Очень медленно Белль встала с кровати. Потом, поколебавшись мгновение, вытащила из канделябра толстую свечу и зажгла от огня очага, прикрывая пламя ладонью, чтобы оно не погасло.

В последний раз окинув взглядом комнату, девушка открыла дверь и вышла, изо всех сил стараясь двигаться бесшумно.

Белль немного постояла в темном коридоре, чувствуя себя на редкость глупо.

Когда ее глаза немного привыкли к темноте, девушка начала смутно различать неясные контуры предметов. Свеча давала мало света, и все же Белль краем глаза видела, как предметы шевелятся и движутся. Она готова была поклясться, что тонкие усики тьмы начали оплетать стены и потолок.

Белль...

Она прошла в большое фойе, пытаясь следовать за тем, что звало ее (а может, убежать от него). Темный густой ворс ковра приглушал ее шаги, и от этого становилось еще страшнее.

Статуи, которые она поначалу приняла за копии античных, изображали отнюдь не богов и не героев, осознала вдруг Белль, а самых настоящих демонов, оскалившихся и мрачных.

Она остановилась, рассматривая скульптуры. Интересно, они всегда так выглядели, даже когда она впервые попала в замок? И она этого не заметила?

Даже самое нормальное изваяние, изображавшее, видимо, ангела, злобно раззявило рот, показывая острые нечеловеческие зубы.

Под потолком тоже имелись скульптуры, поддерживающие арочные своды: Белль сначала приняла их за алебастровых херувимов, но теперь видела, что у изваяний отвратительные лица и странные закрытые глаза. Свет свечи выхватывал из тьмы отдельные уродливые детали: слепые глаза, клыки, когти.

Девушка отпрянула и спиной наткнулась на какой-то столик.

Почувствовав, что стоявшая на столешнице ваза зашаталась, Белль подхватила было ее... и у нее перехватило дыхание. Ножки столика были сделаны в виде согнувшихся чудовищ: монстры щерили зубы, их злила необходимость держать на спине тяжелую столешницу.

Белль...

Что-то находилось в запретном западном крыле.

Там что-то осталось... они что-то упустили из виду.

Теперь она может входить в злосчастное крыло, вот только ей совершенно не хочется идти туда одной, под покровом ночи. Сейчас она согласилась бы даже на компанию Чудовища. Может, оно сейчас там, мирно спит.

Эта мысль придала ей смелости.

Стараясь не нервничать еще больше, Белль заставила себя идти вперед, как будто это ее выбор. Словно она идет туда, чтобы разгадать какую-то забытую тайну. Как будто это не она трясется сейчас от страха, в одной ночной рубашке, со свечой в руках – ни дать ни взять глупая героиня какого-то романа. Эта мысль тоже ее подбодрила: она же Белль, а не какая-нибудь дурочка.

Девушка начала подниматься по лестнице, потом подумала: «Погоди-ка. А разве не глупо идти куда-то посреди ночи, поддавшись разыгравшемуся воображению?»

Замок давил на нее. Из-за темноты и причудливой игры теней казалось, будто она поднимается в гигантскую клетку... Как тут не вспомнить о белой паутине, опутавшей стены замка?

Лестница все больше напоминала ей путь в ловушку вроде тех крысоловок, что устраивал ее отец.

Возможно, стоило бы просто вернуться в кровать или позвать кого-то из маленьких существ... Белль посмотрела вверх.

Там, на середине лестничного пролета, стояла статуя, состоявшая из веток плюща – так, словно всегда там находилась.

Белль так испугалась, что не могла даже закричать. Она поднесла руку ко рту и прикусила костяшки пальцев. Какая-то плохо соображающая часть ее сознания проговорила: «Ага! Так вот зачем герои книг так поступают. Чтобы не завизжать и не удариться в бессмысленную истерику».

Тающий снег превращался в маленькие лужицы. По какой-то причине наблюдать за медленно падающими каплями оказалось страшнее всего. «Наверное, оно пришло из сада», – мелькнула у Белль безумная мысль. Похоже, под лозами и листьями ничего не было, они сами закручивались и сплетались, образуя некое подобие человеческой фигуры, возможно, женской.

Бесформенные зеленые руки статуи тянулись вперед и вверх в немой мольбе.

Белль, спотыкаясь, зашагала вверх по лестнице, бочком-бочком обошла странное существо, не сводя с него глаз. Оно не двигалось.

Дрожа, Белль поднималась по ступеням спиной вперед и, дойдя по верха, чуть не упала. Вместо ступеньки ее нога встретила пустоту и опустилась на лестничную площадку, так что лодыжка подвернулась. Вскрикнув от неожиданности и боли, Белль пошатнулась и чуть не скатилась с лестницы вверх тормашками. Зато она сумела удержать свечу, но только потому, что смертельно боялась ее выпустить.

Тут девушка осознала, что потеряла из виду статую, и подняла глаза.

Сплетенная из плюща фигура стояла на самом верху лестницы, в каком-то футе от Белль.

Девушка зарыдала.

Руки статуи были опущены, как будто она понимала, что Белль пойдет именно туда, куда ее загоняют, по собственной доброй воле, а само существо здесь лишь как напоминание.

Белль глубоко вздохнула и бегом преодолела последние тридцать футов, отделявшие ее от логова Чудовища. Она уже взялась за бронзовые дверные ручки, выполненные в виде голов чудовищ, как вдруг что-то больно кольнуло ее в ногу.

Она посмотрела вниз: в ее ступню вонзился крупный кусок стекла, из раны медленно текла кровь и капала на пол.

Поморщившись, Белль наклонилась и вытащила стекло. Это был осколок висевшего на стене громадного зеркала – наверняка его разбило Чудовище, увидев свое безобразное отражение.

Белль посмотрела на то, что осталось от зеркала, и подняла свечу повыше. Возможно, полумрак сыграл с ней злую шутку, и все же Белль показалось, что в нескольких оставшихся в раме осколках мелькает вовсе не ее отражение и не лестничный пролет. Нахмурившись, она подошла ближе.

В одном осколке зеркала Белль увидела молодую даму: та направляла пухлую ладошку маленькой девочки, чтобы помочь ей бросить семена в приготовленную ямку...

...В другом осколке та же женщина бросала на девочку листья, и они плавно опускались, точно снежинки.

...В третьем женщина и девочка, одетые в прогулочные костюмы, кружились на месте, взявшись за руки и весело смеясь.

Увиденное потрясло Белль: она вдруг осознала, что это сцены из ее прошлого, что она видит себя и маму. Вот мать обнимает ее, вот бежит за ней следом, а Белль, весело крича, убегает. Вот Морис и мама склонились над кроваткой дочери...

Некоторые осколки показывали маленькую семью в какой-то незнакомой Белль квартирке: в этих сценках Белль была совсем малюткой. Еще там не было розария, зато вдали виднелся зловещий, очень знакомый замок.

Белль так и ахнула. Выходит, она жила здесь? В этом королевстве? И только потом они всей семьей переехали отсюда в их нынешний домик?