– Она не какая-нибудь столичная штучка: родомиз самарской деревни, – начал рассказывать Гнатюк. – Приехала Москвупокорять – во ВГИК поступать. Ну, дура дурой была, узнала, какой конкурс, какиесынки и дочки туда норовят поступить и их на вороных прокатывают, –испугалась, что ничего у нее не получится. Поверила какому-то хмырю столичному,что он поможет ей поступить, если... сам понимаешь, если переспит с ним.Никакой другой валюты у нее не было, кроме себя. Через того с другимпознакомилась, с третьим, а потом столичная жизнь ее ослепила. Затянула. И вотобразовался у нее богатый покровитель. Банкир. Очень сильно влюбился в девочкунашу, клялся, что ради нее жену бросит и на ней, на Алинке, женится. Алинкарада была, конечно, что нашелся добрый человек, ей хотелось обыкновенногоженского счастья. Но у этого ее банкира была какая-то общая собственность сженой, поэтому развод затягивался. И вот однажды вечером приезжают они послекакого-то банкета, ложатся в постель, обнимая друг друга, а утром просыпаетсянаша девочка от того, что ее с койки стаскивают чуть ли не за волосы, с крикоми матами... Она открывает глаза и видит, что друг ее валяется в углу комнаты спростреленной башкой, кругом менты, а у нее под подушкой – пистолет, изкоторого банкира продырявили. На столе бутылок полно, жратва какая-то, картинысо стен сорваны, вещи разбросаны, посуда побита... короче, полная иллюзия того,что любовники перепились, начали выяснять отношения, ну, барышня банкира ипристрелила, а сама уснула пьяным сном. Как тебе такой расклад?

Я молчал. Не увязывалось у меня в голове: этавнешность сказочной королевы, богини – и такая коммунально-бытовая пошлость!

– Не верится, да? – спросилГнатюк. – И правильно, что не верится. Подставили девчонку, само собойразумеется! Подставила жена того банкира, ведь к ней теперь вся эта ихсовместная собственность перешла.

– Как же Алина вывернулась? – спросил я.

– А она и не вывернулась, – хмыкнулГнатюк. – Она сейчас в розыске. Но Алина уже успела к тому времени жизньузнать, а голова у нее вообще очень быстро работает. Пока шел шмон в комнате,она оценила ситуацию и поняла, что выпутаться у нее нет никаких шансов.Особенно когда появилась безутешная супруга и принялась поливать безжизненноетело мужа слезами и призывать на голову Алины проклятия, клясться, что отомститэтой шлюхе. Алина поняла, что живой ей не быть. Эта дама никаких денег непожалеет, чтобы не просто запутать девчонку в преступление, но и со свету еесжить: инсценируют самоубийство или пристрелят при попытке к бегству... Деньги,ты ведь понимаешь, могут многое, если не все! И как только Алина увидела своебудущее, вернее, увидела, что никакого будущего у нее нет и быть не может, онаподошла к окошку, которое по причине духоты и накуренности было открыто, –и выбросилась из него. Девочка она тренированная, гимнастикой занималась, да иловкая, как кошка, опять же – невинным бог помогает. Упала на газон – удачно,хоть прыгала аж с третьего этажа, – и на улицу. Пока менты очухались(такой прыти никто не ждал и ждать не мог!), ее и след простыл. Вот так испаслась.

– А дальше? – спросил я.

– А дальше начинаются чудесные совпадения. Запомощью Алине не к кому было обратиться, кроме одного человека, ее бывшего,какого-то там по счету любовника. Она его бросила когда-то, но он на нее обидыне держал и продолжал любить. Парень этот – он по профессии театральный гример– был добрый и слабый (между нами говоря, Алина от него потому и ушла, чтослабаков не ценит), однако в прошлом случилась у него неприятность с законом,отсидел свое, больше на путь, так сказать, преступлений он не вступал, нознакомства среди наших у него сохранились. И от кого-то из прежних приятелей онслышал обо мне – слышал и о нашем, не побоюсь этого слова, санатории. Какое-товремя прятал у себя Алинку, однако столицу прочесывали частым гребнем в еепоисках, вдовица неутешная успокоиться не могла. Ну, парень этот загримировалАлину, переодел и сюда переправил, чтобы вовсе уж изменить внешность иобезопасить ее. Конечно, я, как и ты, подумал, что такую невероятную красотупортить – это грех на душу брать. Думал, обойдется. Навел справки в Москве: кактам, не затихло ли дело. Нет, не затихло! Вдова банкира назначила за Алинупремию, в смысле, за поимку ее, ищут бедную девочку так, как будто онакакая-нибудь преступница международного класса, даже Интерпол подключен. Да,страшных дел натворили финикийцы, когда выдумали всемирный эквивалент! –покачал головой Гнатюк. – Деньги и впрямь могут все – и самое лучшее можнодля человека сделать с их помощью, и самое страшное для него устроить.

Голос его звучал с истинным сокрушением, и, небудь я таким легковерным дураком, я бы задумался: а ведь мне предложили сейчаспроглотить какой-то сюжет для дамского романа, очередную серию «Санта-Барбары»!

Впрочем, если я столько лет верил в сказочкупро военного летчика из города Владимира, то запросто поверил и в невиновностьэтой зеленоглазой ведьмы. Над вымыслом, как сказал Пушкин, слезами обольюсь!Или это не Пушкин сказал? Да без разницы. Главное, что я облился-таки этимисамыми слезами!

Проливал я их до вечера, а вечером пришла комне Алина – на плановый осмотр. Ну что ж, началось с осмотра лица, азакончилось осмотром тела. Прямо там же, на диванчике в моем кабинете. Ипродолжилось в моей постели.

Дурак я, конечно, легковерный идиот... Это всеправильно! Однако даже сейчас могу сказать – никогда я не был так счастлив, какв тот вечер, когда я в своем кабинете любил Алину, а она любила меня.

* * *

Работа над новыми отрывками заказного романаразочаровала Алену. Злоключения Саблина описывались ею теперь на чистомпрофессионализме, без участия души. Впрочем, этот господин сам виноват, чтообработчица потеряла интерес к его судьбе. Ну уж такая развесистая клюкваповисла на всех ветвях этой истории!.. Сама писательница Дмитриева ни за что неввела бы в свой собственный роман столь опереточную фигуру, как Алина. Дажеописание ее внешности казалось непроходимо пошлым и тривиальным. Изумрудныеглаза, это надо же! А что стоила история ее жизни? Мелодрама, дамский роман,так и хочется воскликнуть подобно Станиславскому: «Не верю!» Но Алена помниланаставления заказчика при встрече – не переделывать основных событий ипортретов персонажей – и понимала, что она как литобработчик не может позволитьсебе совершенно никакой отсебятины. И придется стиснуть зубы – не славы ради, аденег для, причем для отработки уже полученных денег! Можно представить себе,конечно, как принципиальная подружка Маша будет ехидничать, прочитав в «Зеленомяблоке» об очередных амурно-криминальных похождениях героев, однако ладно,Алена это проглотит.