то делают, – невесело рассмеялась женщина.

– Не наговаривайте на себя, – серьёзно сказала Мирослава, – и если честно, лично я предпочла бы общаться с сегодняшней Ириной Глаголевой.

– Я тоже, – так же серьёзно ответила Ирина, – не обращайте внимания, я просто дурачусь, кокетничаю, можно сказать.

– А это кто? – спросил Морис, указав на девичью фигурку рядом с Аполлинарией. Девушка выглядела настолько эфемерной, что напоминала ангела. Того и гляди, взмахнёт крылышками и взлетит.

– Это Света Князева, предмет восхищения Аполлинарии.

– Что значит предмет восхищения? – не понял Морис.

– В прямом. – Ирина усмехнулась и спросила: – Вы никогда не слышали о нарциссизме?

– Вы имеете в виду древнегреческую легенду о Нарциссе?

– Ну, хотя бы и её…. – насмешливо ответила женщина.

– Я что-то не пойму, к чему вы клоните!

– К тому, что она страдает от этой болезни или психического отклонения. Как вам больше нравится.

– Кто? – продолжил не понимать Морис.

– Да Аполлинария!

– Вот как, – задумчиво проговорила Мирослава. – И как об этом стало известно?

– От Светки! – Ирина кивнула на фотографию ангелоподобной барышни.

– Они что, обе были нарциссами?

– Не то чтобы были…

– Расскажите нам, пожалуйста!

– Да тут и рассказывать нечего. Была у нас вечеринка на квартире сыночка одного дипломата. Квартира ему досталась от дедушки с бабушкой, которые некогда были большими шишками. Родители его жили в Москве, а потом и вовсе отбыли по месту назначения. Квартира по тем временам огромная, что тебе Версальский замок. Есть где развернуться. Ну, мы и развернулись, перепили немного, – сказала Глаголева виновато. – Кто-то уединился, разбившись на парочки. И тут из одной комнаты послышались дикие вопли, мы сначала ничего не поняли, а тут Борька выбегает в одних трусах, а за ним разъярённые Светка и Аполлинария и орут, что он хотел их изнасиловать. Мы удивились: как, сразу обеих?!

– А что Борька?

– Естественно, стал отпираться, говорить, что у Светки с Полькой глюки. И что это они его сами раздели. И он еле отбился от них.

– Но вы ему не поверили?

– Поверили, не поверили. Не в этом дело!

– А в чём?

– В том, что девчонки выдали, мол, этот гад посмел до них дотронуться! А они обе особенные! Неприкосновенные! Как это? – спросили мы. А Светка и говорит, мы с Полей нарциссы! Представляете? Все, конечно, обалдели, но их так и стали звать нарциссами. Девчонки не разрешали притрагиваться к себе ни парням, ни девчонкам. Все думали, девчачья дурь и с возрастом пройдёт.

– Прошло?

Женщина пожала плечами.

– Поле припомнили, что она всех парней посылала, но и с девушками не особо дружила. Вот только к Светке благоволила, объясняя это тем, что Света тоже нарцисс. Получалось, что они видели друг в друге своё отражение и любили только себя. Поля была побогаче и даже дарила Светке небольшие, но милые подарки, то духи, то брошку, то заколку.

– И она их принимала.

– Принимала. Тогда девчонки не были избалованы изобилием. Ну, вы меня понимаете?

Мирослава кивнула:

– А как дальше сложились отношения у Аполлинарии с этой девушкой?

– А никак, – пожала плечами Ирина. – Светка, почувствовав, что нарциссы мало кому по душе и что ребята стали отдаляться от двух девиц, возомнивших себя пупами земли, опомнилась и стала шарахаться от Аполлинарии как чёрт от ладана. Поля же делала вид, что ничего не замечает.

– И что дальше стало с этим ангелом?

– Дальше, по-моему, всё у Князевой неплохо сложилось, на какой-то выставке она подцепила чеха, он запал на её неземную красоту и увёз, кажется, в Прагу. Не помню, кто мне говорил, но муж её держит то ли бар, то ли кафешку и у них уже двое детей.

– А с Аполлинарией вы после окончания вуза не встречались?

– Пару раз были случайные встречи. Мы праздновали юбилей моего дяди в ресторане и в туалете столкнулись с Полей возле зеркала. Она была весёлая, обрадовалась мне. Тискала и трясла меня минут десять. А потом потащила знакомиться со своим мужем.

– Она была приглашена на юбилей вашего дяди?

– Нет, они ужинали с мужем в верхнем зале этого же ресторана.

– А почему она спустилась в туалет вниз?

– Я у неё не спросила об этом, – пожала плечами Глаголева.

– И что же, она познакомила вас со своим мужем?

– Познакомила. Мне он сразу понравился. И мне тогда даже показалось, что они счастливы вместе. Но потом я узнала, что они расстались.

– А где вы видели её потом?

– Тоже в ресторане. Я сидела за столиком со своим мужем и сестрой. А Поля сидела через два столика от нас. Я ей помахала, но она сделала вид, что не знает меня.

– Может быть, она вас просто не узнала?

– Этого не может быть! – уверенно возразила Ирина.

– Аполлинария была одна?

– Нет, с какой-то разнаряженной в пух и прах девицей, которая всё время о чём-то без умолку болтала. А Поля, казалось, и не слушала её.

Муж заметил, что я всё время куда-то смотрю, и спросил, что я там увидела. Я ответила, что свою однокурсницу. Он говорит: «Так иди и поговори с ней». А я отвечаю, что она, кажется, не желает меня узнавать. Он спросил, где она. Я указала столик. Он посмотрел на Полю и сказал: «Красивая. Но если она не хочет с тобой общаться, то не стоит навязываться». Мне стало неудобно перед мужем и сестрой из-за пренебрежения Поли, и я быстренько свернула этот разговор.

Мирослава пребывала в задумчивости. Морис тем временем присел возле собаки Капы и осторожно погладил её. Капа посмотрела на хозяйку и, когда та разрешающе кивнула, лизнула Миндаугаса в щёку.

– Я, кажется, догадываюсь, почему вы интересуетесь Полей, – проговорила Ирина, глядя в лицо детективу.

– Да?

– Её племянница была замужем за актёром Дарским. Он застрелился. Что, тёмная история?

– Сама пока не знаю, – призналась Мирослава и спросила: – А Снежану вы знали?

– Видела несколько раз, она тогда ещё девчонкой была.

– И какое она на вас произвела впечатление?

– Судя по всему, обещала стать красавицей.

– И стала.

– Да, я видела её фотографии.

– А какие были взаимоотношения у Аполлинарии с мужем племянницы?

– Вы хотите узнать, была ли Полина влюблена в Дарского не как в артиста, а как в мужчину? Уверена, что нет. По крайней мере, тогда, когда я знала их. И потом, навряд ли Поля излечилась от своего нарциссизма. По-моему, она по-прежнему любит только себя.

– Спасибо вам, что уделили нам время, – горячо поблагодарила Мирослава.

– Но сомневаюсь, что моя информация помогла вам, – улыбнулась Ирина.

– Кто знает. Во всяком случае, мы рады, что познакомились с вами.

– Очень, – подтвердил Морис, всё ещё не в силах оторваться от собаки.

– Мы ждём вас с ответным визитом. И вообще всегда будем рады видеть вас у себя в гостях.

– Ловлю на слове, – засмеялась Глаголева. – Мы обязательно с Капой вас навестим. – Она посмотрела на свою любимицу: – Правда, Капа?

Собака два раза звонко гавкнула.

Когда они вышли за ворота, Морис сказал:

– Жаль, что мы не смогли как следует рассмотреть её сад.

– Да, – рассмеялась Мирослава, – один Леший Ваня, выглядывающий из-за дерева, чего стоит.

Морис вздохнул.

– Не печалься, думаю, что у нас ещё будет возможность поглядеть, что у неё на полянках и дорожках.

– И в саду!

– Разумеется. Но меня больше занимает наш улов.

– Улов? – удивился он.

– Я имею в виду информацию, которую нам удалось получить.

– По-моему, мы узнали только то, что предположительно тётка Снежаны имеет психологическое отклонение, которое вроде бы даже болезнью не считается.

– И всё-таки это немало, – упорствовала Мирослава.

– Не знаю. Тётка это одно, а племянница совсем другое, – не желал отказываться от своей точки зрения Морис.

– Не знаю, не знаю, – загадочно улыбнулась Мирослава, мысленно анализируя свои отношения с тётей Викторией и тётей Зоей. Слава богу, эти отношения всегда были чисто родственными и ни одна из тёток не страдала никакими отклонениями.

– Что вы думаете делать дальше? – спросил Морис.

– Встретиться с бывшим мужем Аполлинарии Давидом Робертовичем Павловым.

– Вы думаете, он согласится?

– Почему бы и нет?

– Может, ему неприятно вспоминать о первом браке. Ведь вы сами говорили, что он снова женат.

– Ну и что с того, что он женат, – задумчиво проговорила Мирослава,