– Ну наконец-то вы обо мне все поняли. Я сегодня достиг вершины самолюбования, – усмехнулся он. – И не все имя, договорились же на первую букву. Только присутствующие в этой комнате будут знать, что имелось в виду, а остальные пусть головы ломают. Интрига!

И что мне делать, кроме как умыть руки? Я вроде бы все нужные слова сказала, не бросаться же сейчас между ним и иголкой. Успокоилась, взяла стул от стены и подсела ближе. Раз уж оказалась в этом бедламе, то хоть вблизи посмотрю, как творятся непотребства.

– Кыс, так низко не наклоняйся, ты мне свет загораживаешь!

– Ой, простите.

Рука у нее выглядела твердой. И «К» под левой ключицей получалась красивой, каллиграфичной, но, на мой вкус, довольно крупной, можно было и помельче. А так даже не скроешь, если рубашку расстегнуть. Она выводила старательно, и саму букву обвивал орнамент, похожий на тот, что у него уже был.

Я вынырнула из наблюдательского дурмана, когда девушка начала залеплять рисунок какой-то пленкой. Вскочила со стула и понеслась к двери, вспоминая о намерениях этого безумца:

– Я пока машину прогрею, Александр!

Не удивилась, что он ухохатывался надо мной, садясь в автомобиль. Но притом радовалась, что больше не настаивал и обратно не тащил. А шепот вырывался сам собой, доводя его вообще до колик:

– Вы сумасшедший, Александр, сумасшедший… Я же всерьез испугалась! Думала, сейчас скрутите и реально что-то на мне выбьете! Мало ли, что у вас там на почве популярности в голове сдвинулось. И ходила бы я всю жизнь с буквой «К» на попе!

– Почему именно на попе? – сквозь смех спросил он.

– Чтобы никто не догадался! Как бы я людям объясняла? Меня же «Кристина» зовут – они бы думали, что я свое имя выбивала, да не добила, попы не хватило!

– О, точно, про ваше имя-то я и не подумал. Все о себе да о себе.

Теперь уже и я хохотала, хотя и с немалой долей облегчения. Ну а ему для имиджа немного оторванности даже полезно. Люди верят, что он симпатичный талантливый черт без ориентиров, мальчишка, способный на глупости, которому море по колено и который может все, кроме как остановиться на одном месте или на одном человеке. И что страшного, если реальность только подтверждает сценический образ? Ему капля безрассудства так идет, что даже цепляет.

Этот вечер был прекрасен, как на мой вкус, особенно ее реакции, которые теперь смаковать и смаковать. Осталось закончить приятный день чаепитием вдвоем, про присутствие Гоши я старался не вспоминать. Кристина не стала загонять машину в гараж, потому к дому мы пошли вместе. Но я придержал ее, подавляя внезапный приступ раздражения:

– Простите за странный вопрос, а почему ваш друг шастает по темноте с ломом? При его телосложении даже без лома крипо́во.

– Не знаю, – она тоже всмотрелась в жуткий силуэт. – Гош, ты чего там ходишь?

– О, приехали! Добро пожаловать! – его простодушие иногда было лишним. Всегда было лишним, если говорить точно. – Увидел, что столбики перед гортензией покосились, решил поправить!

Я еще пока мог контролировать интонации, хотя удивительно, как не сломался на «добро пожаловать» в мой собственный дом:

– В такое время?

– А чего тянуть? Сделал дело – гуляй смело! – и оскалился во все зубы, продолжая устрашать нас обоих ломом.

– Георгий, – мне показалось такое обращение самым нейтральным. – Не надо. Я завтра вызову рабочего.

– Да мне только в радость! И фонари горят, я быстренько справлюсь. А вы заходите, заходите, не мерзните на ветру.

– Я сказал – не надо!

– Да я с большим удовольствием!

У него весь разум в вес ушел, я это давно подозревал. Но он был так настойчив в желании меня взбесить, что я сдался:

– Ты плохо слышишь?! Почему ты лезешь везде, куда не просят, а? – я не хотел кричать на него при Кристине, но когда-то эту плотину должно было прорвать – и как раз в конце чудесного вечера, который мне испортили. – Мне твои услуги не нужны, ясно? Я тебя здесь терплю только из-за Кристины, иначе уже духа твоего здесь не было бы! Потому хотя бы не лезь туда, куда тебя не просят!

Лом грустно пополз вниз, как и могучие щеки. Он еще и нытик? Зря я закатил скандал, почти сразу пожалел, но слова назад в горло не впихнешь. Я просто пошагал мимо в дом, прекрасно понимая, что теперь снова придется изображать обморок, иначе оба уедут. Или извиняться. А извиняться как раз перед ним мне очень не хотелось.

Влетел в прихожую, нервно откинул куртку, почесал занывший рисунок на груди. Разумеется, это еще не конец разговору, но… дополнительные свидетели продолжения некрасивого представления мне были точно не нужны.

– Зинаида, вы еще здесь?!

– Да… я… Кристина сказала, что отвезет. Саш, что случилось? На вас лица нет!

В такое позднее время я ее застать не думал и теперь окончательно растерялся. Но Кристину ее присутствие не могло остановить – она вбежала вслед за мной и, совсем потеряв контроль, толкнула меня в плечо, чтобы развернулся. Побледнела вся от злости, а заорала намного хуже, чем полминуты назад устроил я:

– Александр, что вы вообще такое?! Вы ведь тоже поднялись из простых людей, но так быстро возомнили себя пупом земли, да? А Гоша, между прочим, самый порядочный, благородный и честный человек! Вам, подлецам, такого не понять! Я больше на вас не работаю, плевать на зарплату – ни часа больше в таком обществе терпеть не буду!

Она за своего Гошу любого врага в клочья порвет. Я на пару секунд закрыл глаза, поморщился, но потом решился. В конце концов, сейчас это стало больше моего эгоизма и моих стратегий – Кристина просто не может продолжать тратиться на такое чмо.

– Да ваш Гоша целовался с какой-то карлицей прямо на улице! Я сам это видел, просто не знал, как сказать!

Она на меня продолжала орать – видимо, плохо поняла суть:

– А вы недавно с Катей целовались на камеры – и ничего! Что за морализаторство? Где хотят – там и целуются! Улица, не улица, вам-то какое дело?!

Я отступил, проморгался. Рассмотрел поникшего Гошу, который продолжал мяться возле двери. Наверное, вообще бы не зашел, но у него здесь и задрипыш, и вещи, и девушка, которая прямо сейчас становится бывшей.

– То есть вы услышали только про улицу, Кристина?

– Так это Иришка же! – выдала она какую-то дичь.

– А-а… то есть будь она Зоя, то вы сейчас разозлились бы?

Мне одному из присутствующих казалось, что наши фразы становятся все более дебильными? И Гоша дополнил обстановку полувнятным бубнежом:

– Никакая Иришка не карлица. Метр шестьдесят. Просто в сравнении с моим метром девяносто она так выглядит…