Отперев дверь ключом, внешне напоминающим отмычку, Пол отошел в сторону, пропуская меня вперед, а затем, наклонившись, вошел следом. Домик состоял из единственной комнаты с холодильником и плитой, карточным столиком, покрытым клеенкой, и двумя складными стульями. На полу лежал матрас-футон. Стены были обиты чем-то вроде панелей из разноцветного материала. Потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что это были воздушные змеи. Огромное количество воздушных змеев с разными орнаментами и различной формы. Подойдя к стене, я провела рукой по одному из них, по форме напоминающему стрелу.

– Я сам их делаю, – пояснил Пол. – Воздушные змеи популярны у меня на родине, они всегда мне нравились.

– Они красивые.

– Это дельта, – сказал он. – А это сани. – Он жестом указал на другие формы: бриллианты, коробки, драконы.

– Где ты их запускаешь?

– Везде, где есть пространство и ветер.

– Никогда этого не делала, – призналась я.

– Серьезно? В следующий раз обязательно запустим вместе.

Выдвинув для меня один из складных стульев, Пол поставил чайник и уселся на второй стул. Красная клетчатая клеенка, покрывавшая стол, была липкой.

– Тут уютно, – подметила я.

– Мне нравится здесь. Жизнь вдалеке от города помогает мне не сойти с ума. Большинство амишей, покидающих родные места, в конечном итоге обосновываются где-то неподалеку, хотят они этого или нет. Но я сейчас так далеко, что мне просто необходимо свить себе уютное гнездышко.

Чайник на плите начал громко свистеть, и Пол поднялся со стула.

– Сколько потребовалось времени, чтобы привыкнуть к электричеству? – поинтересовалась я.

– Немного. Но я все еще придерживаюсь некоторых правил, чтобы оставаться ближе к природе. Например, я не потребляю электричества больше, чем мне необходимо, – и он жестом указал на верхнее освещение, потолочный вентилятор со свечными лампами с маленьким потреблением мощности. – И никакого интернета.

– Даже в телефоне?

Он полез в карман и вытащил раскладной телефон, похожий на мой.

– Вообще-то с тех пор, как я приехал сюда, я стал заботиться об охране неприкосновенности своей частной жизни. Забавно. Покинув ферму, я словно превратился в совершенно другое животное. Как будто произошла трансформация из курицы в волка или что-то в этом роде.

Стоя передо мной, он сделал глоток чая.

– Возможно, это звучит как бессмыслица, – сказал он, ставя кружку на стол, – но я не знаю, как еще можно описать это. Я не чувствую себя домашним животным, сбежавшим из загона. Я совершенно другое существо, использующее свои инстинкты, чтобы найти убежище и еду. Это сложно. Но я никогда не вернусь назад. Я хочу остаться волком навсегда.

На фоне своей хибары Пол производил впечатление внушающего доверие человека. Я всматривалась в пряди его темных волос. На его шее был врожденный изгиб, как будто он пытался что-то разглядеть. В своем воображении я с легкостью представила его волком. Находясь в его обществе, я ощущала смешанные чувства – страх и зависть. Он был сильнее стихии, направляемой его собственным компасом, абсолютно свободный. Мне нравилась мысль, что этим мы похожи, но это было всего лишь моим желанием.

Глава девятая

Однажды вечером, когда Рафаэля не было дома, мы с тобой открыли бутылочку вина во внутреннем дворике. Как и следовало ожидать, быстро покончив с первой бутылкой, ты открыла вторую. Я чувствовала себя свободнее и словоохотливее, чем обычно.

– Я так благодарна тебе за то, что ты привела меня в Ризому, – сказала я. – Мне кажется, простой благодарности мало.

– Эбби, ты такая милая, – твое лицо светилось от китайских фонариков на решетке над нами. – Для меня просто счастье иметь возможность разделить это с тобой.

Потрясающая удача – снова оказаться здесь наедине с тобой, делать то, о чем мечтали многие. Я думала о тех бесчисленных часах, проведенных за просмотром твоих фотографий на страницах журналов в своей затхлой спальне в Мичигане, словно сама была одной из тех многих. Какой бы абсурдной ни казалась эта разлука сейчас, я знала, что мы все сделали правильно. Каждой из нас были нужны эти годы, чтобы найти свое предназначение: твое – в лучах славы, мое – в тени. И теперь мы были готовы снова воссоединиться в нерушимом единстве. Наш союз – это сложнейший механизм, симбиоз воображения и его воплощения в жизнь.

– А что, если однажды я стану членом Ризомы? – вдруг поинтересовалась я. – Было бы забавно, если бы мой наставник порекомендовал меня Перрену.

Ты бросила на меня вопросительный взгляд, словно ожидая конца шутки.

– Я имею в виду художественное направление. Разумеется, не актерство.

– А, это? Да, было бы чудесно, – рассеянно произнесла ты.

– У меня сейчас столько новых идей, сюжетов и эскизов. И я тут подумала, – добавила я, ощущая приток крови к своему лицу, – а что, если бы мы сами сняли кино? Ты и я? Я могла бы написать сценарий и заняться художественным оформлением, а ты бы играла в нем главную роль. Может быть, ты могла бы найти режиссера и продюсера. Кто знает, вдруг Перрен захотел бы принять участие.

Ты поднесла бокал ко рту, и было заметно, как уголки твоих губ изогнулись от удовольствия. Сделав большой глоток, ты вернула бокал на стол, нежно улыбнувшись, и сказала:

– Да, было бы круто осуществить это однажды.

Я почувствовала, как ты оттолкнула меня. Я ждала, что наш союз, вновь продолжающееся сотрудничество откроется тебе именно в эту секунду так, как это представляла себе я. Райские сады Эдема, в которых мы провели детство, теперь снова простирались перед нами. Тебе нравилось мое искусство – по крайней мере, так ты говорила, – и теперь ты могла окунуться в него.

– Я говорила тебе о следующей роли Рафа? – спросила ты, закуривая сигарету. – Это комедия. Как тебе такое? Он не перестает меня удивлять.

Я ничего не ответила. Ты подлила вино в свой бокал, хотя он был еще наполовину полон, и попыталась поставить бутылку обратно, но, соскользнув со стола, она полетела вниз.

Теперь стало очевидно, что больше ты не поведешь меня в Ризому. И если я хочу хоть как-то продвинуть свой талант, раскрыть его перед Перреном, то мне придется действовать в одиночку. Не всех приводят за руку, как Пола. Было больно осознавать, что незнакомые люди сделали для него больше, чем ты готова была сделать для меня. Возможно, ты искренне восхищалась моими работами, но это были лишь слова. И теперь понятно, что ты одна из тех людей, которые разглагольствуют и взахлеб обещают, а затем просто забывают об этом.

Об уплате грабительски дорогого членского взноса не