– Я не собираюсь убивать Вас. Вы слишком бесценный экземпляр, чтобы наука могла вас потерять. Я изучал масколиких сколько себя помню, но мои знания лишь теория, почерпанная из учебников, манускриптов, расспросов людей и легенд, я не могу этого увидеть своими глазами. А у вас есть возможность это испробовать, но нет должных знаний. Вы сами себя не знаете, неужели не хотеться узнать на что вы способны?

– Я не подопытный кролик.

– Я не прошу вас принимать решение сейчас. Если что вы знаете, где меня найти. Я никогда не вылезаю из этого батискафа.

Майя схватила сумку, развернулась быстрым шагом направилась к выходу.

– Просто подумайте над моим предложением – кричал ей Знариус – в противном случае вы всю жизнь проживёте, предчувствуя, что с вами что-то не так. Что вы бракованная.

– У вас ошибка в записях – моя бабушка, Агния Францевна – жива.

– Боюсь, Майя, это – не ваша бабушка…

Майя содрогнулась. Она хотела что-то возразить, но решила не спорить с тем, кого невозможно переубедить. Однако мысль, что её бабушка – самозванка – прочно засела в её голове.

Девочка остановилась на лестнице. Она знала, что Знариус её уже не видит, но его слова не отпускали. Откуда он знает, что она чувствует, будто в ней что-то сломано. Она отогнала эти мысли и вышла из Полосатой Подлодки.

В октябре обязательные чтения не проводились. Вместо них был обязательный теннисный турнир (Полуночник обожал большой теннис), на котором играл сам Полуночник против своих студентов.

Вся остальная Академия, кроме десяти игроков-счастливцев, смотрели и аплодировали. Но это оказалось не так-то просто. Нельзя было аплодировать слишком тихо – это воспринималось, как неуважение к ректору. За такое можно было схлопотать волкодава. Аплодировать слишком громко тоже запрещалось – это считалось издёвкой. Нужно было соблюдать золотую середину.

И не в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя было обыгрывать Полуночника. За такую вольность мгновенно отчисляли.

4 ноября Майя проворонила третий подвиг – в этот день она писала три урока подряд контрольную по истории подземельной музыке. Илья и все остальные агенты весь день бегали по Зерцелле в поисках высохшей яблони, которую Полуночнику вручил один из Надземных министров. Яблоня была обнаружена Ильёй в храме ВремеНике, а один из высохших из-за плохих условий плодов и был заветным огнём.

Во вторник 5 ноября, Майя сорвалась. Вопреки протестам Мудруса решила выследить Аву. Это был прекрасный план: ей нужно было подкараулить Аву, начать непринуждённый разговор, возможно с какой-нибудь сплетни, втереться в доверие, а через месяц узнать, с чего начался и чем закончился этот их разговор с Ильёй.

В коридоре о чём-то судорожно спорили два катастрофолога – агент губернатора №7 Артур грей Лунин и Кассандра грей Порохова. Завидев Майю, они тут же бросились к ней:

– О, ты-то нам и нужна! – воскликнула Кассандра, – Ты с какого факультета?

– Свободные искусства… – растерянно пробормотала Майя.

– Прекрасно! У нас спор. Мы готовим совместный проект по созданию зонтиков с подвохом. Раскрываешь его в дождь… А он в дырках.

– Эм… прекрасный зонтик – Майе было не понять логику катастрофологов.

– Так вот… В чем суть нашего спора: дырки-то нам где делать? Снаружи или изнутри?

– Вам не кажется, что это крайне бесполезное изобретение?!

– Она крайне полезное, – настаивала Кассандра, – Мы много чего придумали полезного для катастрофологов. Например: систему налогообложения, сложные формы заполнения документов и прочую инквизицию. Её на вооружения взял сам Полуночник. А ещё все важные инспекции находятся на самых последних этажах домов без лифта.

– Священная миссия катастрофологов – подтвердил Артур, – усложнять жизнь всем окружающим.

– А разве вам не запрещено общаться с остальными факультетами? – Майя помнила это странное правило, прописанное в нескончаемых правилах Академии Теней.

– Мы катастрофологи – шепнула Кассандра – нам можно нарушать все правила. Это негласно, но можно.

Майя прождала Аву достаточно долго для того, чтобы отчаяться и сдаться. Она весь вечер топталась около лекториев и кабинетов катастрофологов, но Аву так и не встретила. Кто-то из студентов шепнул Майе, что Ава – заядлая прогульщица, но где её искать – никто не мог дать ответа.

Ава Мракова

Время близилось к пять вечера. Когда Майя уже отчаялась встретить Аву – она на неё натолкнулась. На Аву и Илью – они шли из библиотеки. Увидев Майю, они оба выпучили глаза, а затем расхохотались. Ава аж чуть не упала на пол от смеха.

– Что-то не так? – спросила Майя.

– Нет, всё хорошо… – Илья выдавил это через смех.

– Мы не над тобой смеялись, – Ава не выдержала и снова расхохоталась.

По их лицам было сразу видно, что обсуждали они её.

– Ясно, – сухо сказала Майя, говорить с Авой ей не хотелось.

Она развернулась и собиралась идти, как её окликнули:

– Ну Майя, ну не обижайся… мы честно не о тебе…

Илья еле сдерживал улыбку.

– Я так и поняла.

Илья попрощался с Авой и ушёл. Майя и сама собиралась идти, как Ава ей остановила, положив руку на плечо.

– Прогуляемся? – хитро сощурилась она.

– Нет, спасибо, – закрылась в себе Майя.

– Да, ладно, зачахнешь без свежего воздуха. Идём.

Ава не спрашивала, она приказывала. Это был шанс Майи втереться в доверие Аве, и она пошла.

– Только зайдём в «Чашечку» – я чай возьму.

В «Чашечке» была длиннющая очередь, которая тянулась от самых часов в центре холла.

– С дороги. С дороги. С дороги, – расталкивала всех Ава, пробираясь к кассе, – один чай с корицей, пожалуйста.

– Встаньте в конец очереди, – строго сказала Аве кассирша.

– У нас урок начинается через три минуты, – глаза Авы расширились от испуга. У нас контрольная… Пожалуйста.

Кассирша закатила глаза:

– Ладно, давайте.

Получив свой чай с корицей в картонном стаканчике, Ава взяла Майю под руку и направилась в сторону главного входа.

– Но у нас же нет сейчас занятий, – Майя возмутилась такой наглости Авы.

– Ну им-то не обязательно про это знать, – Ава дружески толкнула Майю плечом, – встав в конец очереди, мы бы простояли до самого утра и опоздали бы. Так что… не то, чтобы это и не правда.

Майе начинала не нравиться Ава. Она врала, как дышала.

Они наматывали круги вокруг корпусов Академии. Сперва обе молчали, только Ава хлюпала, взятым в картонном стаканчике чаем. Но стоило Майе начать непринуждённый разговор, как Аву буквально прорвало. Она была той еще болтушкой, понятно почему её за глаза называли «Сорокой».