уровне. Но он серьезно опасался, что у его свойственника Михаила или у тех, кто является их, Барухов, доверителями, акустика и электроника на более лучшем уровне. Оттого и были оборудованы в разных местах такие уголки для приватного общения.

— Как там Вашингтон? — спросил Бернард.

— Суетятся, сплетничают. В Белом доме правда не до того. Много нервов стоили эти выборы президенту Рузвельту, — ответил Герман, — он явно сдал, не уверен, что Фрэнки выдержит этот срок.

— Так может ни ему его и тянуть, брат? — спросил Берни

— Ему, ему. Эти качели с итогами по разным штатам конечно и здорового укатали бы. Но уже ясно что большинство выборщиков за демократами, — успокоительно произнес Герман.

— Но ведь только их голосов недостаточно, — констатировал хозяин кабинет.

— Недостаточно, — согласился Герман, — но в этот раз прогрессисты не дадут себя уболтать республиканцам, как это случилось в двадцать восьмом…

— А демократам дадут? — с показным удивлением спросил Бернард.

— Дадут. За пост вице-президента, — ответил брат.

— А Гарнер? Он своего места этим желающим поделить наше богатство не уступит! — возразил Бернард.

— Вот тут похоже придется поработать нам. Не хотелось бы доводить до их встречи с Лонгом, скоропостижной, — с легкой досадой заявил Герман Барух.

— Берни, попросил бы ты уже чаю, — с усталостью в голосе попросил он.

— О! Прости, брат! У меня как раз есть твой любимый из Трапезунда — «Ромейский», — спохватившись заявил Бернард, нажимая на звонок.

Пока готовили и расставляли питейный сервиз и двухэтажный царьградский чайник, братья болтали о семейном. Собственно, присланный герцогиней Изабеллой Бернардовной Ольденбургской-Барух редкий, практически эксклюзивный, чай для любимого отца и дядюшки и стал поводом и прологом дальнейшего разговора. Закрыв нишу, братья продолжили разговор неспешно отдавая дань этому терпкому и пряному напитку.

— Как всё меняется, брат! Не думал я восемнадцать лет назад что нам придутся ко двору эти русские обычаи и напитки, — начал издалека Бернард.

— Ну они нам теперь не чужие. Я за пять лет в Константинополе и России даже немного начал ощущать себя русским, а уж твои дочь, а тем более внук, так уж и совсем, — ответил Герман.

— Но это не помогло нам понять в чем секрет Михаила, брат, — Бернард переходил к сути разговора, — он всегда верен слову, но никогда не упустит своего!

— Мы его вроде подловили на тщеславии подсунув ему корону Шотландии, но он и страну взял и от войны снова уклонился! — с некоторой горечью и легким восхищением продолжил Бернард.

— И не одну корону, Берни! Н е о д н у! — отхлебнув чая размерено сказал Герман.

— Тут ему не просто повезло! Эти дурни, бостонские «брамины» (1), захотели сами играть. Вот и пришлось помочь Мише по-родственному. А то посчитал бы ещё что мы еще за одно с ними и старыми филадельфицами (1) в этих глупых нападениях поляков на его фамилию участвуем! — уже с каким-то довольством ответил Бернард.

— Да, Берни. Зря это они. Великий Дом не может не ответить. Пусть теперь боятся. Мы же уже стоим с большой лопатой в ожидании своей доли в их наследстве? — ответил Герман спокойно.

— Стоим, Герми, стоим. Но и к бою готовимся. Плимутские пилигримы и первые семьи Виргинии тоже своего не упустят (1). Нам сейчас очень не помешала хотя бы одна из доставшихся Михаилу корон — британская, — констатировал Бернард и сам насладился чаем.

— Канада? — коротко спросил Герман.

— Да. Как оно сложится только Миша и знает, — скривил улыбку Бернард Барух, — но нам, под этот шумок, северные территории в драке за Америку не помешают. Орлеанка готова отдать нам не только себя за корону. И это уже стоит того, чтобы выкупить её у Михаила!

— Он её за деньги не продаст, Берни, — Герман поставил чашку чая на столик.

— Он такой же как мы, брат. А значит нужны очень большие деньги! — ответил Бернард.

Герман покачал головой.

— Герман, наши доверители от нас дела ждут. Если не мы, то кто-то другой займет наше место в большом бизнесе. Деньги сами по себе — тлен. Особенно для Михаила. Пока они не порождают власть. Мы должны отдать Мише Евразию чтобы сохранить своё место в денежных потоках, и занять-таки подобающее положение в Америке, — завершил Бернард Барух.

Герман посмотрел на него и кивнул. Снова откидываясь в кресло и возвращаясь к изумительному ромейскому чаю.

(1) Названия старых олигархических кланов САСШ ведущих свои родословные от первых поселенцев в штатах Массачусетса, Пенсильвании, Виргинии.

* * *

ТЕКСТ ВАЛЕРИИ БАБКИНОЙ (О. Лерр)

ШОТЛАНИЯ. ЭДИНБУРГ. ЭДИНБУРГСКИЙ ЗАМОК. 30 ноября 1936 года.

За стенами дворца шумели народные гуляния, которые были организованы в лучшем виде. Святой Андрей давно считается святым покровителем Шотландии, но с таким размахом еще ни разу этот день не праздновался.

А там еще скоро кинематограф подоспеет, наладим производство патриотического кино…

Не дешево это все стоит, но лучше потратиться и начать завоевывать любовь народа, усилением их традиций, чем потом расхлебывать последствия. Не знаю почему я так сильно переживаю из-за чрезмерной расточительности? Становлюсь бережливой шотландкой? Возможно… А может быть потому что королевство мое маленькое, а планы на него у меня грандиозные.

Бросаю взгляд за окно, где гуляния продолжаются уже без меня. У меня тут тоже представление, вот только уже частного характера.

Потому что как-то иначе назвать это знатное сборище под названием Торжественный Королевский обед и запланированный после него бал у меня язык не поворачивается.

Улыбки. Лесть. Фальшь.

Как говорит папа: «Братья и сестры друг друга давят и душат. Идет нормальна дворцовая жизнь».

В общем все привычно и обычно, кроме одного. Центральная фигура здесь — я.

Первое время я нервничала, что сижу во главе стола и рядом нет ни отца, ни кого-то из старших родных, за кем можно было бы спрятаться молчанием. Но когда увидела, знакомое мне напряжение в глазах присутствующих и легкую тень усмешки в глазах Емца из-за того, что я ограничиваюсь лишь короткими фразами для поддержания светских бесед, поняла, что мое умение молчать и вежливо улыбаться, неплохое преимущество.

Мои дорогие подданные начинали задумываться, что я не так проста, как им кажется.

Молодцы.

Пока я погружаюсь во все государственные дела, пускай только догадываются.

— Ваше Величество, мы слышали, что вы планируете развивать образование в Шотландии?

— Обязательно, — слегка улыбнулась я и сказала ничего не значащую прописную истину. — Чем качественнее образование и воспитание нового поколения, тем лучше для развития страны.

Не время пока с ними сейчас государственные дела обсуждать.

Пускай себя показывают, пока я их еще внимательно изучаю. Очень знатных идиотов с вежливыми улыбками я и в лицее насмотрелась, и вести с такими важные дела в своем королевстве — не хочу.

Надо бы почитать подробное досье на каждого из них, потому что взгляды некоторых мне несколько не нравятся. Кажутся эти усатые, взрослые дяди насквозь пропитанными самоуверенной глупостью, как мальчишки, которые на уроке нарисовали учительницу по географии — голой.

Ничего-ничего… Улыбнусь им. Мы наведем порядок. Обязательно.

Обед закончен и встав первой из-за стола, я, выполняя все условности протокола, объявляю торжественное открытие бала. А мои постепенно упорядочивающиеся королевские мысли, мгновенно сменяет хаос и смятение из-за темноволосого молодого человека, который тоже был напряжен до предела и пару раз непонятно на меня посматривал.

Еще бы! Лорд Ридиан Крайтон-Стюарт, как и я, по согласованному заранее протоколу, должны будем потанцевать сегодня и может быть даже поговорить. Правда я так и не придумала, что ему сказать. Он же может и не начать со мной беседу первым.

По протоколу. Будь он неладен.

Вообще ни слова может не сказать… Что делать в такой ситуации я не знала, а спрашивать у кого-то постарше… В общем я постеснялась.

— Ваше Величество, разрешите пригласить вас на танец? — с некоторой нервозностью произнес он.

Слегка киваю и вкладываю руку в горячую и слегка потную ладонь. Странно, во дворце вроде бы не жарко.

За столом я почти не смогла рассмотреть будущего жениха, а вот вблизи как-то неловко было на него смотреть. Хотелось и губы кусать, и чтобы все закончилось как можно скорее, потому что казалось, что ноги становятся деревянными и я вот-вот могу споткнуться.

Все так смотрят на меня и как я сейчас себя поведу. Куда пропала моя королевская самоуверенность, бурлящая внутри, словно мне море по колено?

Так и молчали, большую часть танца. Не знаю, о чем он думал, но я старалась сосредоточиться только на шагах и том, чтобы достойно