Том, как и я, не находит себе места, оттого что задел чувства Энни. Представляю себе, как этот мужчина сидит один с чашкой кофе и смотрит на прекрасный спящий город. Часы на моей прикроватной тумбочке показывают десять минут одиннадцатого. Несколько секунд я задумчиво грызу ноготь большого пальца, потом приписываю еще одну строчку:

Отправив ответ, два часа лежу без сна. Жду. Но Том не звонит. Какая же я дура! Может, у меня и нет для этого оснований, но я чувствую себя уязвленной. Как будто меня отвергли.

Во вторник днем я сижу у Кейт на веранде в ожидании звонка. Профессор Барретт накануне так и не позвонил. Вероятно, мое предложение показалось ему странным. Зато я получила известие от Эллисон. Она говорила со Стивеном Дугласом, главным застройщиком жилого комплекса «Фейрвью», – тем самым, который планировал предоставить эксклюзивный листинг Эмили. По словам Эллисон, наше предложение его заинтриговало. Она договорилась с ним о телефонной конференции.

Поправляю костюм и приглаживаю волосы, как будто сижу у себя в кабинете, а не здесь, на острове. Мне приятно отвлечься от мыслей об Энни и Кристен, о папе и даже о маме. Собираясь с мыслями перед разговором, я успокаиваюсь. Это мой мир – мир цифр и юридических терминов. Здесь я чувствую себя хозяйкой положения.

Раздается звонок. Часы показывают 1:58. Я прокашливаюсь, чтобы мой голос казался спокойным и услужливым – именно таким он и бывает, когда я у себя в офисе, на Манхэттене.

– Здравствуйте, Стивен. Спасибо за звонок. Позвольте, я вызову Эллисон.

Уже собравшись переключиться на другую линию, я слышу:

– Секундочку. Извините, это Эрика Блэр?

Я удивленно склоняю голову набок:

– Да. А вы не Стивен Дуглас?

– Нет, Эрика, я Том Барретт, работодатель Энни.

Голос у него мягкий, умиротворяющий и сочный, как густой соус.

– Здравствуйте, Том, – говорю я, глядя на часы: уже без одной минуты два.

Вот незадача! Менее удачного времени для звонка было просто не придумать!

– Сегодня утром я задремал, после того как отправил вам письмо, и проспал дольше обычного. Когда прочел ваш ответ, звонить было уже поздновато.

– Да ничего страшного! – говорю я и почему-то нервно хихикаю – даже самой становится противно. – Видите ли, я жду звонка по работе. У вас все в порядке?

– Да, все хорошо. Извините, что я не вовремя. Не буду вас отвлекать.

Надо бы как-то ответить, предложить ему созвониться позже, если он захочет, но в этот самый момент раздается сигнал: вызов от Стивена. Вот черт!

– Хорошо. Спасибо, мистер… Том.

Мистер Том?! О боже мой! Но времени на то, чтобы как-то выпутаться, у меня нет. Том кладет трубку, и я отвечаю Стивену. Через две минуты мы с ним и Эллисон по прозвищу Альтоид уже вовсю обсуждаем наш деловой вопрос, как будто сидим за столом переговоров. Я сыплю цифрами, хвастаюсь своими показателями за последние три года, перечисляю заокеанских инвесторов – клиентов и брокеров из Азии. Стивен называет ценовую точку, на которую ориентируется (голос у него странный, высокий).

– Задача непростая, – говорю я, – но достижимая. Доверьте ее мне.

– Связи с иностранными инвесторами существуют у многих манхэттенских риелторов, Эрика. Но есть ли что-нибудь, что выделяет вас среди коллег?

Я улыбаюсь. Да! Сейчас пойдет в ход мой козырь. Прошлой зимой наш профессиональный круг взбудоражила новость: Эмили Ланге вышла замуж за человека десятью годами моложе себя с правом опеки над тремя детьми школьного возраста, чьей мачехой она теперь стала. Не называя ее имени, я все же использую имеющиеся у меня сведения так, чтобы застройщик в ней засомневался:

– Меня, в отличие от других брокеров, не отвлекают семейные проблемы. Я не замужем, мои дочери… моя дочь живет во Франции. Я целиком посвящаю себя профессии. Вы сможете убедиться в том, что я работаю двадцать четыре часа семь дней в неделю, чтобы мои клиенты были довольны.

– Да, я уже справлялся о вас, – усмехается Стивен. – Все говорят, что вы трудоголик.

– Я горжусь этой репутацией.

Обычно я действительно бываю рада подобным отзывам, но сегодня мне грустновато. Не жертвую ли я слишком многим ради работы? Эмили Ланге, новоиспеченная мачеха, сейчас мечется между офисом, школьными рефератами, футбольными тренировками и кухонной плитой. Вдруг то, к чему стремлюсь я, важно, но значение имеет лишь то, что обрела она?

– Итак, – говорю я неестественно бодрым голосом, – я хотела бы быть вашим брокером. Учитывая статистику моих продаж, мои связи и мою преданность делу, можно сказать, что лучшей кандидатуры вам не найти.

Затаив дыхание, жду вердикта.

– Да, я впечатлен. Честно говоря, изначально я воспринимал наш разговор как дань вежливости, поскольку думал, что уже нашел брокера, а метаться я не привык.

Зажмуриваюсь, надеясь услышать заветное «но». Надежда оправдывается:

– Но вы заставили меня изменить решение.

Выдыхаю и с улыбкой говорю:

– Вы не пожалеете. Предоставьте мне эксклюзивные права, и я продам все шестнадцать объектов за девяносто дней.

Шестнадцать квартир за три месяца – будет непросто, но я справлюсь. Если буду пахать до седьмого пота.

– Тридцать, – говорит Стивен.

От удивления я разеваю рот:

– Простите? Вы сказали «тридцать дней»? На продажу шестнадцати объектов?

– Вы же говорите, что вы лучше всех. Ну так докажите это.

Может, он шутит? У меня голова идет кругом.

Я должна найти Кристен, а еще проанализировать и «отпустить» свое прошлое, как хочет «чудо». Разве реально все это совместить?

– Стивен, послушайте: я действительно отличный брокер, но не волшебница. Чтобы продать недвижимость, одного энтузиазма мало, нужно время…

– Вот именно, время. Сейчас мы тратим его понапрасну, – произносит он своим резким сопрано, прерывая меня. – Человека, который обязуется продать все за девяносто дней, я мог бы нанять уже сегодня. Вы сказали, что можете работать лучше. Если справитесь, получите соответствующие комиссионные.

– Хм… – произношу я, подсчитывая сумму в уме.

– Но если не продадите все объекты до единого за тридцать дней, то вознаграждения лишитесь. И сведения о продажах вам в зачет не пойдут.

Застройщик явно знает, что скоро будут подведены итоги конкурса, и пользуется этим.

– Мне не зачтутся даже те объекты, которые я продам? – спрашиваю я слабым голосом.

– Нет. Ничего. Ну так вы соглашаетесь?