— Не драматизируй. С чего ты так решила?

— Но Аня же пишет, что ее хотели убить.

— Слушай, это глупо: имен никаких нет, ты же сама говорила.Вот если бы имена были, а она действительно пропала, тогда смело можно вмилицию идти. А так…

— Петя, может быть, правда обратиться в милицию?Отдадим дневник, пусть разбираются. Но, с другой стороны, — они ведьТверитинова обвинят, а он, может, и не виноват.

— Опять «может — не может». Давай, как решили, так исделаем. Сначала узнай адрес, потом будем действовать по обстоятельствам.

* * *

Добыть анкетные данные Анны Варламовой оказалось не такпросто. Хотя Сабина на правах помощницы хозяина имела доступ почти ко всейвнутренней документации, ее интерес к личным делам сотрудников, в том числебывших, должен был быть мотивированным. В противном случае босс могпоинтересоваться, по каким именно причинам ей понадобилось рыться в этихбумагах. Тем более что на пути стояла преграда в лице Эммы Грушиной.

Немного поразмыслив, Сабина решила, что примитивная и грубаяложь будет в данном случае лучшим подспорьем. Строевым шагом подойдя к столу,за которым восседала дама-администратор, она ледяным тоном сообщила:

— Мне звонили из прокуратуры. Спрашивают, повестку дляАнны Варламовой выписывать на рабочий или домашний адрес. Что мне ответить?

Грушина аж позеленела вся, долго набирала в грудь воздух, апотом разразилась тирадой, смысл которой сводился к тому, что всякие бывшие,уже уволенные, тем более уехавшие к черту в другие страны, порочат светлое имяфирмы…

— А что за повестка? — закончив бранный монолог инемного успокоившись, спросила Эмма.

— Ее свидетельницей по делу вызывают. По какому — незнаю, — отчеканила Сабина. — Так что сказать следователю?

— Пусть домой отсылают, мы-то здесь при чем? —снова забурлила Грушина.

— А адрес какой? — напирала Сабина. — Ониадрес требуют.

— Вот ведь, прокуратура! Адреса у них нет, —проворчала Эмма. — Погодите, сейчас продиктую.

И она полезла куда-то в глубины своего огромного зеленогосейфа.

* * *

— Так, так. — Петя радостно тер ладони. —Адресок имеется. Каширское шоссе, номер дома и так далее. Где же еще беднойроссийской Золушке ожидать американского принца Патрика, как не на Каширскомшоссе? Все, трогаем.

Машина плавно выехала со стоянки и влилась в потокавтомобилей, двигавшихся на юг столицы.

— Петь, поехали быстрее, вечер уже, — поторопиларазвеселившегося брата Сабина. Ей все же было как-то не по себе.

— Все правильно, вечер. Время, когда семьи собираютсявместе за большим круглым столом: старики вспоминают молодость, а молодыепочтительно их слушают, поглядывая украдкой в телевизор, где юные представителиотечественного шоу-бизнеса в рамках программы одебиливания населения…

— Петя, я убью тебя, и суд меня оправдает.

— Не советую. Я за рулем. И потом — ты же просила моейпомощи. Я и помогаю, как умею.

— Петя, я ценю твою помощь, но, пожалуйста, не ерничай.Еще неизвестно, как все обернется и что мы вообще узнаем.

— Если вообще что-нибудь узнаем, — поставил точкунеугомонный брат.

— Как же я не люблю эти районы, где понапихано домов сразными корпусами, — ворчал Петя, пробираясь по грязному, заросшемукустарником двору.

Они с Сабиной уже минут сорок бродили по окрестностям,пытаясь разыскать нужный им «корпус семь», который никак не желал находиться.

В итоге они вычислили нужную пятиэтажку, вошли в темный итрадиционно вонючий подъезд, поднялись на второй этаж. На звонки долго никто неоткликался, и они уже хотели уходить, когда дверь наконец приоткрылась и изщели на них глянул мутный женский глаз:

— Вам кого?

— Простите, — заторопилась Сабина, — здесьживет Аня Варламова? Я с работы, у меня к нейдело.

— А этот мужик тоже с работы? — Глаз подозрительнотаращился на них, но дверь шире не приоткрылась.

— Это наш водитель, — поторопилась заверитьстранную собеседницу Сабина. — Он меня в подъезд проводил, а то темно туту вас, страшно.

— Шалят у нас, — подтвердила собеседница из-задвери, — а что от Аньки-то надо? Уехала она с мужем. Передать что?

— Передайте, пожалуйста… А можно я ей записку напишу? Увас ручка найдется?

Петя присвистнул: молодец сестра, находчивая. Но удастся лифокус?

— Ладно уж, заходите. — Дверь открылась, и напороге возникла приземистая фигура в засаленном красном халате.

— Вдвоем можно? — вежливо поинтересовался Петя.

— Давай, давай, проходи, — проворчалатетка. — Сказала же…

Квартира была грязной и неухоженной. Мебель разномастная: сервант,этажерка, огромный шкаф, стулья — все производства СССР годов примерносемидесятых. В воздухе стоял устойчивый запах плесени и алкоголя.

— Простите, как вас зовут? — поинтересоваласьСабина.

— А тебе зачем? — снова насторожилась хозяйка,которая, судя по некоторым особенностям поведения и специфическому аромату, отнее исходящему, была «навеселе».

— Да так, хотела по имени-отчеству вас назвать, какпринято, — терпеливо разъясняла Сабина.

— Ольга Сергеевна я. — Приосанилась дама в грязномхалате. — Так меня и зови. А что у вас до Аньки? Что хотели передать?

— Знаете, я, наверное, писать не буду. Вы передайте ей,что ее хотела видеть помощница господина Тверитинова по важному делу.

Тетка почесала голову и сказала:

— Давай я дам тебе бумагу, сама напиши, а то я слово незапомню.

— Какое слово?

— Ну вот.., трав…тривити… Напиши сама, а?

— А вы кем Ане приходитесь? — подал голос Петя,который изо всех сил старался не рассмеяться.

— Я ей приемная мать. Мачеха в общем, — как-тообреченно ответила хозяйка.

— А где Аня сейчас? — задала, наконец, самыйглавный вопрос Сабина.

— Как где? С мужем своим уехала, с американцем этим. Вычто же, не знаете?

Поняв, что ситуация может неожиданно осложниться, Петярешительно произнес:

— Да вы что? Как это не знаем? Да разве мы бы сейчасздесь были, если бы не знали? Еще как знаем! А то бы не приехали. Мы еще не тознаем! Мы только не знаем, знаете ли вы, что мы все это давно знаем и хотим Анепередать, чтобы и она знала то, что знаем мы, а вы пока еще не знаете!Передайте ей это, а то мы еще завтра приедем.

Пока мачеха переваривала эту абракадабру, бессмысленнотараща глаза, Сабина быстро и решительно прошлась по комнате, на минутузадержавшись у комода, на котором были разбросаны какие-то бумаги. Потомразвернулась и стала корчить брату гримасы. Сначала Петя ничего не понимал.Думал, Сабина подает ему знаки, чтобы он замолчал. Но потом до него сталодоходить, что она имеет в виду нечто иное.