В комнате вспыхнул свет. И явно не… сам.

Я даже испугаться не успела. Видать, устала за этот бесконечно долгий день от разномастных сюрпризов. Ольга Сергеевна, моя соседка по площадке, по-прежнему стилизованная под княгиню, вышла из комнаты и ласково улыбнулась. Кружевная ночная рубашка, кружевной же светлый халат, безукоризненный рыжий шиньон, безукоризненный же вечерний макияж. Сухие веснушчатые руки цыганисто унизаны кольцами и браслетами, но, приближаясь ко мне, «соседка» не издала ни звука.

– Нехорошо заставлять гостей ждать, Радость, – её черные, без намёка на белок глаза опасно прищурились.

Я в панике обернулась на «нетопыря», но он… исчез. Растворился в подъездной тьме. Маскируясь, понадеялась я, но надежда, вопреки известной поговорке, приказала долго жить, когда «Ольга Сергеевна» сделала резкое движение рукой, и входная дверь бесшумно захлопнулась. Оставив меня один на один с новой нечистью. «Нетопырь»… ушёл. А надежду сменило отчаяние.

– Надо же, – «соседка» разочарованно нахмурилась, – сбежал… Понял, что едва не попался на обычную «бабочку». Сообразил, что со мной не сладит, – и её черные глаза неуловимо пожелтели. – Мы все не те, кем кажемся, верно?

Я молча прижалась спиной к стене. Страха почему-то не было. Как и дельных мыслей. Ибо удирать поздно. И спрятаться не за кого. И…

– Что это у тебя? – нечисть шагнула ко мне и остановилась, точно натолкнувшись на невидимую стену. Ощупала воздух, опять не звякнув ни одним браслетом, и принюхалась. И улыбнулась беззубо: – Надо же, ведьмин оберег! Да сильный! «Солнышко», не так ли? – она склонила голову набок.

Я лишь сильнее вжалась в стену и обняла сумку. Знать не знаю – солнышко или луна, мне до лампочки, лишь бы… Эх, это «лишь бы»…

– Давненько не встречала, – «Ольга Сергеевна» снова протянула руку и пощупала воздух. – Хорошая вещица против таких, как я. Чем ближе опасное существо, тем сильнее сияет – слепит глаза, обжигает и не даёт прикоснуться.

Я воспрянула духом, но нечисть сразу же обломала:

– Масса плюсов – и один большой минус. Чем дольше рядом с носителем находится нечисть, тем быстрее амулет теряет силу. Сгорает, как обычное солнышко. Взрывается сверхновой – и забирает с собой в небытие недотёп. Но я знаю, – и нечисть широко улыбнулась. – Я-то знаю, как уберечься. И я дождусь. Иди в комнату, Радость. Присядь. В ногах правды нет. Хочешь, рассказкой развлеку? – предложила неожиданно.

Я прошла мимо неё на ватных ногах… вернее, ноги сами прошли, мне и у стены нравилось – дверь же рядом… Хоть призрачный, но шанс, а в комнате на диване… «Ольга Сергеевна» пододвинула единственный стул и устроилась напротив, не сводя с меня голодных глаз. Я сложила дрожащие руки на коленях, посмотрела в потолок и отстранённо подумала, что где-то там, наверно, находится заклинатель… Но мне сегодня слишком часто везло, и вряд ли Бахтияр внезапно вломится в хату через, допустим, балкон. Исчерпала я лимит удачи. Увы.

– Посмотри на меня, – шелестящий голос на грани слышимости. – Посмотри, Рада. Я заберу страх. И отчаяние. Мы сможем договориться.

Где-то я уже слышала похожий голос… Да, час назад – от Вали. Я невольно глянула на пол, но не заметила никаких следов паутины. Покосилась на нечисть и снова опустила глаза. Нет уж, не надо мне ничего внушать… Рука сама собой сжала крестик… и ощутила горячую цепочку. И от понимания даже мысли прояснились. Ах, бабуля… Не крестик подменила, нет. Цепочку. А слона-то я и не приметил… По руке, от ладони до плеча, прошли мягкие пульсирующие волны. Согревающие. Успокаивающие. Обнимающие. «Солнышко», значит…

– Ты не сможешь его использовать, – с видом знатока изрекла «соседка». – Человечек же – всего лишь, – улыбнулась снисходительно. – Воззвать в силе амулета сможешь, но она не откликнется. Нечисть, – объяснила назидательно и, прижав к груди руку, склонила голову в издевательском поклоне, – никогда не лжёт. Никогда. Такова наша природа.

– И что вам нужно? – хмуро осведомилась я.

– Письма, – предсказуемо сообщила «Ольга Сергеевна», – и все записи по делу. Отдай. Да, письма продолжат приходить, коли ведьма поставила на тебе метку, но без старых новые – пшик. Мало пройти по тропе. Прежде надобно понять, куда она приведёт. А определить точное направление можно лишь по карте – по схеме всех следов.

– Я и так знаю, куда ведёт тропа, – огрызнулась я. – Могильники?

Нечисть прищурилась, и ее глаза снова сменили цвет, став прозрачно-голубыми, почти белыми.

– Догадливая, – неприятный, нечитаемый взор пугал до нервной трясучки, и я снова обхватила сумку. – Или кто-то умный предупредил?

А вот не скажу…

Она, впрочем, и не ждала ответа – подавшись вперёд, рассматривала мою сумку.

– Здесь, – «соседка» удовлетворённо щёлкнула пальцами, и снова браслеты смолчали. – Вот оно. С собой носишь. Молодец. Но я дождусь. «Солнышко» прогорит и…

– Ничего ты не получишь, гниль! – раздалось от стены рычащее.

Я подняла взгляд от пола и неприлично выругалась. Кажется, сегодня столько всего случилось, и меня уже ничто не могло удивить, но… Баба-Яга, опершись о помело, вышла из стены – и покинула рисунок, оставив после себя лишь расплывчатый силуэт, тень.

«Ольга Сергеевна» подскочила, как ошпаренная, повернулась ко мне спиной, ощетинилась. И, клянусь, по полу зазмеился хвост – серый… кружевной.

– Пшла прочь! – Яга замахнулась на нечисть метлой, и в комнате громыхнуло внушительное: – Это моя территория!

«Соседка» явно нацелилась драться. Пеньюар на спине вздулся пузырём, формируясь… формируясь. Во что-то. В горб, что ли… И ткань этого… «новообразования» пульсировала, излучала тускло-серое мерцание… и расползалась по телу.

Панцирь, осенило меня, когда я от греха подальше забралась с ногами сначала на диван, а потом и на его спинку, и посмотрела на нечисть сверху вниз. Панцирь?.. Черепаха – в смысле, «черепаха»?..

– Ах ты, гнилое ископаемое! – зло зарычала Яга, и её глаза вспыхнули нереальной зеленью. – Погоди ж, обратно закопаю!.. Я и не такую гнусь в мир мёртвых прогоняла, тлень!.. А ну, пшла!..

Заподозрив магическую схватку, я начала медленно, но верно пробираться к краю, чтоб свалить из квартиры, и гори тут всё синим пламенем, но драки не случилось. Вернее, она оказалось такой, что, не будь я напуганной, посмеялась бы от души.

Помело Яги заискрило изумрудной зеленью, и бабка попёрла на «Ольгу Сергеевну» как танк. А та сначала попятилась, потом попыталась прошмыгнуть к двери, но едва увернулась от метлы. Отшатнулась, затравленно урча, а двигалась неповоротливо, кособоко. Яга, впрочем, тоже еле ноги переставляла, ругаясь и рыча бешеной кошкой. А когда «соседка» попыталась запрыгнуть на диван, и я добавила звука – завизжала, и нечисть заметалась по комнате. Отскочила к окну, снова увернулась от помела, открыла балконную дверь – и была такова. Сиганула с четвёртого этажа, мелькнув в дождливой ночи кружевным хвостом.