Все это, конечно же, было замечено служивыми татарами.

Савельев вернулся во дворец и узнал, что его уже целый час ждет гонец Петр Емельянов, прибывший от князя Крылова. Дмитрий тут же приказал проводить его в свои палаты. Через пару минут тот появился.

— Ну, здравствуй, Петр. Я ожидал тебя, но не так скоро.

— Долгих лет тебе, князь. Как послал Юрий Петрович, так я и поехал.

— Устал, наверное? Проголодался?

— Есть немного.

— Скажешь, что велел передать мне князь Крылов, потом отужинаешь и отдохнешь.

— Хорошо.

— Садись. — Савельев указал на лавку, сам опустился на другую.

— Нас не услышат?

— Говори спокойно. Рядом никого нет.

— Князь Юрий Петрович повелел передать тебе, что взят боярин Толгаров.

— Хорошая новость. Давай по порядку.

— Значит, так. Всех подробностей я не знаю, скажу главное. Толгаров признался, что к нему в двадцатых числах июля или чуть раньше приезжал Лавр Кубарь, гонец от боярина Воронова…

Савельев прервал Емельянова:

— Как ты сказал? Лавр Кубарь?

— Да, я долго запоминал имя и фамилию.

— Продолжай.

— От этого Кубаря Толгаров узнал о кладе, найденном в Твери, о посылке за ним царского отряда под началом Ивана Кузнеца. Московский боярин удивился. Мол, а я-то тут при чем? Кубарь объяснил, что ключник Толгарова князя Емельян Горин — названый брат Козьмы Пурьяка. Дескать, боярин Воронов просит прислать его, чтобы тот организовал ему встречу с этим Пурьяком. У этого Козьмы, кстати, имеется дом на Москве. Он главенствует над шайкой, скрывающейся в Черном лесу.

— Так получается, что Пурьяк и есть Меченый, — проговорил Савельев.

— Да. Это Меченый. А Игнат Брыло ходит под ним.

— Дальше!..

— Толгаров не мог отказать Воронову и послал в Тверь своего ключника вместе с Кубарем. Горин устроил встречу. Воронов договорился с Пурьяком, что тот ограбит царский отряд и заберет сокровища в Черный лес, где они будут храниться до поры до времени. За содействие Воронов обещал Толгарову четверть всего клада. Вскоре, как ты знаешь, исчез отряд Кузнеца вместе с золотом, драгоценными камнями и иконой. Я привез для тебя список с признания Толгарова.

Савельев принял свиток, не стал его разворачивать, прошелся по палате и проговорил:

— Все сошлось.

— О чем это ты, князь? — спросил гонец.

— Так, о своем. Передай боярину Крылову, что мои служивые татары-ратники нашли место, где был уничтожен отряд Кузнеца. Кроме того, они обнаружили и тропы, ведущие к стану разбойников. Но для успешного завершения всего дела надо…

Савельев говорил довольно долго. Емельянов внимательно слушал его.

— Только так мы сможем и икону заполучить, и шайку извести, и Пурьяка с Вороновым взять, — подвел он итог. — Передай князю Крылову, что другого пути у меня нет. Он поймет. Государь поддержит. Для него главное — икона и зачинщики разбоя. Я с этим управлюсь.

— Но послушает ли Крылова князь Греков? Ведь его сюда послал сам государь!

— Послушает. Мы с тобой прямо сейчас пойдем к нему. Все будет так, как надо мне.

— Твое слово, князь, — закон для меня!

— Идем, покуда вельможи не легли спать. Ты уж потерпи с ужином и отдыхом.

— Потерплю, конечно. Я ведь все понимаю.

— Ну и хорошо.

В тот день Савельеву явно везло.

В гостевой зале до сих пор находились князья Микулинский и Греков. При них, прямо как по заказу, был боярин Воронов.

— У тебя что-то срочное, Дмитрий Владимирович? — спросил Микулинский.

— Да, вот гонец от князя Крылова. Он обязан огласить приказ, отданный самим государем. Грамота при нем, так что не сомневайтесь.

Вельможи переглянулись, потом Греков спросил:

— И что это за приказ?

Савельев кивнул Емельянову и сказал:

— Излагай, Петр.

Гонец достал из-за пазухи свиток, недавно врученный ему Дмитрием. Это была совсем другая грамота, та самая, которую Савельев получил от царя, но об этом знали только они.

Емельянов развернул документ и заговорил, для вида поглядывая в текст:

— Ввиду затягивания следствия и отсутствия каких-либо итогов работы князю Грекову и всем его людям велено до четырнадцатого августа покинуть Тверь и идти до постоялого двора, расположенного у села Каменка, которое лежит в пятидесяти верстах от Москвы. Конники Егора Осина оттуда уйдут к месту, которое будет указано отдельно. На смену им в тот же день прибудет другой отряд. Дружине князя Савельева тоже покинуть Тверь, идти в Новгород, двадцать первого августа быть там и поступить в распоряжение князя Морозова. Князю Грекову оставить своих бояр на постоялом дворе и тут же явиться к государю Ивану Васильевичу. Князю Микулинскому находиться в Твери и ожидать новых людей, которые продолжат следствие. Это все!

Такая новость буквально ошарашила тверского тысяцкого и московского князя. Боярин Воронов же с трудом скрывал ликование.

Впрочем, не от Савельева. Тот все видел и понимал.

После гонца он взял слово:

— Повеление государя всея Руси надо исполнить в назначенный срок. Все мы должны покинуть Тверь до четырнадцатого августа. — Дмитрий повернулся, взглянул на Петра и приказал: — Следуй за мной!

Они вышли из помещения.

— А князья-то как удивились! — проговорил Емельянов.

— По-моему, они больше испугались. Особенно князь Греков. Ему же велено по прибытии в Москву тут же явиться к самому царю. — Дмитрий улыбнулся.

— Он явится, а его не пустят. Или царь спросит, зачем тот пришел. Мол, ты где должен быть? Вот тогда невесело тебе станет, Дмитрий Владимирович.

— Ты передай Юрию Петровичу, чтобы поговорил с государем. Пусть Иван Васильевич примет Грекова. Надеюсь, что князь Крылов все устроит. Да, еще не забудь передать ему, чтобы он срочно отправил отряд на охрану Грекова и его бояр. Наши вельможи только во дворцах смельчаки, а как одни останутся на захолустном постоялом дворе, так в штаны и наложат. Хотя Греков — нет, он из боевой породы. Я о других говорю.

— Я ничего не забуду, Дмитрий Владимирович.

— Ну и хорошо. А теперь ужин и отдых.

— Завтра во сколько выезжать?

— Да как позавтракаем, так и поедешь. Я дам тебе людей для охраны.

— Спасибо, не надо. Один всадник не бросается в глаза. И потом, Дмитрий Владимирович, я привык на себя полагаться. Меня не так-то просто словить.

— Ну, как знаешь.

— Но почему надо сразу все свернуть и возвращаться? — с недоумением заявил князь Микулинский. — Или царь думает, что новые люди чего-то добьются? Да и когда они еще прибудут? — Он взглянул на Грекова и продолжил: — Если четырнадцатого августа тебе, Андрей Николаевич, только выезжать, то на Москве ты будешь числа семнадцатого. Значит, новые люди прибудут сюда в лучшем случае через неделю. Все это время мне придется бездельничать?