– Как я понял, ты решила выкинуть меня из дома. Но это и мой дом тоже!

Алира саркастически усмехнулась. Брат говорил так, будто обожал старинный особняк, но тон его выдавал. Она считала, что, если бы их дом располагался в центре города, где цены на квадратные метры взлетают до небес, она бы с радостью сама его продала. К счастью, ситуация была обратной, особенно сейчас, когда кто угодно может заполучить дом в деревне бесплатно. Кто теперь захочет покупать особняк? Никто! С появлением скваттеров в Алкиларе все изменилось, но Херардо уперся. Он продолжал использовать особняк как дойную корову для своей семьи. Алира многие годы выслушивала его надменные рассказы об их предках, сыгравших огромную роль в истории провинции и страны, когда приглашала друзей в гости.

– Конечно, это так, но сейчас владелец – я, – напомнила она.

– Это нигде не записано. А поскольку у тебя нет детей, все отойдет Хану, а значит, наше мнение тоже весомо.

Комментарий брата задел Алиру. Они и впрямь не подписывали никаких бумаг, а просто исполняли волю родителей, к тому же их мать все еще была жива. Еще ни разу Херардо не преподносил ситуацию в таком разрезе. Он как будто угрожал ей. Женщина заметила скрытое желание от нее избавиться, чтобы занять ее место, и ей стало дурно.

– Ладно, если хочешь, давай спросим Хана, – заявила она, теряя терпение. – Или просто скажем ему, что, если он хочет что-нибудь получить в наследство, на это придется тратить деньги. Твои деньги, разумеется. А то как здорово проводить выходные бесплатно!

– Может быть, я дал бы тебе денег, если б ты попросила, а не впускал бы в дом посторонних!

– Ну, конечно! Твоя женушка разрешит тебе тратить по восемь сотен евро ежемесячно? Думаешь, в противном случае я бы к тебе не обратилась? – Молчание брата говорило само за себя, и Алира продолжила: – И это минимальная сумма, чтобы оплатить счета и поддерживать порядок. Надеюсь, ты понимаешь, что мне самой не нравится происходящее, но выбора у нас нет.

Похоже, спор между ними был исчерпан.

Тем же вечером, когда к хозяевам присоединились Херардо и Тельма, разговор снова перетек на новых соседей из Алкиларе. Аманда перетащила телевизор в гостиную, а друзья расположились в креслах и на диване, чтобы посмотреть ее фильм.

– Сейчас я вам покажу, что я сделала, – объясняла она, проверяя соединение с компьютером, – и вам все станет понятно. У меня было много времени на съемки в выходные…

– А они не были против? – спросил Томас.

– Нет. А должны были?

Мужчина пожал плечами:

– Они искали уединения и наверняка хотели сохранить свою жизнь в тайне.

– А мне кажется, они как раз хотят поделиться своими достижениями.

– Не все такие упертые, как ты, – бросил Херардо, но Томас пропустил комментарий мимо ушей.

Алира сидела в своем кресле, подтянув колени к груди и водрузив на них подбородок, и старалась не упустить ни единой детали. Как и младшего брата, ее удивило, что герои фильма были не против попасть в кадр. Алира по привычке относилась к происходящему с подозрением, но старалась не зацикливаться. То, что ей хотелось скрыть деревню от посторонних глаз, оградить от слухов, как нельзя вскрывать старую могилу, не значило, что другие разделяли ее взгляды. Они нуждались в новых соседях, таких необычных с виду, открыто говоривших о своем жизненном опыте, решениях, мечтах и проектах. К примеру, Палома и Педро были всего на четыре – пять лет старше Алиры, он прежде был плотником, а она – горничной. Они неплохо зарабатывали, но по нелепой случайности лишились своих мест. Они говорили так, будто Алкиларе стал для них стимулом к существованию. Алира втайне уважала их за отважное решение начать жизнь с чистого листа в своем возрасте. В то же время, она винила новых знакомых за их авантюризм. Может быть, Педро просто был лентяем, который не смог адаптироваться к новым веяниям в профессии, а Палому могли уволить за то, что она плохо выполняла свою работу или воровала…

Алира хорошо разбиралась в ситуации: она была уверена, что человек, который всегда готов к работе, никогда без оной не останется. Нынешнее финансовое положение в доме было далеко от идеала, но она ничего не могла поделать как с ней, так и с патриархальной системой наследования, согласно которой они должны были жить сельским хозяйством и скотоводством, которая заставила людей переехать в город, которая работала на руку лишь налоговикам и в целом была чересчур запутанной… К своему удивлению, Алира вдруг поняла, что во всем винит систему. Так она скоро перестанет отличаться от тех, кого сейчас критикует!

К Мальве женщина испытывала смешанные чувства. Как и Дамер, она изучала высшую математику и вообще была умницей, помимо того что весьма симпатичной. Какое-то время она занималась наукой, потому что преподавание ее не прельщало, как она рассказала репортерам, но потом решила сменить жизненный уклад на менее традиционный. Алира подумала о родителях девушки, которые платили за ее учебу, чтобы в результате та приехала жить в заброшенную деревню, месить цемент, монтировать трубопроводы, рыть каналы и молотить. А еще женщина думала об отце Дамера, с которым вскоре должна была познакомиться, и ей не терпелось узнать, что он сам думает о той жизни, что избрал его сын.

«Ведь он делает почти то же самое, что и я, – размышляла она. – Я тоже работаю в саду, забочусь о близких и о доме, а с тех пор, как в доме появились жильцы, еще и еду готовлю…»

Среди новых соседей была семья из Аргентины, у которой отобрали за долги дом, потому что взрослые потеряли работу и не могли выплачивать ипотеку, юная помощница медсестры, увлекавшаяся нетрадиционной медициной, йогой и медитациями, пара клерков, пресытившихся прежней жизнью, программист, который работал теперь в школе, семья румын с двухлетней дочкой, молодая пара, отчаявшаяся найти работу, но мечтавшая жить вместе, певец из хора и несколько тридцатилетних специалистов, холостых и женатых. Это было сообщество, являвшее собой полную противоположность обитателям поместья – равное и адекватное.

Алира поймала себя на том, что мысли о соседях вызывают у нее возмущение. Какое она имеет право их судить? Чем эти люди ей насолили, что она так предвзято к ним относится? Они ведь без году неделя знакомы! Она всего лишь дважды говорила с Дамером: с утра – возле голубятни и у водозаборника. Юноша оказался общительным, открытым и любознательным – полной ее противоположностью. Всю остальную информацию женщина получила из материала Аманды, которая обращала внимание на любые мелочи, в том числе из простого любопытства, но по большей части она хотела узнать побольше о людях, не укладывающихся в привычные рамки.

Мозг работал без устали, обрабатывая информацию. Все герои фильма носили одинаковую одежду: джинсы, футболки, кроссовки и шляпы или соломенные панамки; некоторые, правда, надевали футболки поверх рубашек. Многие мужчины отращивали бороды, почти у всех были короткие стрижки, но с единственной тонкой косичкой. Также почти у всех были татуировки и пирсинг.

Соседи работали круглые сутки, насколько хватало сил, и напоминали муравьев, трудолюбивых, целеустремленных и неутомимых. За весьма краткий срок они установили солнечные панели, подвели воду и канализацию к обжитым домам, в которых успешно законопачивали дыры с помощью ветоши, собрали утеплители из перерабатываемого мусора, огородили загоны для скота, поскольку, помимо кур, у них была пара коров и несколько коз и лошадей. Перемены в старом городе сложно было скрыть, но гораздо больше Алиру удивили настроения новых соседей: они радовались тяжелому труду и совсем не жаловались. Аманда расспрашивала их о жизни, а они, все как один, твердили, что им нравится созидать.