'Можешь, если устроить войну и направить энергию душ тех, кто останется на ратном поле, на себя!'

Вот это был выход. Далее Леосу оставалось только одно: планирование и подготовка.

Как покажет позже история, сыну Проклятого мага удалось подвести Ирэми к войне, провести сложный ритуал на крови демона и дэйурга, что были связаны друг с другом, и направить души не через Грань, а через себя. Только одно Агасти не знал на тот момент, и это обернулось для него страшными последствиями… Он был человек, а человеческое тело хрупко и легко уязвимо, тот поток, что был направлен на мага, был слишком мощным не только для его тела, но и любого другого живого существа. Ведь не просто так подсмотренные им теории, оказались в книгах, которые были запрещены к прочтению.

Только демон мог обращаться с такого рода энергиями, не опасаясь раствориться в них, и лишь одному виду демонов была полностью подвластна энергия, высвобождаемая после смерти, Серебряным… Когда Агасти понял, что тело его не справляется, то было уже слишком поздно, что-либо изменить. Растворяясь в том, что должно было возвысить его над людьми, Леос вдруг понял совершенную им ошибку: 'когда кровь последних Серебряных потечет в жилах достойного, забравшего её силой, Грань прогнётся и примет наследника новых кровей'. Пронеслось у него в голове перед тем, как затмение накрыло его сознание.

Сколько он прибывал в этом пограничном состоянии, точно ему было неизвестно. Но когда вместо привычного серого тумана, царившего вокруг него, не дававшего ему думать, осознавать себя, стали проявляться первые признаки того, что он вроде бы как сохранил своё 'Я', пришла и первая связная мысль… 'Серебряные, ему нужна их кровь в своих венах…, а есть ли у него теперь вены?', было следующей мыслью пришедшей к нему. И его ли это мысль? Или он стал частью чего-то нового, крохотной крупицей одного сознания, все ещё способной 'быть'?

Вен, как и тела, оказалось, больше нет… Зато есть сознание и непонятное место, в котором оно прибывает. Неужели он умер? Паника охватила очнувшийся от небытия разум. Как мог умереть ОН, человек, у которого был план, тот, кто был лучше, умнее, сильнее, чем всё население Ирэми, вместе взятое. Ведь он, Леос Агасти, должен был стать великим! Он был рожден не для того, чтобы стать неудачником и сдохнуть, как какой-нибудь идиот-испытатель от неудавшегося эксперимента! Ведь он всё продумал, столько сил и труда вложил, а что получил взамен?! На задворках сознания Агасти поднимался гнев, черный, как сама его суть, и всепоглощающий. Окружающая его сознание тьма и туман стали сгущаться, приобретая очертания мужской фигуры, сотканной из самого мрака, до тех пор, пока не приобрели плотность и не стали осязаемыми. Да, его ритуал сотворил с ним злую шутку, растворив в нём последнюю свою человеческую особенность, его тело, он даровал ему новую суть, и названия этому даже сам Агасти найти не мог.

'Нет, мой хороший', коснулся сознания чужой голос, 'Теперь, это ты, часть меня, и никак иначе'. Голос больше не шептал, как раньше. Он покорял волю, душу, саму суть. Нельзя было сказать, мужчина то говорил с ним или женщина, то была тьма, всё ещё державшая его 'я' в своих оковах.

Оно стояло посреди леса, как показалось, погруженного во мрак, на самом же деле просто была ночь. Тёмная безлунная ночь, в которой произошло второе рождение человека, жаждущего стать божеством или существа, что подвело его к этому краю? Прежнего Агасти уже не было, на свет появилось новое существо, принявшее через себя тысячи душ, впитавшее в себя не только накопленную ими силу, но и некоторые их особенности. Он изменился. Его было много, и он был один, и это было страшно, но только сам мужчина более не чувствовал страха. Он больше не был одинок. Он стал частью чего-то цельного, всеобъемлющего.

Где-то в глубине леса послышалось движение, и Агасти захотелось оказаться там, посмотреть, кто это может быть? Но вместо того, чтобы сделать шаг и направиться туда, он поймал себя на мысли, что ему не обязательно идти, достаточно и простого желания. Мгновение, и он рассеялся, сливаясь с тьмой, царившей вокруг. А когда его фигура вновь приобрела очертания человеческой, то находился он на лесной опушке, посреди которой оказался небольших размеров волк. Глаза животного встретились с взглядом Агасти, неожиданно для самого мужчины волк поджал хвост и, заскулив, ринулся вглубь окружавшего их леса.

'Поверь', всеобъемлющий голос, обратился к крохотной частичке его сознания, 'так будет с каждым, кто встанет у меня на пути. Ты хорошо справился, потому все увидишь своими глазами, и твой разум я сохраню', прошептало ему. ' А пока, усни в глубинах моей Тьмы', велел голос, и сознание мужчины померкло, а все вокруг вновь заволокло непроглядной тьмой.

* * *

Где-то около шестнадцати с половиной лет назад…

Кайрус непосвященным людям и нелюдям казался небольшим скалистым островом посреди тёплого Южного моря. Каждый из них знал, что то была вотчина демонов, но ступать на остров не имели права никто из них. Со стороны Кайрус представлялся как одна большая Скала, нелепо торчащая в самом сердце южных вод. И в то же время, демоны были народом многочисленным, страна их была развитой, экономика и положение в мире тоже весьма устойчивыми. Как такое могло происходить на куске скалы, знали лишь драконы, дэйурги, ну, и сами демоны. Дело было не в том, что демоны были такими снобами, что не желали общаться с другими расами или скрывали что-то поистине жуткое, конечно, нет. Просто не каждый мог находиться на их землях без вреда для себя. Только истинно магические расы. Ведь та скала, что была видна и принималась за сам Кайрус, всего лишь небольшой отрезок суши, остальная часть страны была своеобразным звеном, связующим этот мир и Грань. Не просто так демоны получили статус хозяев Грани, они могли без последствий проживать рядом с ней, даже наоборот, её близкое расположение делало их только сильнее.

Сам по себе остров был довольно внушительных размеров, больше походя на небольших размеров материк, просто часть его как бы погружалась в другое измерение, или, наоборот, сам материк находился в пограничном измерении, имея проход в этот мир на одном из своих скалистых побережий. Внутри материка царил южный климат.

В то солнечное утро ничто не предвещало беды. Птицы за окном королевских покоев неустанно щебетали, природа постепенно оживала после ночного сна. Стройная, высокая женщина с серебристыми волосами увлечённо рассматривала своё отражение в большом зеркале, периодически натягивая ткань платья на животе и поглаживая его.

— Не могу поверить, — восторженно прошептала она, — Просто не могу поверить, — на последней фразе женщина улыбнулась, так искренне, что стала похожа на маленькую девочку.

Дверь в её покои распахнулась, и на пороге замер статного вида мужчина. Он был выше своей супруги, в плечах гораздо шире, но волосы были того же серебристого оттенка. Глаза, так напоминавшие женщине взгляд северных лаек своим темно-серым ободком по контуру светло-голубой радужки, с нежностью посмотрели на женщину.