— Желание?! Двенадцатилетнего мальчика?! — Ричард встал в полный рост, чтоб взглянуть в глаза Королю Леса. — Он просил тебя помочь! Не раз и не два! Всё приходил и приходил за помощью для гибнущих родных. А ты чёрство держался за свои правила, как будто мир лопнет на части, если хоть раз сделать исключение! Нет — люди в разы лучше тебя хотя бы тем, что обладают состраданием. И какие бы злодеяния он не совершил, чтобы не хотел сжечь или разрушить, в одном его слова были истинны — ты заигрался в Бога. Хотя на деле — ты всего лишь сторожишь забытое всеми кладбище!

— Да как ты!..

— Он прав, отец, — голос Ниры остановил взмах руки-ветви Короля. — Сколько душ здесь так и не нашли того, что искали? Из-за твоих правил!

— Ты не… Ты не понимаешь, Нира! Без правил Лес не сможет существовать!

— А Лес и не хочет быть таким! — выкрикнул Ричард.

Король тяжёлым взглядом уставился на юношу.

— Тебе то откуда про это знать? — проговорил Владыка оглушительно спокойным голосом.

— Он сам говорит об этом. Через меня. Через Дракона. Через твою дочь, — Ричард подошёл к девушке и взял её за руку. — Я не должен был встретить Ниру, но встретил и полюбил, как и она меня. Это чудо, новое начало. Лес устал быть вечным памятником. Только твои правила не дают ему расти и дышать. Он хочет свободы и чего-то нового, стать чем-то большим!

— Вздор!

Тени-корни нахлынули на юношу, силясь обвить руки и ноги, выколоть глаза, передавить горло, но рассыпались в прах, едва приблизились к нему. Ричард ощутил, как Нира сильнее сжала его руку и посмотрел на неё. Волосы девушки развивались словно на сильном ветру. Нира сделала ещё один взмах в сторону тлеющего рыцаря и тот рухнул на землю с облегчённым вздохом. Дым перестал струиться через его доспех.

— Что ты делаешь, Нира?! Нет! Ты не понимаешь! Неужели ты такая же, как они! Хочешь сжечь наше прошлое?! Последнее, что осталось от нашего народа?! — глаза Короля всё больше разгорались злобой. — Это храм! Алтарь великому!

— Вся эта игра в желания и песни, заблудшие и ищущие! И ты хотел, чтоб я заняла твоё место? Ты настолько боялся расстаться с прошлым, что сотворил всё это! Но дуб больше никогда не засияет изумрудными листами — он умер, пап! Как и наш народ. Их больше нет, они давным-давно сгинули в прошлом.

— Замолчи! Изверги и вандалы! Вам никогда не уничтожить это место! Никогда! — глаза Короля вдруг вспыхнули яростным и безумным огнём. Владыка кинулся на свою дочь.

— Нет! Ты сошёл с ума! — девушка вскинула руки и вокруг Короля выросли из земли могучие корни, заключая его в клетку. — Хватит жестокости! Хватит смертей!

— Не позволю! — Король схватился за обвившие его корни и те захрустели. Весь зал загудел от этой ужасной мощи.

— Пап… — По щекам Ниры текли слёзы, — Что с тобой, пап?..

Но спятивший Король больше никого не слушал. Весь дворец трещал и вздувался, а драгоценные камни на Звёздном троне звонко лопались, как стекло, в такт злобному скрежету Владыки.

— Идите… — голос дракона был едва слышен, — бери девушку и уходите отсюда!

Рыцарь попытался встать, опираясь на меч.

— Ты прав, мальчик. Король утонул в своём прошлом. Меня ослепили ненависть и отчаяние. Я такой же безумец, как и он, теперь я понимаю. Но вы не должны погибать здесь вместе с нами.

Даже не видя глаз рыцаря, Ричард чувствовал решительный взгляд под шлемом, поэтому молча помог воителю встать. Чешуйки доспеха металлически зашелестели. Дракон на мгновение вновь стал несокрушимой стальной громадой. Но всё же опёрся на меч с тяжёлым вздохом.

— Ступайте. Создайте новый, более справедливый мир, чем этот.

— Нам нужно идти, — проговорил Ричард не в силах посмотреть девушке в глаза. Он просто обхватил девушку за талию и потащил за собой. Нира не сопротивлялась. Она только изредка шептала «Папа» и не отрывала взгляда от беснующегося в клетке Короля Леса.

— Иногда безумцы не слышат и не хотят слышать правду, — услышали Ричард и Нира, когда дошли до дверей. — Они бегут от истины, как от огня. Но вся суть в том, что чем дальше и дольше ты бежишь, тем сильнее истина обожжёт тебя в конце. Когда я пришёл к тебе с тем топором — неожиданное исключение из твоих дурацких правил — разве ты принял это, как призыв что-то изменить? Нет. Ты испугался, закрыл на это глаза и продолжил творить жестокость, под нелепые оправдания. Взгляни на меня — чтоб прозреть, я чуть не сгорел заживо. А теперь пришёл и твой черёд получить ожоги правды, Ваше Высочество.

В ответ дракону прозвучал злобный рык Короля и хруст окончательно ломающихся корней. Но ни Ричард, ни Нира больше не видели, что происходило в тронном зале. Девушка пришла в себя и бежала вместе с юношей прочь, крепко держа его за руку. А вслед за бегущими гудел и рушился мир прошлого: громадные корни разрывали расписанные колоны и давили в пыль топазы, а после и сами иссыхали за секунды и сворачиваясь бедными мёртвыми волчками. Своды залов рушились и трещали, колоны рассыпались на тысячи осколков, как стекло, а брусчатка дыбилась и ходила ходуном.

Выход из-под корней Дуба в этот раз оказался гораздо ближе, чем раньше, и Нира с Ричардом выбежали из подземного дворца до того, как он обрушился вместе с громадным деревом в пустоту. Юноша тут же упал на опавшие листья — его голова невыносимо болела, а бег отнял у него последние остатки сил. Нира присела рядом с ним, глядя на уходящий под землю Дуб.

— Они ведь больше не вернуться, да? — спросила она куда-то в сторону. Но, не дождавшись ответа, девушка принялась гладить юношу по голове, — Тебе лучше?

— Да, — едва слышно ответил Ричард, чувствуя, как боль постепенно отступает.

— Это… Этот Лес — он болен и сломан. Очень и очень давно. Он говорит мне это сейчас. Его Песня звучит лживо, а люди, приходящие с надеждой, получают лишь отчаянье.

— Да, — кивнул Ричард, — лишь отчаянье.

— Мне нужно кое-что сделать… Сейчас, когда я стала его хранителем.

— Сейчас? — Ричард взял девушку за руку. — У тебя же не осталось сил…

— Нельзя медлить, — решительно ответила Нира, она ласково взглянула на Ричарда, — Я слишком долго не замечала происходящего вокруг. Пустота Леса, безумие отца — всё это было на виду, а я старалась смотреть в другую сторону. Пришло время исправить всё это. Поступить правильно. Ведь я последняя, кто может