Ленька всегда отличался выдающейся тупостью в изучении английского. Одинцов насупился:

— Это особь статья, как ты говоришь.

Весь класс давно знал, что Леонид влюблен в Дусю. Что думала по этому поводу сама Дуся, не знал никто. Марианна старалась помочь Одинцову, преследуя свои шкурные интересы, — еще одна соперница ей была ни к чему. Но сделать она ничего не могла. Дуся только упрямо твердила своим замогильным голосом, что мечтает умереть, и этим моментально вывела раздражительную Марьяшку из себя.

— Придурочная! — заявила та без обиняков. — Посмотри, как солнце светит!

— Ага! — с готовностью подхватила болтавшаяся рядом Маргаритка. — Я тоже его так люблю!

Марианна презрительно скривилась:

— А посему в готы мы с тобой явно не годимся, — и язвительно хихикнула.

Но Дуся не прореагировала, словно оглохла. Суицид, он и есть суицид.

А Ленька начал ходить за Дусей кругами. И наконец добился своего — влюбленные порой невероятно назойливы, как октябрьские дожди, — уговорил Дусю пойти с ним погулять.

Отправились почему-то в Коломенское, хотя стоял премерзкий продувенный ноябрь. Брели по скользкому, предательски ломающемуся под ногами насту.

Дуся начала с расспросов. Спросила, как Ленька относится к мужчинам, красящим волосы. Леонид пожал плечами:

— Ну, если пожилой человек седину закрашивает — это я где-то могу понять.

— Нет, я не о том. Если у парня волосы выкрашены, скажем, в зеленое… Вот к такой, скажем, окраске как ты относишься?

Леонид замялся. Девка абсолютно вывихнутая… Лицо донельзя перепудрено, глаза подведены черным. Выражение на морде — своеобразная смесь вызова с застенчивостью.

— Честно ответить?

— Да, если можно.

— По-моему, он просто педик, — брякнул Ленька.

И сразу почувствовал: Дуся сделала по этому ответу какой-то вывод о своем кавалере, и причем вывод не в его пользу. Одинцов — не ихний. В общем, разочаровал ее Ленька таким ответом. А каков ихний — Леонид тогда еще не мог понять. Сюда бы Бориса… Этот знал все.

— Старайся по возможности не ляпать, чего не надо, в сердцах, — поучал Борька. — Но уж если ляпнул — ну так ляпнул! И тогда не надо этим казниться и мучиться.

— А кожаные штаны ты любишь? — монотонно спросила Дуся.

— Не-а.

— А как ты отнесешься к поступку женщины, сделавшей стильную татуировку?

— Ну, это ее личное дело.

Ленька, с одной стороны, начал раздражаться от девичьего допроса, с другой — было любопытно, что там еще последует.

— А как ты относишься к ногтям, крашенным в черное, накладным клыкам, готическим перстням?

— Если это по приколу, то пусть где-то так будет, ладно. Просто интересное кино, — сказал Леонид. — А если человек к этому относится серьезно, то он меня настораживает.

— То есть люди, которые это носят, и явно не в шутку, тебя настораживают, и ты бы не хотел с ними дружить? — уточнила Дуся.

— Если честно, да, — признался Ленька. — С помощью подобных вывертов можно втянуться в нехорошие вещи.

Дуся вдруг оживилась:

— Ты говоришь таким тоном, словно уже сталкивался с похожим.

Ленька вздохнул:

— Угадала. У меня было там кое-что в прошлом, но я, к счастью, выбрался.

— В секту, что ли, попал?

— Я не такой парень, чтобы в секту попадать! — отрезал Леонид. — И вообще о глупостях не хочу рассказывать.

Когда-то Ленька действительно носил дурацкий перстень. Дурной знак… А потом на него напала свора гопников, избила, сломала нос и сорвала перстень.

Дуся поняла, что трогать эту тему дальше небезопасно. А Леонид догадался, что она делала о нем дальнейшие заключения и все они одинаковы — он не тот, кто ей нужен…

— А вообще, знаешь, даже Гамлет был гот. Самый настоящий гот! Ты сообрази. Носил черное. Пребывал в депрессии. Постоянно думал о смерти, разгуливал по кладбищам и разговаривал с черепами. Нарочно обострял отношения с родственниками и уединялся. И юмор у него был чисто готический.

Ленька вздохнул. Он ощущал, что ему рядом с Дусей трудно, неприятно. Да и она уже потеряла всякое желание гулять — сутулилась от ветра, запахивала плотнее длинное черное пальто, посматривала все чаще на свои замызганные грязью стильные черные сапоги…

— Ты проявляешь ко мне слишком большое эмоциональное внимание и смотришь на меня как на женщину! — внезапно заявила Дуся. — А мне это очень тяжело, я этого не выдерживаю.

— Интересное кино, — проворчал Ленька. — А как мне на тебя смотреть — как на телеграфный столб, что ли?! И если ты такие вещи выдаешь на полном серьезе…

Он не договорил. Даже и думать о продолжении не стоит…

Взаимопонимания, к которому стремился Ленька, не появилось. Но он все тянул, пытаясь подольше не расставаться с Дусей. Она брела рядом, как автомат.

Однако позже и постепенно Ленькина настойчивость и его очевидная влюбленность стали делать свое дело. Дуся начала понемногу оттаивать, легче шла на разговоры, охотнее соглашалась на прогулки…

Пока в дело не вмешался Борис.

Женька утонула в бассейне «Москва».

— Ниночка! — закричала мать, бросаясь к дверям. — Как хорошо, что папа тебя привез!.. Ниночка…

Отец и Борис молча стояли в углу передней.

Потом рассказывали, что был какой-то маньяк, который в бассейне «Москва» подныривал под девушек и женщин и хватал их снизу. Видимо, тринадцатилетняя Женя просто испугалась от неожиданности и не сумела отбиться и позвать на помощь.

Кстати, окончилась жизнь того маньяка в том же самом бассейне, где он убивал других. Ему попалась женщина не робкого десятка. И когда убийца схватил ее, она, вместо того чтобы лишиться чувств и речи от ужаса, не видя, кто это, машинально сильно ударила туда, куда сумела, свободной ногой. Угодила маньяку прямо в челюсть, вывихнула ее или сломала. Отчего тот сам потерял сознание и утонул.

— Женечка… — шептала бабушка. — Звездочка моя ясная… Лучше бы я умерла вместо тебя… Что мне, старой, делать на этом свете? Я покончу с собой…

— А как же мы с мамой? — спросила Нина.

И бабушка чуточку успокоилась и пришла в себя.

— Даже поцеловаться ни с кем не успела… — твердил о Жене Борька.

Почему-то именно это казалось ему самым страшным.

После Жениных похорон, в которых принимали участие почти все Нинины бывшие одноклассники, за что она была им безмерно благодарна, вдруг появился отец.

Нина пыталась заниматься в своей комнате, но поневоле прислушивалась к происходящему за стеной. Бабушка уже спала. Она разом сдала после Жениной смерти.