И тут Саня почувствовал, как его повело, будто танк тихо сдвинулся и заскользил, раскачиваясь, как «ванька-встанька». Руслик что-то сказал, Саня не сразу понял смысл слов, потому что Баграев внезапно раздвоился, и это его рассмешило.

А Руслан вдруг спросил:

– Ребята, а вы могли бы живым закопать человека, немца? Я бы не мог… Даже самого последнего гада… А они смогли.

Иван мрачно заметил:

– Мы – другие. У нас Родина за спиной, а у них – немецкий бог позволяет им убивать и звереть от крови. Во имя «великой Германии».

– Ничего, придет наше время, и Германия будет у них за спиной, и не спасет их немецкий бог по имени «фюрер», – добавил Баграев, сопроводив тремя заключительными мажорными аккордами.

Саня сфокусировал обзор, не получилось, теперь двоились уже все ребята экипажа.

– А что у немцев бог – это Гитлер? – спросил он. – Не повезло… Так им и надо!

Сидорский хмыкнул:

– Что это мы, ребята, про всякую нечисть говорим? Давай лучше о женщинах… Эх, как у нас бывало, где-нибудь на околице затянешь с девчоночками на голоса хорошую песню, да под гармонь… А потом в клуб, на танцы. Такой пляс устраивали, девчонки на загляденье, визжат, аж полы трещали… Вот Саня наш, молодец, уважаю, Катюху закадрил, то есть подружился.

– А тебе чего? – отреагировал недовольно Саша. – Мы просто читали стихи…

Сидорский не отставал:

– Сань, а у тебя девчонка была? Чтоб по-серьезному отношения?

Саня ответил не сразу, вопрос ему не понравился:

– Была, не была, тебе какая разница?

Родин по-командирски нажал на голос:

– И чего к парню пристал? Личная жизнь, товарищ Сидорский, – дело неприкосновенное.

– Как НЗ, – добавил Саша.

– Точно, – сказал командир.

И тут Родину пришел в голову веселый, душевный, авантюрный план. Именно сейчас (или, может быть, уже никогда) он должен увидеть Олю. Штаб бригады находился в двух километрах, и если рысцой, то можно уложиться в десять минут. Но как без подарка? Цветы уже были, любимая книжка (с восхищением!) принята. И тут Ивану пришла живительная, как поток воздуха в открытый люк, идея. Подарком будет Деревянко! По жизни он, конечно, всегда тот еще «подарок». Но сейчас вместе со своей гармонью он украсит короткий совместный досуг девушек-связисток. И главное, опять эффект неожиданности, экспромт и «Турецкий марш» на подходе к рубежу «атаки». Потому что не исключалось появление «вероятного противника» в лице младшего офицерского состава из штабных товарищей с теми же намерениями.

– Рядовой Деревянко!

– Я! – моментально ответил Саша, отметив, что командир перестал двоиться.

– Назначаешься в разведку боем! Оружие – штатное, усиленное гармонью! Готовность – пять минут!

– Есть! – ответил Саня, еще ничего не понимая.

Все уже понял Сидорский:

– Командир, ты бросаешь нас в самый ответственный для Родина час!

– Не надо каламбуров! Через час вернемся. Руслан, остаешься за старшего. Мы будем на узле связи бригады.

– Хорошей вам завязки и устойчивой обоюдной связи, – пожелал Сидорский.

А Руслик попросил подождать, протянул пакет с оставшимся грузинским чаем, который прислали ему в посылке из дома. Тут Кирюха вздохнул, вытащил из загашника кусок сала, мол, держи, пригодится. Все это Иван запихал в командирскую сумку, где уже лежала баночка со сливовым вареньем, тоже присланная ему из дома.

Саня взял автомат, закинул его за спину, вздохнув, с другой стороны навесил гармонь. Ясное дело: предстоял выездной концерт. И за эту «разведку боем» благодарить надо Кирюху, с его побасенками про деревенские танцы.

– Готов, Саня? – спросил Иван, глянув на усиленную экипировку механика-водителя. – Нам предстоит встреча в высшем обществе, то есть в вышестоящем штабе.

– Всегда готов, – без энтузиазма ответил Деревянко. На его лице читалось, что лучше сейчас завалиться на трансмиссию, укрыться одеялом в дырках и с подпалинами и хорошенько выспаться.

– Тогда погнали. Аллюр «три креста»!

И Родин первым рванул со «старта», только пыль заклубилась из-под сапог. Подумал с сожалением, что не взял ветошь, чтобы протереть их перед визитом. Сзади пыхтел, не отставая, Деревянко. Иван был налегке: из оружия – пистолет и командирская сумка.

– Давай помогу, что ли? – предложил Иван взять гармонь.

– У каждого свое бремя, – ответил, чуть запыхавшись, Саня. – Я ведь не прошу помочь нести твою командирскую сумку…

Родин ответил:

– Придет время, получишь и командирскую сумку. Помяни мое слово…

– Только не твою, командир!

Иван понял, что имел в виду взрослеющий на глазах Саня Деревянко.

– Свою получишь, и звездочку тоже.

– Не заржавеет?

– У нас, танкистов, звезды не ржавеют. Не успевают!

Шагов за сто Иван сбавил темп, чтобы отдышаться; в десять минут они уложились, и теперь размеренным шагом подошли к избушке, где находился узел связи.

Саня поправил сползавшую гармонь.

– А точно это здесь?

– Точно! Сейчас узнаем! Сыграй что-нибудь на подъеме! – сказал Родин.

– А что именно?

– Ну, не «Интернационал» же… Давай свой «Турецкий марш»!

– А по шее не получим? Тут же вышестоящий штаб! – засомневался Деревянко.

– Благодарность получим… В бригаде официально вечер отдыха. Давай, композитор!

– Ну, ладно. Отдыхать, так с музыкой!

И Сашка, рванув меха, как на цыганочку, лихо пошел наяривать «Турецкий марш». Ждать пришлось недолго, распахнулась дверь, на пороге появилась Татьяна, изумленно глянула на неожиданных гостей, потом вслед вышла и Ольга. Девчонки рассмеялись, уж слишком комичный вид был у Деревянко, да и Родин напоминал медведя, внезапно пойманного на пасеке.

Иван дал знак остановить музыку.

– Добрый вечер, девушки! С музыкальным приветом к вам гвардейский танковый экипаж…

– Гвардии лейтенанта Родина! – ввернул Санька.

Первой оценила возможность скрасить вечер с веселыми парнями и под гармошку Татьяна. Ивана она, безусловно, узнала, а вот с молоденьким гармонистом вполне можно было не всерьёз пофлиртовать.

– Ну что, Оля, пригласим ребят? – предложила Таня.

– Ну, если кроме привета еще что-нибудь сыграете… – усмехнулась Оля.

– Сыграю, репертуар разный, разнообразный, для души и сердца, а также для танцев, – с готовностью доложил Саня, сдвинув гармонь на грудь.

Девчонки переглянулись, Оля сказала:

– Ну что ж, проходите, товарищи танкисты, – сказала Оля.

Иван, что ни говори, и на этот раз сделал ей необычный сюрприз.

Ребята вошли в комнатушку, Родину пришлось пригнуться в дверях. Освещал ее желтый огонек керосиновой лампы на подоконнике, создававший видимость уюта. В углу находился стол с лавкой и двумя табуретками. В печи, что сразу привычно отметил Санька, потрескивали дрова. Уже хорошо! Дамский гардероб в виде двух шинелей устало (с опущенными «плечами») висел на двух гвоздях. Иван шагнул к столику и выложил из сумки пакет с чаем, баночку с вареньем и кусок сала. Оля, видно, хотела сказать «не стоит», но Таня уверенно кивнула. Саня тут же нашел чугунный