- Конечно, не ребенок уже. Идем обниму.

Иска подозрительно сощурилась, изучая мою мимику, к чему придраться не нашла, хотя подвох, молодец, почуяла, и со всей своей порывистостью бросилась в мои объятия. Я прижал ее к себе, поцеловал темную макушку и улыбнулся:

- Думаешь, маме платье понравится?

- Понравится, - она обиженно посапывала мне в грудь. – Я уверена, что понравится.

- Они тебя очень сильно любят, - прошептал я, пока нейроморф с гибридом сошлись на поле брани по поводу очередного платья. – И расстроить не хотели.

- Но я же не ребенок, - прошипела недовольно она в ответ.

- Подросток, - подтвердил я. – Просто, когда кого-то очень сильно любишь, непроизвольно время от времени относишься к этому человеку или тала, или нейроморфу, как к ребенку. Это само собой выходит.

- Как ты к маме? – Она запрокинула голову и доверчиво посмотрела мне в глаза.

Я усмехнулся:

- Именно.

Иска нахмурилась:

- Она это любит.

- Ну, вот видишь.

Порой Эйлла вела себя и рассуждала так наивно, так непохоже на меня или Селене в ее физическом возрасте, но мне это нравилось. Мы повзрослели раньше времени, и оба постарались уберечь дочь от повторения нашей участи, несмотря на то, что устав космофлота требовал иного отношения к прыгуну. Она умная малышка, а стрессов ей в жизни и так хватает, уж, коалиция Первого круга об этом позаботилась.

- Вот! – вдохновлено воскликнул Сур, и мы с террористкой повернулись на этот глас божий.

Над столом возвышалось нечто, смахивающее на древний скафандр, громоздкий и бестолковый, только без шлема.

- Зато никто ничего не разглядит, да? – ехидно проговорил Тим.

- Да, - передразнил его Мансур. – Мне виднее.

Пора было прекращать это безобразие. Я пересадил Иску на диван, встал и подошел к столу.

- Ладно, друг мой, шутки в сторону. Признавайся, что не так?

Сур обернулся ко мне и раздраженно поджал губу. Я спокойно выдержал его долгий, пытливый взгляд. В конце концов, он сдался, нервно взлохматил волосы на затылке и, потупив взор, пробормотал:

- А если она мне откажет?

Тим фыркнул:

- Ты с чего это взял? Вы пять лет вместе! Ты ее имя знаешь! Не заметил?

- Заметил! – огрызнулся Мансур. – Ну, не самоуверенный я, извини!

Я вздохнул:

- Так и живешь с ощущением самозванца?

Он поморщился.

- Бывает иногда, но не так, чтоб часто.

— Короче, мы прогуляемся до озера, а ты в тишине сам выбери то, что ей понравится, и присоединяйся. За пиццей поедем, как раз поесть успеем перед беседой с преподобным. Как тебе план?

Сур сначала замялся, потом, будто решившись на что-то отчаянное и ужасное, передернул плечами и пробубнил:

— Да я выбрал уже, — с этими словами он развернулся к столу и пролистал каталог немного назад. — Вот.

Он вывел в трехмерную модель простое кремовое платье. Пышная юбка до середины икры, облегающий лиф, открытые плечи. Нет, я одобряю, но…

— Дятьсур, это ж как мамино, – выразила за меня мысль дочь.

— Не, — не согласился «дятьсур», — мамино неприличней. Маму бы в ее платье еще лет пятьдесят назад в церковь не пустили.

Тим засмеялся.

— За открытый живот? — удивилась Иска. — Какая глупость.

Я тоже почему-то развеселился:

— Оформляй и поехали.

На самом деле, это даже отличная идея! Обе тала, подруги, невесты – во всяком случае, есть надежда, что ни мне, ни этому ревнивому раздолбаю не откажут, - будут стоять рядом. Если так представить, то картина вырисовывается гармоничная.

Хорошо, когда твоя женщина – тала. Кто в здравом уме станет местной девчонке делать предложение с кольцом и с платьем, да еще и с сюрпризом в виде спланированного венчания? Бессмертным надо быть. Вот если я ей багнак без ее ведома выберу и куплю, там да, будет возмущение. Мягкое, тактичное, ласковое, но возмущение. Мою женщину в одежде интересуют исключительно удобство и функциональность. Перед внутренним взором всплыло воспоминание: обнаженная девушка на сиденье пикапа в полупрозрачном платье, ночь и дорога на озеро. Юбка сбилась, подол задрался и на груди этот вырез, открывающий ключицы и ложбинку между грудей, а сквозь ткань отчетливо проступают очертания сосков. Кровь мгновенно отреагировала на любимую картину прошлого. Сколько у меня их, таких картин, – не счесть. То платье она надела не случайно, об этом я в ту ночь подумал, но не подумал о том, почему она его вообще купила.

До нашего первого поцелуя Селене одевалась очень просто и всегда одинаково. В ее гардеробе было несколько джинсов, футболок, рубашек, толстовка и еще осенняя легкая куртка. Открытая, сексуальная одежда появилась потом. И белье откровенное тоже. И все мне неизменно нравилось – это же не случайно. Без меня малышка может сутками носить скафандр или какую-нибудь простую длинную рубашку дома, от Иски узнал. Такая вот функциональность.

Сур закончил с заказом, отключил браслет от домашней системы, и мы вчетвером направились к выходу.

— На чьей машине поедем? — Дочь деловито вышагивала впереди.

Тим будто ждал этого вопроса:

— Я повезу. У отцовского пикапа кузов длиннее. Преподобный же сейчас обязательно какой-нибудь хлам загрузит за город везти.

Я засмеялся. Что есть, то есть. Хочешь жениться на некрещеной – будь добр исполнять просьбы священника.

— Но поведу все равно я! — Иска подпрыгнула от восторга, распахнула дверь и едва не споткнулась о небольшую темно-синюю пластиковую коробку. — Ой…

— Осторожно, — пробормотал задумчиво Тим, наклонился, внимательно оглядел безымянную посылку, после чего аккуратно поднял ее и отнес на подъездную дорожку, подальше от дома. Там присел, поставил коробку на гравий и принялся снова рассматривать.

Иску я за руку поймал и для верности к себе прижал, а то чересчур порывистая. Сура тоже остановил, что у него вызвало недоумение.

— Ты чего?

Я неопределенно повел плечом, вглядываясь в напряженную спину Тима. Он не из тех, кто безрассудно рискует жизнью, и не из тех, кто молчит, когда нужна помощь.

— Шерифа вызвать? — крикнул Сур. — Ну, или хочешь, мамчику позвоним!

Тим немного помолчал, затем поднялся и повернулся к нам.

— Ну, конечно, еще мэра нам тут не хватало! — Он двинулся обратно к дому. — Вчера сыновья Гущина в поле перестрелку затеяли со всем кланом Лежоевых. Спира точно там,