ей стоит встречаться с ним, а не с королём. Она бы, скорее всего, вежливо отклонила его предложения, если бы он не вспомнил бы очень старую историю из прошлого короля.

Это история о том, как Равен расстался с девушкой после нескольких лет отношений. Казалось бы, обычное дело, но родители девушки — влиятельные аристократы, и они посчитали этот жест оскорбительным. Именно поэтому, пользуясь своим положением, они напечатали в одной продажной газетёнке (которую закрыли сразу после этого случая) о том, какой король на самом деле домашний тиран и эгоист, и о том, как он якобы жестоко порвал отношения с несчастной девушкой, стоило ему только узнать, что та беременна. Правда в том, что расстался он с ней из-за того, что они не сошлись характерами, и сказал об этом так вежливо, как только это возможно, и в том, что девушка не только не была беременна, но и не могла быть таковой вообще. Конечно, сама девушка (совершенно чистое создание) не была причастна к этой статье и почти сразу написала статью с опровержением и с извинениями перед Равеном в другой, более известной, газете. Она даже приезжала во дворец, чтобы лично извиниться за родителей. Равен простил их, но всерьёз задумался о том, что аристократию в королевстве следует уравнять с остальным населением. Вот как-то так единственными людьми с привилегиями остались Фениксы. Пятёрка лордов и король — вот вся знать королевства, которой позволено больше, чем остальным.

Но, даже не смотря на то, что эту идею народ воспринял с восторгом, прогремевшая на всю страну предыстория этого решения осталась черным пятном в биографии Равена. И в это чёрное пятно ткнул леди Морено двадцать лет назад. «Он же бросит вас, как бросил её. С позором и жестокостью» — говорил он, совсем не приняв во внимание, что этой истории уже больше ста лет и что Элеонора лично наблюдала за всем. Именно это было мерзко для неё: Морено заявлял вещи, о которых, видимо, только слышал краем уха, и тыкал этим как доводом о том, что Элеоноре будет лучше с ним, а не с королём. Не говоря уже о том, что он оскорбил этого самого короля такими словами. Оскорбил человека, которого всем сердцем любит девушка, которого уважают все народы королевства.

Рассказы мистера Морено и погружение Элеоноры в собственные воспоминания прервала вошедшая в кабинет Эрика. Она робко протянула лист директору, тот посмотрел на него и, прочтя отчёт от Корнелии, сказал:

— Наверно вы, миледи, были правы. Удивительно, эта девочка набрала девять баллов из десяти. Давно не видел такого высокого балла у новичка.

Элеонора заглянула в протянутый удивлённым директором лист. И правда — прекрасная отметка, и она вызвала в девушке чувство гордости за внучку своей ученицы. Такие, как Эрика — это наследие леди, и благодаря им Меломер никогда не останется без защиты.

На предложение Элеоноры ехать с ней и лордом Эрнестом в карете Эрика ответила отказом: вдохновлённая успехом на экзамене, она очень хотела потренировать свою магию и заверила леди, что вернётся домой сама в целости и сохранности. Девушка не настаивала.

Элеонора дошла до кареты Эрнеста, которая была припаркована в местной конюшне, и поняла, что друг ещё не пришёл. Что ж, это даже хорошо, она может, наконец, побыть наедине с собой. Она вошла в карету и развалилась на одном из двух диванчиков. Голова почему-то снова стала болеть. Правда, эту боль нельзя было назвать сильной. Скорее — раздражающей. Смотря в потолок, леди ещё раз прокручивала в голове планы на оставшуюся часть дня. Точнее, вечера. Не отрывая взгляда от потолка, она достала часы и, открыв их, подняла над своими глазами. Почти шесть. Неплохо, но ужин придётся пропустить, иначе не успеет сделать всё, что запланировала.

Эрнест подошёл скоро. Девушка поднялась и потянулась. Карета тронулась. Элеонора загадочно смотрела в окно, ожидая вопросов друга, а он долго сверлил её взглядом, прежде чем сказал:

— Знаешь, я ведь жду, чтобы услышать что-нибудь удивительное.

— Да? — губы девушки расползлись в улыбке, — что например?

— Я бы предпочёл историю о том, как моя невероятная подруга вернула память и повзрослела за несколько часов.

Леди пододвинулась к Эрнесту и, положив голову ему на плечо, начала тем голосом, которым обычно матери читают сказки на ночь своим детям:

— Однажды в совсем близкое нам королевство пришёл злой-злой владыка демонов. Он явился прямо в разгар солнечного дня и напал на маленькую и беззащитную светловолосую девочку, желая забрать её к себе во служение. Он стал вытягивать из девочки жизненные силы, но вдруг… пуф! — леди вскинула руку, изображая взрыв, — и в ослепительном бирюзовом свете вместо неё оказалась храбрая гроза драконов, великолепная леди Элеонора… — девушка выдержала паузу и звонко рассмеялась, подняв взгляд на друга, — скажи, тебе разве не доложили об этом?

— Значит, Сатана проник в мою школу? — серьёзно спросил Эрнест, и веселье Элеоноры тут же испарилось.

— Да. Венер поцеловал меня, и демон перешёл ко мне. Я изгнала его, но он вселился в Жердже.

— Ого, Жердже решил в коем-то веке тебе помочь? — леди отметила, что такому язвительному удивлению есть оправдание, она и сама не ожидала помощи от этого духа, — и что теперь с Венером?

— Я думаю, Жердже пришёл ради малышки Норы. А Венер сейчас у нас во дворце, — девушка убедилась, что они всё ещё едут в лесу, — я уже говорила с ним, он вроде неплохой парень и Сатаной стал по случайности.

— Как я тогда?

— Кстати, да… Нора же говорила тебе, что ей снился тот день? Тогда же она видела и точно такой же сон с Венером, так что я считаю, что сестра этого мальчика, которую он искал, это я, — Элеоноре в этот момент пришло жуткое осознание. Она поправила вывалившуюся прядь волос и тихо предположила, — как ты думаешь, это из-за меня демоны напали на Интестору и Антарон прилетал в Меломер?

— Я уверен, что нет, — ответил Эрнест и ласково вернул голову девушки на своё плечо, — ты же не могла быть до этого и в Отестре, и в Пебране, и на острове Казун, и в Старом Кварсете…

Тепло, исходящее всегда от этого человека, как всегда успокоительно воздействовало на леди. Она вздохнула и почти минуту молчала, а потом сказала:

— Может быть, я жила там свои предыдущие жизни?

— Нет, судьба бы нас свела в Пебране. Хотя… возможно, ты была со мной, но тогда ты не могла быть на острове Мейфен.

— И что ты имеешь в виду?