— Да подожди ты, Васильевна, вечно ты про людей плохоедумаешь! Может, не милицию, а наоборот врача ему вызвать надо! Может, сердце учеловека больное, а ты сразу — милицию… там его сразу уморят…

— Ага, врача! Надо ему врача, это точно! Только воткакого — это вопрос! По-моему, так нарколога!

— Да что ты такое говоришь, Васильевна, от него иводкой-то нисколько не пахнет…

— Водкой! Ты, Антоновна, совсем от жизни отстала! Прямокак будто с луны свалилась! Они, нынешние-то, водку почти и не употребляют, онитеперь заместо этого дрянью всякой колются… через это у них этот… как егоназывают… передоз и свич-инфекция… небось, и этот в туалет зашел, да и вкололсебе отраву… ты вот его жалеешь, а он у таких, как ты, в темном подъездепоследнее отнимет, чтобы на укол себе денег раздобыть…

Леня с трудом разлепил веки и открыл глаза.

Судя по всему, он лежал в коридоре кинотеатра, там, где егосвалил с ног страшный удар рыжего громилы. Над ним стояли две озабоченныететеньки среднего пенсионного возраста в одинаковых зеленых пиджаках созначками на лацканах. Эти значки представляли собой черные металлическиеквадратики, из чего Леня сделал вывод, что тетки — служительницы «Черногоквадрата», то ли билетерши, то ли распорядительницы.

— Вот, он уже приходит в себя! — проговорила однаиз теток, более доброжелательного вида.

— Вот обрадовалась-то! — вредным скрипучим голосомотозвалась вторая, с узкими, сжатыми в ниточку губами и недоброжелательногорящим взглядом. — Он же тебе сейчас за твою доброту и нахамит! И хорошоеще, если не поколотит! Они, наркоманы эти, такие — только держись! С ними надоухо востро! Говорю тебе, милицию нужно вызывать, пока не поздно…

— Не надо милицию… — проговорил Маркиз. Он с трудомприподнялся и сел на полу, прислонившись спиной к стене. Все вокруг негомедленно покачивалось, как будто он находился на палубе корабля.

— Извините, у меня голова закружилась, сейчас всепройдет, и я уйду… вот вам за беспокойство… — и он протянул билетершам двепятисотрублевые купюры.

— Да что вы, не надо, какое беспокойство… —замахаларуками та, что выглядела более доброжелательной.

— Что это ты, Антоновна, за других говоришь! —прервала ее вторая, ловко выхватив деньги из Лениной руки. — Это уж какводится, за беспокойство, известное дело, всегда платить полагается… тоже мне,богачка какая выискалась — от денег отказываться!

— А что, давно я здесь… нахожусь? — озабоченноспросил Маркиз.

Васильевна снова недовольно поджала губы и проскрипела:

— Это мы не знаем, сколько времени вы тут, молодойчеловек, на полу пребываете, и не очень интересуемся…

— Да что ж ты, Васильевна, так на негонаезжаешь, — остановила ее коллега. — Сама же у него деньги взяла, асама злобствуешь… что у тебя за характер такой! Не зря от тебя родная дочкасъехала!

— Моя семейная жизнь ни до кого не касается! —огрызнулась Васильевна. — Со своей дочкой я уж как-нибудь сама разберусь!А ты уж больно добрая! Вот на тебе все и ездят!

— И еще я хотел спросить, — на этот раз Маркизобращался только к более контактной и сговорчивой Антоновне. — Когда выпришли, здесь никого, кроме меня, не было?

Он вспомнил последнее, что видел перед тем, как потерятьсознание — кулак человека в маске, опускающийся на голову рыжего громилы… послетакого удара тот тоже должен был остаться на полу. Да и женщина, которую Маркизвытащил из зрительного зала…Это лицо с удивительно правильными чертами,причудливый рисунок губ…

— Никого не было, — растерянно проговорилаАнтоновна.

— А кто, интересно, здесь еще должен быть?—подозрительно переспросила ее суровая коллега. —Или у вас, молодой человек,видения случаются на почве злоупотреблений?

Леня не стал вступать с ней в дискуссию. Он с некоторымтрудом, опираясь о стену, поднялся на ноги, слегка покачиваясь, вышел изкинотеатра и добрался до своей машины.

Подойдя к ней, он полез в карман пиджака за ключами. Приэтом из кармана выпал смятый листок бумаги. Леня наклонился и подобрал этотлисток. На нем было неровным, размашистым почерком написано:

«Московский вокзал, 6.15».

Как к нему попала эта записка? Совершенно ясно, что этопроизошло, пока он лежал без сознания в коридоре кинотеатра. Значит, ее положилв карман его пиджака тот таинственный человек в черной маске, который ужедважды встречался на Ленином пути. Леня Маркиз почувствовал, как в беднойушибленной его голове закипает здоровая злость. Какого черта кто-томанипулирует им, как будто он не человек, а кукла-марионетка? Леня Маркиз нетот человек, которого можно безнаказанно дергать за веревочки. Но пока чтоименно так и происходит. Хорошо хоть, никто не знает, как он вляпался на этомделе. Лола конечно догадывается, но с ней Леня разберется позже. Ведь онивсе-таки компаньоны, и он в их тандеме всегда был главным.

С этим ясно, но в данный момент гораздо важнее не то, какзаписка попала к нему, а то, что в ней сказано, точнее — что хотели этойзапиской сообщить Лене. Название вокзала и время — наверняка, это времяотправления поезда… по крайней мере, это нетрудно проверить.

Леня сел за руль и помчался к вокзалу, благо до него было неочень далеко. У него в голове мелькала смутная мысль, которая могла объяснитьмногое, если не все, происходящее в последние дни, но она еще не до концапроявилась, как фотография в ванночке с проявителем.

Оставив машину на площади перед вокзалом, он вбежал вглавное здание и свернул направо, к кассам дальнего следования. Возле нихтолпились озабоченные, невыспавшиеся люди с сумками и чемоданами, кучкастудентов или старшеклассников сидела на рюкзаках, светловолосый парнишка седва пробивающейся бородкой пощипывал струны гитары. Наверху, под самымпотолком зала, на передвижных металлических лесах трудились несколько рабочих,монтировавших новое электронное табло.

Леня подошел к листу с расписанием дальних поездов, пробежалвзглядом по колонке «отправление». Между шестью и семью часами утраотправлялись скорый поезд номер сто шестьдесят пять на Новороссийск,пассажирский номер шестьсот сорок семь «Петербург — Иркутск» и фирменный состав«Черное море» на Адлер.

Тут Маркиз вспомнил другое письмо, то, которое Лолаперехватила в офисе фирмы «Интер-трейд», и понял, что ему нужно не эторасписание, а время прибытия поездов на Московский вокзал. Он огляделся посторонам и нашел вторую таблицу, ту, которая ему была нужна.

И почти сразу нашел в ней строчку, которая связала всевоедино.

В шесть часов пятнадцать минут ежедневно прибывает фирменныйпоезд из Антарска. Как всякий фирменный поезд, он имеет собственное имя, иназывается он «Лена», в честь великой сибирской реки.

Перед глазами Маркиза предстало перехваченное Лолой письмо.