Я угрожаю ей, не хочу видеть, но понимаю, что и без нее не смогу. Пусть бы видеть ее хоть иногда, хоть в качестве жены отца, если бы она не оказалась такой лживой тварью.

— Хотела отомстить непонятно за что? — говорю уже из коридора. — Увы, суровая реальность, не то место, где исполняются желания.

— Иногда приоритеты меняются, — слышу тихий голос в спину.

Да что же эта чертова баба со мной делает? В голове полный сумбур, в штанах — стояк, а в сердце — ненависть. Или что-то еще?

Иду в душ, переодеваюсь и снова спускаюсь вниз, в кабинет отца. Дверь приоткрыта, так что я захожу без стука и сразу, еще не успев оценить ситуацию, понимаю: что-то случилось.

Лиза сидит возле стены, подтянув к себе колени, и плачет. Нет, даже рыдает. Перевожу взгляд к столу. Отец сидит в кресле, откинувшись на спинку, и…

— Блядь! — вырывается у меня.

Неужели снова? Или еще хуже?

— Вадим, — зовет меня Лиза, — я пришла, а он…

Нет! Нет! И еще раз нет!

Подлетаю к отцу, боясь потерять еще хоть секунду, и на ходу достаю телефон, чтобы позвонить в скорую.

Я сам не понимаю, что сейчас чувствую. Но не верю, что эта стерва добилась своего. Отомстила так отомстила.

Пульса нет. Я стараюсь прощупать его на запястьях, на шее, но все бесполезно. Дозвонившись в скорую, сам опускаюсь на пол и со странным спокойствием спрашиваю:

— Что ты ему сказала?

— Не успела ничего.

Я выгорел и эмоционально умер сегодня, в этот момент. Нет ничего, кроме пустыни внутри меня. И вряд ли в ней еще что-то вырастет.

Эта женщина погубила все. И именно она виновата в смерти отца. Пусть она не хотела такого исхода, но все равно.

Виновата! Это была ее игра, ее месть. А о том, что я оказался пешкой и не смог сдержать член в штанах, стараюсь не думать.

— Ты довольна, Лиза?

— Я ничего не чувствую.

Что ж, хоть тут мы действительно похожи. Ничего. Одна пустота.

Она обещала вернуться…

В больших синих глазах стояли слезы.

Все снова повторялось… Она снова брошенная маленькая девочка. Какой бы умной они ни была, но все-таки ребенком. И ей было больно. Маленькое сердечко снова разбито, оно еще чувствует, но пройдет совсем немного времени, когда не останется и того маленького уголька в кучке пепла в груди.

В черных глазах тоже стояли слезы. Женщина сидела перед девочкой на корточках, держа маленькие ручки в своих теплых ладонях.

— Я вернусь за тобой, малыш, — прошептала она, покосившись на своего мужа.

В серых глазах мужчины слез не было.

Девочка нагнулась к уху женщины и прошептала:

— У тебя будет другой малыш, я слышала. Ты его будешь любить, а я никому не нужна.

— Моя маленькая, — женщина провела пальцем по щеке девочки, смахивая слезу. — Я тебя тоже люблю. Ты очень умная и хорошая. Я уговорю его…

— Рада, хватит, — мужчина потянул жену. — Ты мучаешь себя и девочку. И тебе не стоит нервничать.

Это расставание было болезненным. Оставалось только ждать…

Но дни сменялись днями, недели — неделями, и никто так и не вернулся…

Я потеряла счет времени.

Вторые сутки почти не встаю с кровати, и вторые сутки меня съедают изнутри собственные мысли и чувство вины. Мое общение с внешним миром за все это время свелось к одному сообщению: «Не приезжай».

Но, думаю, Фил и не собирался.

Я слышала, как Вадим иногда, идя по коридору, разговаривает по телефону, как уходит или возвращается. Но он ни разу не зашел ко мне. И я его понимаю. Сколько должно пройти времени, прежде чем, глядя друг на друга, мы перестанем видеть смерть?

Но я не хотела, чтобы все так получилось. В который раз я пытаюсь убедить себя этими словами? Но вокруг меня все продолжает рушиться. И уже не просто кирпичик по кирпичику, а мощным взрывом.

Знаю, что Вадим сам занимается организацией неприятного мероприятия. Скорее всего, и с адвокатом уже пообщался, учитывая, что последний оборвал мне телефон. Но я игнорировала.

Кажется, я уснула. Перестав понимать, где сон, а где явь, я просто слушала свой организм. Иногда забывалась беспокойным сном, иногда так глубоко уходила в воспоминания, что не понимала, сплю я или нет.

Чувствую, как меня кто-то трясет за плечо, но не могу вернуться в эту чертову реальность.

— Лиза!

Открываю глаза и даже задерживаю дыхание. На корточках возле кровати сидит Вадим, но ничего приятного в этом пробуждении нет. В его глазах — пустота. И только на дне плещется ненависть. Еще бы знать, ко мне или к самому себе.

Я инстинктивно морщусь и замечаю:

— Отодвинься, от тебя сигаретным дымом несет.

— Собирайся, — равнодушно бросает Вадим.

— Куда?

— Я, конечно, понимаю, что с твоей стороны любви и не было, но давай ты еще день побудешь хорошей женой.

И в голосе никакого сарказма. Нет привычной усмешки.

— Не могу, — трясу головой, сев на кровати. — Я не могу, Вадим.

— Лиза, не заставляй меня применять метод твоего братца, чтобы прекратить истерику. Хотя пощечину я тебе с удовольствием бы залепил. Да такую, чтобы твоя голова, соприкоснувшись со спинкой кровати, треснула.

Эти слова отрезвляют. Я поднимаю голову и говорю:

— Так ударь. Думаешь, легче станет? Поверь мне, не станет.

Вадим прищуривает глаза, и тут я понимаю, что сама ляпнула. Машинально закрываюсь, но не голову, а живот.

— У тебя двадцать минут.

Уходит. Просто разворачивается и уходит. И только глядя на широкую спину, понимаю, что эти двое суток добавили Вадиму несколько лет. Сейчас он не выглядел тем мальчишкой, с которым я познакомилась несколько недель назад.

Выдохнув, поднимаюсь и иду в душ. Потом быстро одеваюсь и, взглянув на лицо, кошусь в сторону косметички. К черту! Очки сойдут. Собираю волосы в хвост и выхожу из комнаты.

Вадим ждет меня внизу, а я даже в балетках иду, пошатываясь и держась за перила. Но ему все равно. Дождавшись, пока я спущусь, просто открывает дверь, пропуская меня вперед. За руль я точно сейчас не сяду, так что иду к машине, которую Вадим уже выгнал из гаража. Устраиваюсь на пассажирском сидении и откидываю голову, закрыв глаза.

Когда наконец-то Вадим устраивается рядом, я додумываюсь спросить:

— Куда мы едем?