собирается с ней на прогулку. А потом вообще запрыгнула и улеглась рядом.

Стало немного легче. Ощущение, что я не одна, успокаивало. И я решила, что дам всего пять минут…

Пять минуточек, и я встану.

Честно… шмыг… встану.

Если силы будут.

Паша

В восемь часов я уже был готов выезжать.

Трижды обошел вдоль и поперек гостиную, выпил две чашки кофе и рз десять  посмотрел на наручные часы.

Рыбкиной до сих пор не было.

Вопрос: что эта заноза снова решила учудить? Я же прекрасно видел, что моя “идея” подкинуть до универа ее совсем не впечатлила. И что? Неужели решила смотаться?

Э-э, нет, Владислава. Так не пойдет. Пожалуй, поднимусь и устрою ей сюрприз.

Полный решимости обломать заразе побег, я взял свои ключи и потопал на лестницу. Пару раз постучал, во избежание всяких неловких ситуация, но ответа не последовало. Если открою дверь и окажется, что пигалицы уже нет дома, точно отхожу ремнем по заднице! А в свете последних событий и моего крайне неадекватного поведения тела в непосредственной близости от девчонки не могу ручаться, что на этом все закончится. Так что…

– Лучше бы тебе оказаться на месте, Влада, – усмехнулся себе под нос и открыл дверь в квартиру девчонки.

Тут, как я и предполагал, стояла звенящая тишина. Смоталась?

Для того, чтобы окончательно убедиться, прошел на кухню и в гостиную. Пусто. Напоследок только мельком бросил взгляд на кровать в спальне и завис. Рыжеволосая беда здесь. Спит, укутавшись в одеяло по самую макушку, и выглядит бледнее умертвия. Рядом с ней под боком лежит притихшая и жалобно поскуливающая Кася…

Какого?

– Влада, – позвал Рыбкину, но ответа не последовало.

Это что еще за игры?

– Рыбкина, хватит прикидываться, живо подъем! –  рыкнул, и девчонка завозилась на кровати, открывая краснющие глаза и шмыгая носом. Что-то невнятно прохрипела в ответ,  я,  даже напряги я слух,  ничего не расслышал. И нет, на игру это уже было не похоже.

Неожиданно подступила паника. Внутри недовольно зашевелилось дерьмовое предчувствие, а потом накрыло волной страха за девчонку. Уж слишком болезненной она выглядела.

– Влада, – прошел я в спальню, пряча ключи в карман брюк, – с тобой все хорошо? – сам не заметил, как в тоне проскочили совершенно не свойственные мне обеспокоенные нотки.

Девчонка опять что-то пробурчала, но в итоге, поняв, что я ее не расслышал, покачала головой и схватилась ладошкой за горло.

– Горло болит?

Кивок.

Я присел на край кровати, Кася недовольно зарычала. Но я просто молча убрал псину со своего пути и приложил ладонь ко лбу девчонки.

– Твою ж… градусник где?

Рыбкина пожала плечами и прохрипела:

– Нету. Не покупала.

Я выругался и помчался к себе домой обшаривать кухонные шкафчики на предмет нахождения аптечки. У Влады явно уже зашкаливала температура. Судя по всему, ее должно сейчас нехило лихорадить.

Млять! Сиделка Жаров. Вот на кой черт оно мне надо? У меня через час встреча важная, а вечером забронирован столик в ресторане для нас с Ариной. А я тут с рыжеволосой бедой вошкаюсь. Когда надо, она и сама за себя постоит! Вот пусть и тут…

Нет, давай мыслить трезво, Павел Валерьевич, ты же изведешься и поедом себя сожрешь, если сейчас уедешь и оставишь ее одну в таком состоянии. Да и элементарно, ноги не пойдут...

Поэтому делать нечего. Нашел градусник и, прихватив сразу жаропонижающее, вернулся в спальню к больной.

– Ты почему не позвонила? – начал отчитывать, пока Влада, елозя под одеялом, ставила градусник под мышку. – Давно проснулась?

– Со звонком будильника. В семь.

– Что еще болит?

– Нос закладывает, глаза слезятся, и горло очень сильно болит. Глотать больно, – жалобно поморщилась девчонка. – А ты как тут оказался?

– Вообще-то я тебя ждал, чтобы в универ подбросить, забыла? – поджал губы, усаживаясь на кровать и упирая руки в колени.

Да уж, такая Влада – это что-то новенькое. Вся спесь махом слетела. Ребенок ребенком. Беззащитная и кроткая. И если раньше при виде горящих озорством глаз хотелось ее и обматерить, и обнять, то тут просто хочется прижать к себе и по возможности забрать боль. Терпеть не могу, когда кто-то из родных, близких или хороших знакомых болеет. Всегда в такие моменты думаешь: лучше бы я сам с температурой свалился, чем эта зеленоглазая возмутительница спокойствия.

– Что там? – спрашиваю, когда на моих часах прошло отмеренное для градусника время. Я по старинке предпочитаю ртутные, а не электронные. Нет у меня к ним доверия. И ломались раз в полгода стабильно.

Влада вытащила градусник и протянула мне, сама обратно заползая под одеяло. Я покрутил его перед глазами и чуть не охренел, когда увидел запредельные тридцать восемь и восемь.

– Будем вызывать скорую, – заявил я, поднимаясь с кровати.

– Скорую? – встрепенулась Влада, хватая меня за руку, усаживая обратно. – Нет, не надо скорую, пожалуйста!

– В смысле, не надо, Рыбкина?! У тебя температура под тридцать девять. Я при всем своем обаянии и “жизненной мудрости” ума не приложу, как тебя лечить! Максимум – пара таблеток и компресс на голову.

– Я знаю! Какие лекарства мне нужны знаю. Давай сегодня без скорой, пожа-а-алуйста… А если завтра не спадет…

– А если до завтра температура не спадет, то мы будем вызывать уже не скорую, а сразу к…. –  проглотил язвительность, когда увидел, как испуганно вытаращила глаза Рыбкина. – Так, все. Я вызываю скорую, и точка. Лежи, сейчас принесу воды и жаропонижающее.

– Но я не хочу скорую… – прошептала тихонько себе под нос Влада.

– А я тебя не спрашиваю, чего ты хочешь, а чего нет, – припечатал и вышел, направляясь в сторону кухни.

Нет, вы только посмотрите! Когда не надо, эта девчонка любому жару задаст. А когда надо, вся ее смелость и решимость моментально испаряются.

Для меня оказалось огромным сюрпризом, когда оказалось, что она еще и таблетки пить не умеет и не любит. Пробовал и мольбы, и уговоры, и “Рыбкина-твою-мать”. Пока не рыкнул так, что стены задрожали.

Скорую я вызывал из частной клиники, где ежегодно лечусь и прохожу осмотры сам. И приехали ребята уже через полчаса.

Влада была явно на меня зла и все бубнила, что я предатель и вообще человек редиска, но послушно выполняла все приказы медиков. В итоге я получил на руки вполне очевидный