— Ты изменяешь своим привычкам?

— Что? — не понимаю я, поднимая глаза.

— Ты не сидишь с кофе и сигаретой на веранде.

— Миша, я… мы…

— Должны поговорить о твоей вчерашней истерике?

Миша удивительно спокоен, даже отстранен, как будто мыслями он совсем не здесь и до бабских истерик ему нет дела.

— У тебя какие-то проблемы? — спрашиваю, оттягивая момент.

— С бизнесом, — нахмурившись, отмахивается муж. — Так о чем ты хотела поговорить?

Ответить я не успеваю, потому что из коридора доносится звонок домофона. Я ставлю чашку на стол, потому что начинают подрагивать руки, а сердце отбивает чечетку. Бросает сразу в жар, потом в холод.

Миша идет в коридор, отвечает и открывает дверь. Это не домработница, да и вряд ли соседи за солью-сахаром. Фил еще в Москве, а значит…

Зачем он вернулся?

Смотрю на плавающую в чашке заварку и не могу поднять голову. Слышу шаги и напрягаюсь.

— Доброе утро, — произносит Вадим ледяным тоном, от которого меня в дрожь бросает.

Я киваю в ответ. Неужели он еще что-то узнал? Сам же хотел уехать, а сейчас вернулся так не вовремя. Я не успела ничего сказать Мише, и если Вадим узнал… Это будет удар, болезненный удар. И он не может так поступить со своим отцом.

Если бы я успела, то только бы сказала, что ухожу. Да, тоже удар, но… Мягче, что ли?

У Миши звонит телефон и, глядя на экран, он вздыхает.

— Я отойду на минуту.

Выходит на веранду, отвечая на звонок, и мое лицо тут же обхватывает сильная ладонь. Я поднимаю голову и смотрю в черные глаза, полные ненависти.

— Что ты задумала, Лиза? — сквозь зубы выплевывает Вадим, перегнувшись через стол.

— Ничего, — машинально вырывается у меня, но этот ответ вызывает только еще большую злость.

— Я тебя уничтожу, если ты не заставишь меня поверить в совпадение, что девочка, которую мои родители хотели удочерить, вдруг стала женой моего отца.

— Вадим, — пытаюсь убрать его руку от своего лица, — я не…

— Что ты?.. — повышает голос. — Ты не невинная овечка, а расчетливая сука. Отомстить хочешь?

— Нет, — говорю чистую правду.

А ведь уже действительно не хочу. Не надо мне это. Я потратила столько лет впустую, хотя тогда это казалось важным. А сейчас… Нет для меня ничего важнее моего ребенка.

И не нужна мне уже ничья боль, не нужны ничьи деньги. Думаю, Вадим поговорил с Радой и быстро сложил дважды два. Поэтому и вернулся… Чтобы уничтожить меня и разгадать все планы.

— Как же я тебя ненавижу, — качает Вадим головой, наконец-то убирая руку, и садится напротив. — Как же можно быть такой тварью, чтобы столько лет таить злобу? Как же можно было выйти замуж за человека, которого ненавидишь, и ложиться с ним в постель? Ты лицемерная, лживая тварь.

Да, я такая и есть, даже не спорю.

Поднимаюсь и говорю:

— Соберу пока чемодан, а потом поговорю с Мишей.

— Не убей его, — доносится мне в спину.

Я не желала никогда никому смерти — к такому греху я не готова. Но все равно вина моя…

Это раскаяние или страх быть разоблаченной?

Неужели Лиза вот так просто решила уйти? И что при этом она скажет отцу?

Я ехал сюда, не зная, как буду сдерживаться, но после первого же порыва растерялся. Было что-то в ее взгляде… Как будто там, на дне зрачков, в клетке собственной ненужности сидела маленькая девочка.

Не представляю, что она пережила и как выживала, но простить не могу. Я понимаю, что это не роковое стечение обстоятельств: знакомство с моим отцом, брак… Неужели и со мной она спала, потому что это было частью ее плана?

Лиза уходит, а я выхожу на веранду и закуриваю. Отец сидит в кресле и разговаривает по телефону, хотя скорее только слушает. Когда я тушу окурок, вешает трубку и чертыхается сквозь зубы.

— Что случилось? — спрашиваю, глядя на отца.

Выглядит он уставшим и каким-то осунувшимся. Даже как будто постарел за неделю лет на десять, хотя должен, наоборот, идти на поправку.

— Наверное, мне придется ехать в главный офис, — качает отец головой. — В фирме дела совсем плохо. Почти все деньги, что были в обороте, исчезли при проведении какой-то транзакции, и никто не может понять, где искать концы.

Сжимаю в руках зажигалку. Боюсь, что я догадываюсь, где искать деньги, только вот…

— Деньги просто так не пропадают, и для их поиска есть полиция, — говорю, опасаясь, что сейчас подтвердятся мои худшие опасения.

— Вадим, ты серьезно? Это бизнес, и иногда нужно обходить кое-какие моменты. Не то чтобы что-то такое прямо противозаконное, это делают все, потому что государство заберет все, — невесело усмехается отец.

— Дай мне доступ, попробую покопаться.

— А ты сможешь?

— Ничего не обещаю, но… В общем, попытаться можно.

— Все равно тебе все достанется, — замечает отец. — Я вот думаю, может, мне пора на пенсию? Да только ты пока от своих компьютеров отрываться не хочешь.

Эта песня хороша — начинай сначала.

— Я пока в душ, — не желаю развивать тему.

— Буду ждать тебя в кабинете.

Поднимаюсь наверх и с размаха открываю дверь в спальню Лизы. Она вздрагивает, когда я врываюсь внутрь, и делает шаг назад, скрещивая руки под грудью.

— Где твой братец? Или кто он там тебе…

— Я не знаю, — с надрывом в голосе отвечает, но тут же продолжает: — Кажется, в Москве.

— Что вы сделали? — спрашиваю, подходя еще ближе.

Лиза уже не просто закрывается, она боится. Только вряд ли за себя. Неужели за этого так называемого братца?

И я понимаю, что меня прожигает не только ненависть, но и ревность. Самому от себя тошно.

— Ничего, — мотает Лиза головой. — Я ничего не делала.

Снова, черт возьми, ей верю. Но злость мою это не гасит.

— А что сделал твой братец?

— Он просто попросил меня…

Замолкает и смотрит на меня своими синими глазищами. Такими искренними, но пусть она сейчас со мной честна, все равно что-то недоговаривает.

— Мы еще поговорим об этом, — предупреждаю, — но не останавливайся. Собирай свои шмотки и катись на все четыре стороны. Если еще хоть раз попадешься мне на глаза… — не нахожу слов, чтобы выразить, на что готов. — В общем, ты меня поняла.

— Поняла, Вадим, — кивает Лиза.

Этот образ покорной и безропотной овечки меня настораживает, как и в первую нашу встречу. Как можно, черт возьми, так не доверять и верить одному и тому же человеку?