– Адрес помнишь?

– Помню. Только давай сначала поедим.

Мы наскоро перекусили в местном ресторане, узнали на всякий случай расписание афинских рейсов и, загрузившись в такси, отправились в гостиницу.

С местами в разгар туристического сезона в гостиницах всегда напряженка, но нам повезло. Мы попали в «окно» между группами, и нас согласились приютить на два дня. Заполнив, что положено, и все оплатив, мы, наконец, попали в свой номер – крошечную комнатку, в которую с трудом втиснулись две кровати. Но, главное, здесь был свой санузел.

Я бросила на кровать свою сумочку и обернулась. На лице Василия было написано такое глубокое недоумение, что оно больше походило на паралитическую гримасу.

– Что это? – спросил он бесцветным голосом.

– Где? – не въехала я.

– Где мы?

– Ах, вот что! В номере, дружок. Да, это не «Кларидж», зато тебя здесь никто не узнает, не найдет, да и искать не станет. И вообще, хватит выпендриваться, не барин! Два дня перекантуемся, а там – или домой, или в Бристоль.

Разместившись и приняв душ, мы отправились в соседний ресторанчик. От долгого пребывания в номере меня начинала мучить клаустрофобия.

– Что делать все-таки будем? – поинтересовалась я, приступая к десерту.

– Думаю, съездим в Бристоль. Рискнем. В гостинице останавливаться не будем, чтобы не светиться. Можно снять квартиру.

– Давай попробуем снять по Интернету. Полная конфиденциальность.

– Где-нибудь на окраине.

– Ты же говорил, у него квартира в центре.

– Ну да.

– Тогда зачем нам селиться неведомо где? Будем целый день туда-сюда мотаться? Лучше снять квартиру в доме напротив Пашиного и сидеть там с биноклем. Сыто, тепло и уютно, и туалет рядом.

– Точно. Молодец! Как бы это сделать?

– Надо купить карту Бристоля, посмотреть, где его дом и что там напротив.

– Можно и это по Интернету выяснить.

– Еще лучше!

– Ну что, за дело?

– Вперед!

Вечером этого же дня, все мокрые из-за сильного умственного напряжения, мы пытались посредством компьютера арендовать двухкомнатную квартиру в доме, располагавшемся почти напротив жилища объекта нашей слежки. Учитывая наше весьма плачевное знание английского языка и почти такое же владение компьютером, процедура эта давалась нам нелегко. Вернусь домой, усердно займусь самообразованием, твердо решила я.

В итоге двухчасовых мучений мы сняли-таки квартиру, внесли арендную плату и на следующий день уже готовились выехать в Бристоль. Узнать название вокзала и расписание поездов мы предпочли у хозяйки гостиницы.

Добравшись до вокзала Паддингтон, мы купили билеты. Заняв места, приступили к обсуждению планов.

– Приедем, надо будет сразу жрачки побольше закупить, чтобы мы могли дома в засаде сидеть, – начал с главного Василий. – Потом бинокль купим…

– Но главное – это жрачка, – поддела я его.

– Где это ты видела, чтобы мужик на голодный желудок трудился? – не смутился он.

Покуда мы так мило беседовали, к нашим местам подошла очаровательная бабулька, ну просто мисс Марпл, в хорошенькой соломенной шляпке, украшенной искусственными незабудками. Бабулька имела при себе немалых размеров корзину, аккуратно прикрытую чистенькой вышитой салфеточкой и изящно перевязанную ленточкой. Этакий идиллический вариант саквояжа. Она села через проход от нас и попыталась поставить корзинку на колени, но та оказалась слишком громоздкой. Бабуля завертела головой в поисках проводника, но его, как назло, нигде не было видно. В полной растерянности она взглянула на багажную полку; представить, что она самостоятельно водрузит туда свою поклажу, было сложно. Окружающие, между тем, никакого интереса к старушенции не проявляли. Тогда Василий, как и положено настоящему мужику, встал, легко взял в могучие руки корзинку и затолкнул ее на полку. Не тут-то было! Корзину заклинило. Василий попытался вытянуть ее обратно. Не пошло. Тогда он попытался-таки затолкнуть ее на полку. Опять промашка. Бабулька начала нервничать и что-то забубнила по-английски. Окружающие, наконец, оторвались от своих дел и обратили внимание на происходящее.

Ползунов, весь красный от этих усилий и от раздражения, боролся с корзиной. Старушка из божьего одуванчика с благодушной улыбкой на лице незаметно превратилась в разъяренную фурию. Теперь она то и дело отпускала ехидные замечания в адрес несчастного, ничего не понимающего к тому же Василия. Наконец, окончательно озверев и обессилев, он бросил корзину и сел на свое место. Не тут-то было! Пожилая мисс ухватила его маленькой когтистой лапкой за плечо и твердо призвала вернуть ей ее собственность.

– Да что ты пристала, старая карга, видишь же, застряла она! – перешел на родной язык порядком взмыленный олигарх. – Говорил тебе, поехали первым классом! – зло прошипел мне на ухо этот новоявленный тимуровец.

Наконец появился проводник. Возмущенная леди, со всем возможным в данной ситуации достоинством, активно тыча пальцем в незадачливого помощника, обрисовала ему бедственную ситуацию. Проводник, высокомерно взглянув на Василия, улыбнулся бабульке и потянулся к корзине, всем своим видом говоря: «Ох уж мне эти дилетанты!» Он легко потянул корзину, потом чуть сильнее, потом навалился как следует. Бесполезно. Хозяйка корзины снова заверещала, теперь уже адресуя свое негодование проводнику. Тот, в свою очередь, попытался свалить все на безответственного пассажира: мол, не умеешь – не берись. Дело принимало скверный оборот. Корзина застряла намертво. Пожилая леди требовала немедленно вернуть ей ее имущество. Кажется, собирались кого-то позвать, то ли начальника поезда, то ли полисмена. И то и другое было бы весьма некстати.

Поезд дал гудок. Проводник, с пятнистым от волнения лицом, выговаривал Василию, злобно тыча пальцем в корзину. Василий отвечал ему не менее эмоционально:

– Сам дурак! Полки надо нормальные делать, тогда и застревать ничего не будет! Ага! Ты проводник, ты и выкручивайся! А у меня – во, билет, понял?!

Сзади подпрыгивала от возбуждения соломенная шляпка. Через минуту Василий уже был на ногах, и дальше беседовали они, буквально уткнувшись друг в друга носами, периодически наскакивая друг на друга грудью, как заправские петухи. Мои слабые попытки прекратить эту комедию давно потонули в их ругани. Тем временем поезд тронулся с места, плавно и почти незаметно, а потом вдруг резко набрал скорость. Пожилая леди покачнулась и повисла на Ползунове. Не ожидая нападения сзади, он тоже потерял равновесие и повалился на проводника; последний в это время обличительно тыкал пальцем в корзину и, почувствовав, как пол уходит у него из-под ног, вцепился в нее что есть сил, буквально повиснув на ней. В следующую секунду вся троица вместе с корзиной полетела на пол и рухнула в проход.