– А вы как думаете, звать на помощь или?.. – спросила я тихо.

Мотивы заклинателя прояснились, и его стало немного жаль. Но себя – ещё жальче. Да и не только себя – и окружающих людей. Ведь пока он носится по городу за одной «бабочкой», из могильника выползут три следующие. И убьют невинных людей. И за мной охота продолжится.

– Знаешь же ответ, – она сверкнула глазами. – И пойдёшь. Но не сейчас. Дождись заклинателя и объяснись. Ежели запереть попытается, меня зови. Не боюсь, – и она задорно тряхнула нечесаными патлами. – Я уж не нечисть, а нежить. Призрак. Пацану не по зубам. Теперича ему со мной только договариваться.

– А в зеркальной ловушке он поймал кого-то, – я вспомнила Бахтияра, изучающего в кофейне некую склянку.

– Мелочь, – беззаботно отмахнулась бабка, – и без магии. Сила, кста, и у середняков есть не у всех. А у нас есть – чуть, но опасной. А призраком я опаснее, чем живьём. Нету оболочки – той, что боли и смерти боится, чуешь? Эта – времянка, обернётся лужей краски и молока, ежели вскоре на место не вернусь. И задирать меня никто не рискнёт. Дождись его.

Я взяла стопку, выпила и решилась. И будь что будет.

– Нет. Пойду сейчас. Люди же гибнут. Чем быстрее ведьмы обо всём узнают, тем лучше. Вы только… – я запнулась. Не к ночи они будь помянуты, но… – Вы не знаете, что это за могильники? Мне же никто ничего не объяснит. Человек же. А вы? – и с надеждой посмотрела на Ягу.

Бабка пододвинула табуретку и оперлась спиной о стену, недовольно ворча на «дурное тело». Я покосилась на настойку и решила, что хватит. Долила в кружку нечисти молока, а себе заварила крепкий чай.

– Старая это сказка, девонька, – нечисть рассеянно погладила Кота, и тот тихо заурчал. – Очень старая. Мало кто знает правду – и ещё меньше помнит хотя бы сказку. Но прабабка моя её лично наблюдала. И участвовала – за спасение рода и первые патенты. Да, тогда лишь помогающей ведьмам нечисти и давали дозволенье – жить среди людей. Помогающей изводить неугодных. Протестующих. И опасных даже с согласием чтить законы. Некоторые виды нечисти нельзя было оставлять среди людей даже по договорам, а без человечьего тела они лихо помирали сами. «Бабочки». «Мотыльки». «Клопы». И прочья гнусь.

Её сучковатые пальцы перебрали мои рисунки, остановившись на черновом наброске нечисти в зеркале.

– С нашей помощью у ведьм дело живо спорилось. Высших сопротивлялось немного, а остальных мы выметали в мир мёртвых поганой метлой вот так, – и она провела ладонью по столу, словно крошки на пол стряхивая. – Но тогдашние ведьмы – стародавними их нынче кличут – чтили законы природы, уважали матушку-Жизнь. И верили: ежели что-то появилось на свет, значит, оно надобно. Даже у кровососа-комара есть своё предназначенье, даже у крошки-мошки. И пущай мы не понимаем – не дано уму смертного постичь законы высших сил. Оно появилось – природа дала жизнь – то бишь необходимо. Вот и весь сказ. Смекаешь?

От догадки меня передёрнуло:

– Ноев ковчег, что ли?

– Точно, – Яга кивнула. – Иных по тюрьмам распихали – по волшебным, в мёртвых мирах спрятанных, да с такими стражами, что ой. А недобитков в могильниках замуровали. Каждой твари по паре – кого-то с телом, кого-то, как «бабочек», духом. Стародавние сохранили популяцию каждого народа. Кого-то парой, кого-то единицей, кого-то семьей. По способностям.

– Но ведь… – у меня в голове не укладывалось. – Времени же прошло… Разве возможно… без воды, без питания?..

– Нечисть не так нуждается в этом, как люди, – пояснила Яга и глотнула молока. – Вода – тёмные эмоции людей, пища – тёмная магия ведьм. В страшные времена – войн, революций, облав и охоты – мы без еды-воды живём годами. А в могильниках есть артефакты-магниты, притягивающие тьму. Немного, крохи – лишь бы выжить. Всё. И нечисть будет там спать веками.

– Спать? – повторила я. – Тогда… да, не совсем могильники. Усыпальницы. И их вскрыла…

– …какая-то соплюшка? Нет, – бабка, ворча, заглянула в пустую кружку. – Стоит за ней кто-то, девонька. Сильный стоит. И, помяни моё слово, он ещё явит себя. Он – или она. Стародавние не чета нынешним ведьмам были – и сил, и знаний имели в разы больше. И защиту для схронов ваяли – не дай боже рядом-то пройти, молчу уж про взломы. Ей помогли.

– Кто? – я насторожилась.

– А я знаю? – Яга пожала плечами. – Поди отступницы. Это те, кто законы мира не блюдет и по тайникам стародавних шастает, знаний запретных набираясь. Они всякое вскрывать навострились… – нечисть помедлила и припечатала: – Кирдык тогда девке. Ежели связалась с отступницами – никакой пощады.

– А место знаете? Где находится этот могильник-ковчег? – я пытливо посмотрела на бабку.

– О, нет. Это тайна. Большая, страшная и кровавая. Творить могильник уходило много ведьм, а вернулась лишь одна – ведающая. Живая карта. Ключ к тайне. Ключ к схрону. И опосля она передавала секрет из поколения в поколение. Но, честно говоря, я думала, что с ними давным-давно кончили.

– В смысле? – я подняла брови. – Убили, что ли?

Яга опустила задумчивый взгляд, погладила Кота:

– Такова судьба всех древних семей, ведущих род от стародавних и владеющих тем… что может пошатнуть устои мира. Нового мира. Да. Их немного уцелело-то, семей этих, после охоты на ведьм. Восемь или десять. Может, больше. Но я знаю о слышащих – живых хранилищах древних знаний. О ведающих – ключах к схронам, и с нечистью, и с теми же знаниями. О видящих – способных предвидеть будущее и проникать в него воздушными тропами. О шепчущих – изобретателях новых заклятий. И о зовущих – умеющих любого предка на разговор вызвать, чтоб совет стребовать или знаний получить. Нынче их палачами кличут.

Я усердно конспектировала. Информация лишней не бывает.

– Палачей прибрали к рукам наблюдатели, и эта ветвь древнего дара уцелела. А вот об остальных я давненько не слыхала. Вроде бы они тоже с наблюдателями договоры заключали… Но они не столь полезны, как палачи. Сгубили их – и поди свои же, «охранники», кто беречь обещал. У наблюдателей и спецом обученные есть – безымянные, киллеры по-вашему, неугодных изводящие. А ведьм-ключниц вообще наперёд всех доставали – сначала тайны выведывали, а потом убивали. Эт моё мнение, – добавила нечисть. – Кто выжил – те в отступницы подались. Жить-то надобно. Да тайные уменья сберечь.

– Месть? – я отвлеклась от конспектов. – Наблюдатели вроде боятся нечисти. Им нечего вам противопоставить. Кто-то мстит, выпуская в мир… ископаемых? И рушит устои мира?

– Можа, – задумалась Яга. – Коли ведьмы презрели клятву защищать род людской и вскрыли схрон, то да. Отступницы-то нынче разные пошли. Кто-то в здравом уме и просто выживает. А кто-то в безумье тайники ломает, чтоб страшных знаний и власти набраться. Ты чего чиркаешь-то? На кой это тебе, девонька?

– Чтобы понять, кто. Узнаем мотив – вычислим. По идее этот кто-то, стоящий за Гульнарой, недалеко. Наблюдает обстановку и делает выводы – убавить нечисти или добавить, – заметила я. – Ведь если бы могильник просто вскрыли, нечисть бы оттуда скопом в мир ринулась, так? А не по паре, как сейчас. Кто-то их выпускает. Или нет?