От бесконечных гудков было щекотно в ухе, Николай решил, чтовсе-таки скрутит Стаса, применив к нему пару болезненных и небезопасных приемовгреко-римской борьбы, потому что других вариантов нет и надо как-то дожить доутра. Но тут в трубке послышался хриплый голос грека.

- Добрый вечер, господин Алексанрос, простите, что беспокоювас так поздно, но Владимир Марленович сказал, что я могу звонить вам в любоевремя.

- Я слушаю, кто это? - у грека был сонный, недовольныйголос.

- Это Николай, мы с вами знакомы. Я звоню с виллы генералаГерасимова. У нас чрезвычайные обстоятельства и срочно нужна ваша помощь.

Поскольку помощь грека всегда щедро вознаграждалась, он тутже проснулся и бодро произнес:

- Да, что случилось? Что там у вас так шумит?

Николай объяснил ему, что генеральский сын не в себе,известие о болезни отца, а также собственные сложные проблемы тяжелоподействовали на его психику. У него нервный срыв, и срочно нужна помощьпсихиатра.

- Но только вы понимаете, помощь конфиденциальная, - добавилон, - как можно скорей и за любые деньги.

Грек ответил, что постарается, сделает все, что от негозависит, правда, достать психиатра в такое время суток, да еще конфиденциально,будет непросто. Но он постарается.

Окрыленный надеждой, Николай вновь ринулся в бой, и вскореему удалось скрутить Стаса без всякого вреда для здоровья, повалить на пол,замотать в нейлоновую штору, как в смирительную рубашку, и уложить на диван вгостиной.

Буйный больной продолжал дергаться, изрыгать хриплыеругательства, но спеленатый прочным нейлоном, как младенец, был уже безопасен,и Оксана решилась подойти к нему с бутылочкой пустырника и столовой ложкой.Других успокоительных средств в доме не оказалось.

- Эта сука писала симпатическими чернилами, - сообщил онОксане, - паспорт фальшивый, никакая она не француженка. Она сестра Мультика.Они оба сумасшедшие маньяки, это у них семейное.

- Да, конечно, Станислав Владимирович, - Оксана всхлипнула,принялась капать настойку в ложку, сначала считала капли, но сбилась со счета,налила полную и поднесла к губам Стаса.

- Что это?- спросил он, подозрительно косясь на ложку.

- Пустырник, - объяснила Оксана, - чтобы вы успокоились.

Он шмыгнул носом, отвернулся от ложки и вдруг горько,по-детски заплакал:

- За что они меня так? Я не виноват. Я ни в чем не виноват.

- Конечно, Станислав Владимирович, вы совершенно ни в чем невиноваты, - кивнула Оксана, - выпейте лекарство, потом я водички принесу.

- Сначала сама, - он помотал головой, пытаясь увернуться отложки.

- Что? - не поняла Оксана.

- Попробуй сама, - объяснил он, - я больше никому не верю.

Девушка вспыхнула, вопросительно взглянула на Николая,который сидел и курил тут же в кресле.

- Не возражай- тихо посоветовал он, - отхлебни немного.

Увидев, как Оксана поднесла ложку с темной густой жидкостьюк губам и отхлебнула, Стас согласился выпить лекарство. Как ни странно, онопомогло. Он еще несколько раз горько всхлипнул, закрыл глаза и затих. Возможно,просто устал после долгого приступа буйства.

Оксана принялась за уборку, Николай помогал ей.

- Но вообще-то бывают такие чернила, - осторожно заметилаона, сгребая веником осколки, - в игрушечных магазинах продаются. Вот у моейподруги сын как-то на дне рождения брызгал на всех из авторучки. Пятна жуткие,но исчезают бесследно.

- Да, есть такая дрянь, - поморщился Николай, ощупывая языкоммаленький острый обломок переднего зуба, - но называется по-другому.Симпатические чернила - это совсем наоборот. Их сначала не видно, а потом,после тепловой или химической обработки, они проступают.

- Ага, - кивнула Оксана.

Они продолжали убираться молча. Через час дом приобрелприличный вид, правда, почти не осталось посуды.

Вскоре у ворот просигналила машина. Явился Илиади всопровождении пожилой полной женщины. Она говорила по-английски, Илиади непришлось переводить печальный рассказ Николая. Врач выслушала молча, с каменнымлицом, а затем спросила:

-Он пьет?

- Нет. Почти совсем не пьет.

- Это странно. То, что вы описываете, похоже на белуюгорячку. Раньше ничего подобного не случалось?

- Вроде бы нет, - Николай неуверенно пожал плечами.

- Лицо вам он разбил?

- Да.

- Боюсь, его надо госпитализировать. Он агрессивен и опасен.Сначала бросился на женщину в аэропорту, потом на вас. Мне придется сообщить вполицию.

Грек что-то зашептал ей на ухо. Она молча кивнула и встала.

- Ну хорошо, давайте я посмотрю его. Все переместились ккушетке, врач села на край, осторожно притронулась к плечу Стаса и тихо,ласково спросила:

- Как вы себя чувствуете?

Стас завертелся в шторе, попытался сесть, Николай помог емуприподняться, но развязывать не стал.

- Что случилось? - заговорил он по-русски, хлопая мутнымиглазами. - Почему меня связали?

Николай вполголоса перевел.

- Не надо, я могу сам. Развяжи меня, - спокойно произнесСтас и вежливо добавил по-английски: - Пожалуйста, объясните мне, что здесьпроисходит?

- Вы вели себя агрессивно, разбили лицо вашему другу, -мягко объяснила врач.

- Я? Не может быть. Я ничего не помню, - глаза егоокруглились, недоумение было совершенно искренним.

В гостиной повисла тишина. Все смотрели на бледноеудивленное лицо больного и не видели в нем никаких признаков безумия.

- Хорошо, - прервала молчание врач, - расскажите, что выпомните. Как вы провели вечер и часть ночи?

- Я провожал родителей в аэропорт. Они улетели в Москву. Мойотец тяжело болен. Господин Илиади недавно привозил к нему онколога.

Врач перевела взгляд на Илиади, тот молча кивнул.

- Продолжайте, пожалуйста, - попросила врач.

- Несколько дней назад я попал в автокатастрофу, чуть непогиб. На горной дороге на меня ехал огромный грузовик. Мой мотоцикл сорвался впропасть, я успел спрыгнуть в последний момент. Мне показалось, что в кабинегрузовика рядом с шофером сидела женщина, которую я встречал раньше в Москве. Язнаю, что она опасная авантюристка. Сегодня в аэропорту я увидел похожуюженщину, у меня сдали нервы, я бросился к ней и попытался выяснить, кто она. Нопотом понял, что ошибся.