Не надо, девочка, — поджимая губы и топорща моржовьи усы, выдавил бру с виноватым видом. — Я был неправ. Прости.

Пол в этой будке были красивыми, похожими на тёмный мрамор. Я смотрела на него долго, чувствуя, что плечи без сил опущены, руки безвольно повисли, а голова упала на грудь. Собирая себя после этой нетипичной для меня вспышки, я тяжело вздохнула и, наконец, оторвала взгляд от пола, подняла его на бру. Надеюсь, он увидел там вопрос, который я хотела задать.

— Прости, — снова проговорил он, и лицо его горестно сморщилось. — Я никогда не видел, чтобы человек, тем более не маг вот так, тем более женщина, с первого раза открыл портал.

Он развёл руки в стороны и покачал головой. Я только глаза к потолку закатила.

— То есть это правда, что в твоём мире… всё лучше? — спросил бру Шехмар, уж не знаю возможный ли мой будущий шеф или последний человек, который говорит со мной вежливо.

Я глянула в сторону и пожала плечами:

— Ну лучше или не лучше… — и уставилась на него. — Мы по-другому живём, понимаешь, уважаемый бру? Развитие у нас на другом уровне, потому что у нас нет магии. А если бы была… — я усмехнулась, представив, как могло бы всё быть, если бы она была. Голова закружилась, и я зажмурилась, прогоняя наваждение.

— И вот такие вот панельки, — я ткнула пальцем в пульт управления Вратами, — только маленькие, с ладонь, у нас на каждом шагу. Развлечения, прохладный воздух в жару, музыка, — я повторила его жест, развела руки в стороны, — очень, очень много, понимаешь?

В это момент в рюкзаке пиликнул телефон. Я замерла на мгновенье, а потом, поняв, что это может значить, бросилась его доставать. Руки дрожали, слёзы мешали видеть, лямки путались, а защёлка никак не хотела открываться.

И когда я, наконец, выхватила смартфон и, быстро вытерев слёзы рукавом, глянула на него, разревелась. Просто заревела. На экране светилось: «Зарядка завершена». Чем не повод для радости? А нет, не повод. Потому что сети так и не было.

А надежда, что вмиг подняла голову, расцвела, подарила веру в возвращение, едва я услышала характерное пиликанье, погибла, рушась со страшным хрустом и скрежетом. И я ревела, подвывала и не могла успокоиться, всё тыкая и тыкая пальцем в экран в надежде увидеть сеть.

Успокоилась, когда почувствовала дружелюбную тяжесть на плечах. Оказывается, бру Шехмар усадил меня рядом с собой на стул, положил мне на плечи свою руку и молча ждал, пока я проревусь.

— Это что-то из ваших штук? — спросил бру.

Я кивнула, шмыгая носом.

— Это чтобы говорить с тем, кто очень далеко.

— Ну так поговори, — предложил мой возможный начальник с вопросом в голосе.

— Не получится, — вздохнула я через заложенный нос. — Вот у вас Врата, да?

Он кивнул.

— Они связаны друг с другом, и работают с помощью магии, да? И есть центр, на который все они завязаны. Вот и эти штуки работают, когда связаны друг с другом, и когда есть центр и что-то вроде вашей магии. А если других штук нет, и нет главной штуки, которая всем им посылает сигнал, то…

И рот опять стал расползаться в плаче.

— Ч-ч-ч-ч! — похлопал ладонью по плечу бру Шехмар. — Я понял. Покажи, как эта штука работает.

И я показала. И часы, и секундомер, и фотоаппарат ему показала, и редактор фоток, и фонарик, и плеер (музыка моя ему не понравилась). Игры. Жаль, их было мало на телефоне.

Бру молчал. Не перебивал. Слушал. Смотрел.

— То есть вот это работает без кристаллов? — спросил, когда я замолчала, размышляя, как же получилось так, что телефон зарядился.

Я посмотрела на бру, пытаясь понять, о чём он спрашивает.

— Не надо поворачивать и нажимать на кристаллы, — пояснил он.

— А! Ты про это… Были раньше кнопки, — последнее слово я произнесла по русски, — как эта, — и я нажала боковую, чтобы активировать экран, — а потом придумали, как обойтись без них, — и я потыкала пальцем в стеклянную поверхность, включая музыку.

— И ты умеешь такое делать? — его толстый палец потянулся к экрану, но так и не решился его коснуться.

— Нет, — я даже засмеялась. — Но я могу создать там внутри такую штуку, чтобы он пел или писал, или делал картинки.

И улыбнулась, глядя на бру, который сложил на груди руки, одной подперев подбородок. Он тоже смотрел на меня. Долго-долго. А потом спросил:

— А открывать Врата это… для тебя совсем просто, да?

Я покивала и губы поджала. От жалости к себе поджала. Чтобы снова не зареветь. Для меня открыть Врата не просто «совсем просто». Это элементарно. Примитивно даже после всего того, чему нас учили в колледже…

— Тогда я поставлю тебя на самый сложный участок, экси-стю!

Мой, кажется, состоявшийся начальник бру Шехмар встал со стула, распрямился во весь рост и выдал важно, даже пафосно, что ли.

— На самые сложные Врата поставлю тебя, на Троечку.

Я заволновалась, заёрзала на стуле. Что ещё за троечка?

— А вдруг я не справлюсь?

— Не прибедняйся, экси иного мира!

И он поставил. Сначала я работала во второй половину дня, когда путешественников было меньше, а потом и на первую половину, когда я снова увидела бру Орбэ, Клайвера, и обрадовалась ему как родному.

И вот сейчас он, видимо, опять вспомнил, что я напрасно волнуюсь, что бываю ужасно неуверенная в себе и своих силах. И подбодрил, как смог. А я улыбнулась.

— Ну, Шеф, миленький, — я состроила самую умильную морду, — ну пожалуйста, ну давай я буду рассказывать, а ты — записывать?

Я и в самом деле писала медленно, и дело бы затянулось на полночи, а выслушивать грохот в двери, а потом и причитания, когда прибежит жена бру, разыскивая пропажу, мне совсем не хотелось.

Моржьи усы подвигались, нос недовольно сморщился, но Шеф согласился, и, допив чай, мы принялись за дело. Закончили быстро, в конце я заверила подписью и фразой «с моих слов записано верно» и начальство двинулось на выход. Потому как мы с ним почти одинаково предчувствовали близкий визит эк Шехмар в мою уютную берлогу. У двери начальство наткнулось на грязный ком форменной мантии.

— А!