростковый возраст догнал, когда не ждали. Давайте ваш любимый суп сегодня приготовлю – полегчает. А Кристина почему глаза прячет? Вы же ей об этой болезни не сообщили?

– Нет, ей я сказал, что у меня периодические головокружения и эпизодические обмороки. Кристине – чтобы она рядом вертелась, а Егору Михайловичу – как раз за эти выходные.

Зинаида схватилась за сердце и долго меня рассматривала, как если бы ждала обморока прямо сейчас. А потом медленно выдавила:

– Были бы вы моим сыном, Саш, я бы вам ремня дала. Что вы несете?

– Давайте своего ремня, только никому не говорите.

– Ой… теперь я понимаю, почему Егор Михайлович так опасался, что вы когда-нибудь влюбитесь. Я-то думала, он ваш имидж бережет, а он, мудрец продюсерский, сразу догадался, что невредимой ваша возлюбленная не останется. Все, я на кухню пойду – буду оттуда вас осуждать.

Оказалось, что когда вообще ничего не надо делать – это скучно. Организм уже привык к нагрузкам, нервам и постоянной беготне, он никак не мог понять, что теперь от него требуется – или бежать в чисто поле, или погрузиться в недельную спячку. И я довольно быстро выспался за все годы недосыпания. Ладно, решил я тогда, буду совмещать приятное с полезным. В поездке меня уже озарило по поводу саундтрека, и теперь выдалась как раз уйма свободного времени, чтобы его доозарить.

Играл на акустике – просто чтобы собственные мысли лучше улавливать, записывал на листок все идеи. Матвея позвать – попытаться сразу выстроить басы? Но я уже, кажется, знал, что получится в итоге с полной аранжировкой – и это будет действительно прорыв. Встал, чтобы пойти к ударным, но в этот момент увидел Кристину, которая тихо стояла в проеме. Она вздрогнула от моего взгляда, тут же объяснилась:

– У вас дверь была открыта, а Зинаида отправила спросить, когда будете есть.

– Нет, вы нагло подслушивали, – улыбнулся я.

– Не без этого. – Вот что мне в ней нравится, так эта непосредственная прямота. Кристина прошла, по струнам отложенной гитары провела пальцами, у меня мурашки по позвоночнику с тем же тихим скрипом пробежали. Но я не подал вида, а слушал продолжение: – И скажу, что музыка отличная! Жалко, что вы мое присутствие так быстро заметили. Мне понравилось, как вы играли для себя, а не для кого-то.

Ну вот я и дождался ее признания – а мне как раз ее и было нужно больше остальных. Хотелось бы хоть немного продлить это удовольствие парой лишних фраз:

– То есть понравилось?

– Я же сказала – отлично. Опять все текстом испортите? Жаль, что вы больше музыкант, чем поэт, Александр.

Не дождался. Рано обрадовался, спугнул удачу. Но притом настроение оставалось на высоте – самое время потолкаться друг в друга иронией, а Кристина ведь, как обычно, только ждет сигнала:

– Вам еще не надоело? Найдите уже другой повод для стеба.

– Ваши песни – неиссякаемый источник стеба, Александр. Но я намек поняла, больше постараюсь не говорить об этом вслух. Как себя чувствуете?

– Не откажусь, если сядете рядом и погладите по голове. У меня нехватка тактильного контакта. Невролог так сказал.

– Вам все шутки шутить! – напряглась Кристина.

– Ну, может, не невролог… Вы бы мне хоть задрипыша одолжили потискать. Обожаю микроскопических кошек.

– Да? А я вот всегда мечтала о большой собаке…

Походу, она сейчас сама не поняла, как мы только что абсолютно совпали по всем самым важным в жизни пунктам. Я тряхнул головой.

– Ладно, скажите Зинаиде, что душ приму и спущусь.

– Душ? – она нахмурилась и глянула в сторону ванной комнаты. – Вы только, пожалуйста, дверь изнутри не запирайте. На всякий случай, вдруг слабость или еще что, я ведь даже дверь выбить не смогу… Александр! Александр, что с вами, опять плохо?

– Нет, я просто случайно начал думать, по какой причине вы побежали бы за мной в ванную. А не зайти ли мне сейчас туда и не скинуть случайно полку на пол? Вы через сколько секунд влетите? Шучу, конечно. Но через сколько?

Она рассмеялась:

– Рада знать, что у вас хорошее настроение – с таким подходом здоровье быстро восстановится! Побежала я к Зинаиде, ждем вас. Кстати, если вам понадобится слушатель, когда на гитаре играете, то мне как раз нечем заняться!

Видимо, только музыкой я ее и могу привлечь, что немного обидно. У меня и прическа ничего, между прочим.

– Хитрый план! Люди за месяц билеты на мои концерты покупают, а вам – то же самое, но бесплатно?

Она не растерялась:

– Не то же самое, на концертах еще и Аня с Ларисой здорово подпевку вытягивают, сравнили! И я на вас работаю! Могу поработать и ушами.

– Лучше оставайтесь водителем. И водите меня – за ручку по дому. Хотя к еде я сам спущусь. Никогда не вставайте между мной и едой.

– Хорошо! – Кристина со смехом махнула рукой и выбежала из комнаты.

Ну вот нравится она мне, и все тут. Даже имя ее произносить – нравится. Без неприятных коверканий, как делает ее хлебобулочный Жорик. Только мне интересно: неужели она сама не замечает, что бездумно отвечает на мой флирт и постоянно смеется в моем присутствии?

А вот в столовой ее не оказалось. Да что не так с этой девицей – она вообще правила флирта не знает? Не догадалась еще, что постоянно должна вертеться у меня перед носом?

– Кристина побежала дорожку чистить, – объяснила Зинаида, в точности расшифровав мой ищущий взгляд. – Я ее отправила.

– И хватило же совести! – возмущаясь, я сел за стол. – А если бы мне как раз в этот момент поплохело? Кто бы меня тогда отнес на ручках к вашему прекрасному супу?

– Во-во, – закивала женщина, – про совесть вы очень удачно вспомнили. Ешьте и помалкивайте о своей несуществующей болезни. Тогда и мне не придется говорить то, что я по долгу службы говорить не должна.

– Зинаида, – позвал я с улыбкой. – Так говорите же, рот не затыкаю. Давайте, уприте кулак в бок и отчитайте меня по-матерински.

– И отчитаю! Хотя вы по возрасту мне скорее во внуки годитесь! – она шагнула к столу и предусмотрительно сбавила тон, чтобы нас не услышали не то что с улицы, но и из прихожей. – Вы людей перепугали – всех: Кристину, Гошу, Егора Михайловича. Но ради чего? Девушка понравилась? Тогда начните с того, чтобы ей об этом сказать.