После разговора с Кэти Эдди не вылезал у меня из головы. Я не считала его своим другом и относилась к нему не так, как к Кэти, но я и вправду чувствовала вину за то, что с такой легкостью сдала Эдди Брэнсону. А может быть, я мысленно возвращалась к ситуации с Шарлоттой. В любом случае это был явно не тот человек, на которого я бы хотела равняться.

Хотя стемнело рано, дороги были чистыми, поскольку в этот день выпало мало снега. Я была уже на полпути в Лайонс, когда поняла, что мне следовало хотя бы позвонить Эдди. Я знала, что «Зеленый обжора» закрывался около десяти вечера, но это вовсе не означало, что Эдди будет там. Но так как мобильная связь в промежутке между Эстес-Парком и Лайонсом не ловила, мы с Ватсоном просто поехали дальше.

Примерно в половине седьмого мы были уже на месте. Я снова не взяла с собой поводок, поэтому Ватсон поплелся за мной по тротуару, а затем перевалился через порог «Зеленого обжоры». Как и прежде, помещение было идеально чистым, огромные пластиковые овалы излучали мягкий свет. Эдди нигде не было видно. Никого нигде не было видно. Играла тихая музыка, но люди отсутствовали.

Сначала я подумала позвать Эдди, но я не хотела быть такой назойливой и решила подождать. Вместо того чтобы рассматривать кайфкейки, я бродила в другой части магазина, изучая какие-то неведомые приспособления. Я понятия не имела, для чего предназначено большинство из них.

Ассортимент трубок для курения выглядел впечатляюще. Здесь были представлены трубки на любой вкус: от обычных стеклянных, до замысловатых конструкций в форме драконов и фей. Мне понравилась одна из стекла и металла, c циферблатами и колесиками, в стиле стимпанк. Эта трубка напоминала произведение искусства. Надо будет спросить у Эдди, работают ли эти все колесики и циферблаты или это просто декор.

Когда я рассматривала магазин, во мне нарастала тревога. Что-то было не так.

– Эдди?

Ватсон вздрогнул, услышав мой голос. Странно, но я и сама его испугалась. Было как-то уж слишком тихо.

Не раздумывая, я зашла за прилавок и направилась к задней двери. Лампы горели тускло, освещая небольшое помещение, которое, видимо, использовалось как склад. Грамотная планировка, современный дизайн, чистота – кладовая не отличалась от остального магазина. По-прежнему не наблюдалось никакого движения и было тихо.

– Эдди?

Ватсон заскулил и опустил голову. Повизгивая, он взглянул на меня, а затем снова стал нюхать пол и направился к двери в дальней части магазина, которую я и сама только что заметила. Ватсон с небольшим опережением добрался до нее, прижался носом к щели под дверью и грозно зарычал.

Я взялась за ручку и почувствовала неуверенность. Зачем я это делаю? Как обычно, валяю дурочку? В одной из точек распространения наркотиков уже случилось убийство, и вот я теперь в другой, и снова одна.

Почему-то, то ли от глупости, то ли от упрямства, идея броситься назад и вызвать полицию показалась мне не самой удачной. Я надавила на ручку двери и распахнула ее.

В комнате было темно, но запах там витал какой-то знакомый.

Рычание Ватсона стало громче.

Мои руки задрожали, я нащупала рядом с дверным проемом выключатель и включила свет.

На этот раз, когда я нашла тело, у меня не перехватило дыхание.

Почему-то этого я и ожидала.

Эдди лежал на полу лицом вниз. Он лежал ногами к двери, и я не могла разглядеть его лицо, но я точно была уверена, что это Эдди, даже не видя его закрученных усов. Несмотря на то, что он был в другой одежде, она очень напоминала ту, в которой я застала его в прошлый раз. Эдди можно было принять за спящего, если бы он не лежал на полу. Его ноги и руки были расслаблены. Огромная лужа крови растекалась под ним, сочась из огромной раны на затылке. Какая-то безумная мысль пришла ко мне – проверить, действительно ли Эдди мертв.

Я подошла к телу, но так и не смогла заставить себя прикоснуться к нему. Нечего там уже было проверять. Я никогда не видела огнестрельного ранения, но точно была уверена, что это оно. По крови я каким-то образом определила, что убийство произошло не так уж давно.

Продолжая рычать, Ватсон бросился к телу и стал обнюхивать подошвы ботинок Эдди.

Я хлопнула ладонью по бедру:

– Нет, не подходи, малыш!

И снова звук моего голоса заставил вздрогнуть нас обоих. Я замерла. Эдди вряд ли мог меня услышать. Но что, если убийца все еще где-то рядом?

Как только ко мне пришла эта мысль, я тут же прогнала ее. Если бы здесь кто-то был, я бы поняла это еще при входе.

Не дожидаясь, пока Ватсон начнет исполнять какие-нибудь из своих любимых выкрутасов, я схватила его в охапку и понесла в машину. Захлопнув двери, я набрала 911 и сообщила, что жду их у входа в магазин.

Бедный Эдди. Бедный, бедный Эдди. Единственным человеком, который горевал об Агате, была Луиза. Почему-то я не сомневалась, что с Эдди все будет иначе.

Ко мне пришла безумная мысль, что теперь-то уж Брэнсон не доставит ему никаких проблем. Эдди не узнает о том, что я сдала его с потрохами. Я потрясла головой, пытаясь выбросить из нее такие мысли. Какой ужас.

Хотя кое-что я знала наверняка. Для убийства Эдди было гораздо меньше мотивов. Это не имело никакого отношения ни к бывшим мужьям, ни к совиным перьям. Я предположила, что убийство может быть связано с шантажом, но не смогла представить себе, чтобы Эдди был в этом замешан.

Также я подумала: лучше бы Эдди убили тогда, когда Барри сидел за решеткой. Тогда стало бы ясно, что мой отчим здесь ни при чем.

– Клянусь вам, сержант Векслер был очень добр ко мне. – Барри оторвался от стены, которую отмывал. Он забывал выжимать губку, после того как замачивал ее в пенистой воде, и в результате вся его розово-голубая футболка в индийских спиралях была насквозь мокрой: – Когда сержант явился к нам домой, он будто бы забыл, что меня вообще в чем-то подозревали.

Я не верила, что сам Брэнсон действительно подозревал Барри в убийстве Агаты. И этот факт заставлял меня испытывать смешанные чувства. Вчера Брэнсон не приезжал в «Зеленого обжору», поэтому я и понятия не имела, что оно так обернется.

Мама тоже была по пояс мокрой, после того как отмыла половину противоположной стены.

– Ну, конечно же! Никто в здравом уме не мог бы подумать, что ты способен причинить кому-то вред. И он должен был быть любезен после всех неприятностей, которые он нам доставил. Я так рада, что у нас есть алиби в отношении того наркоторговца из Лайонса.

– Его звали Эдди, мама. И он был хорошим человеком.

Я все еще чувствовала себя виноватой перед Эдди. Пусть это уже и не имело никакого значения. Ничего уже не изменишь. Но все-таки, пока мы с Кэти сплетничали, поедая свежеиспеченные лимонные пирожные, кто-то застрелил Эдди.