Я всегда говорил, все болезни в мире от нервов. А в нашем современном мире и так имеется достаточно поводов для тревог, чтобы волноваться еще и о сохранности своих дачных построек. Так что если я могу быть вам полезен, то пройдемте к вам домой, Сашенька.

Но Милорадов решительно преградил ему дорогу.

– Сначала ответьте на несколько вопросов.

– А с кем?..

Милорадов показал удостоверение, и Павел Петрович моментально сделался вновь вежливым и предупредительным.

– И чем я могу помочь нашему уважаемому следствию?

– У нас имеются показания очевидцев, согласно которым вы находились на месте преступления в момент совершения оного.

Павел Петрович выглядел безмерно шокированным.

– Где? Какого преступления?

– Дом вашей доброй приятельницы – Василисы.

– Ах, вот вы о чем! Так и чувствовал что-то неладное. Я всегда такие вещи чувствую. Жена говорит, что у меня интуиция очень сильно развита.

– У вас ведь был с ней роман?

– С кем? С моей женой? Ну, был когда-то. А как же без этого? Женщины без этого никак не могут.

И Павел Петрович засмеялся, всем своим видом призывая и Милорадова посмеяться вместе с ним. Но следователь просто из мужской солидарности смеяться не стал, а, напротив, нахмурился.

– Не притворяйтесь, будто бы вы не понимаете. Роман у вас был с самой Василисой.

– Послушайте, какое это имеет отношение к этому делу? – занервничал Павел Петрович. – С Василисой у нас было очень давно, она еще замужем была за своим Михаилом. Потом мы с ней расстались.

– Почему расстались?

– Жена начала что-то подозревать. Да и другие конкуренты стали меня выживать. Но нынешнего любовника Василисы я и пальцем не тронул. Я даже не знал, что он там.

– Но вы были той ночью в гостях у Василисы?

– Ну, заглянул к старой знакомой. Что же тут такого?

– Ничего, если не считать, что вы могли убить ее очередного кавалера. Слышали, наверное, про убийство?

– Ну слышал. Но это зачем же мне его убивать?

– Из ревности, к примеру.

– Вот уж глупости! Я Василису даже к мужу не ревновал. И к чему эти шекспировские страсти? Она замужем, я тоже женатый человек. Встретились, провели время вместе и разъехались каждый в свою сторону. Никаких обязательств, никакой ответственности, одно чистое удовольствие.

– Но вы были на месте преступления.

– И что? Он там тоже был.

– Кто?

– Михаил! Муж!

Это было неожиданностью, к которой ни Милорадов, ни Саша не были готовы.

– А что же он там делал?

– Вот уж чем не интересовался, так этим. И мне кажется, что Василиса тоже об этом ничего не знала. Она мне объяснила, что позвала меня, потому что ей необходимо с кем-то посоветоваться, но не с кем, потому что и с мужем, и любовником она поссорилась. Муж живет у мамы, а любовника она выселила из дома в палатку. И я в самом деле видел какого-то рыжего недомерка, который лез в палатку, стоящую у нее за домом. Удивительно, как Василиса согласилась принять у себя такого.

– Он был рыжий? Вы уверены?

– Я уверен.

– Опознать по фотографии сумеете?

Но от опознания Павел Петрович отказался, объяснив, что лица рыжего мужчины он не разглядел.

– Я ожидал скандала, потому что рыжий залез в палатку, где не так давно скрылся сам Михаил.

– Погодите, и Михаил тоже был в палатке?

– Ну да! – уверенно ответил Павел Петрович. – Но я вас уверяю, что ни шума, ни драки, ничего такого не было. Мы с Василисой сидели на веранде, пили чай, и я специально прислушивался, чтобы успеть предупредить мордобой или рукоприкладство, но ничего такого не было.

И пока Саша соображала, по какой причине Василиса утаила от следствия этот визит к ней Павла Петровича, мужчины продолжали свой диалог.

– А вы приходили к Василисе просто попить чаю? Или у вас было к ней какое-то дело?

– Вообще-то она хотела продавать свой дом и спрашивала моего мнения.

– А вы?

– Я ее отговаривал.

– Почему?

– Время сейчас ненадежное, а у Василисы не было четкого представления о том, куда бы она хотела вложить полученные от продажи дачного дома деньги. Я опасался, что так она может все потерять. Цены постоянно растут. Сегодня она продаст свой дом, скажем, за миллион. Нужно срочно что-то покупать взамен. А она даже не знает, что именно хочет. Будет искать, потратит на это время, но через несколько месяцев за этот имеющийся у нее на руках миллион ничего равноценного уже купить не сможет. Ну, и зачем ей это?

– Она с вашими доводами согласилась?

– Нет. Уперлась, и все тут.

– И как она объясняла?

– Сказала, что устала жить в постоянном соседстве со своим мужем и его матерью. Что они ее достали. Особенно свекровь. Постоянно следит за каждым ее шагом, устраивает скандалы, требует денег. В общем, Василиса хотела переехать куда-то в другое место, хоть и не скрывала, что ей жалко расставаться и с домом, и с поселком, в котором для нее многое было дорого.

Так почему же Василиса ничего не сказала про Павла Петровича? Саша продолжала терзаться этим вопросом. Ведь у Василисы спрашивали про мужчину в красной кепке, очках и с усами. Василиса знала, что этого типа разыскивает полиция. И более того, когда ее прямо спросили, кто был в тот вечер у нее дома, она снова не сочла нужным даже упомянуть о Павле Петровиче. И почему?

И Саша внимательно уставилась на страхового агента, пытаясь понять, что же с этим человеком не так. Но сам Павел Петрович ничего о снедающих Сашу подозрениях на свой счет не ведал.

И спокойно продолжал говорить:

– В итоге мы с Василисой договорились, что я подыщу для нее хороший симпатичный домик и место, в котором ей бы хотелось жить, а потом уж она найдет себе клиентов на свой дом.

– А вы еще и риелторские услуги оказываете?

– Профессионально я этим не занимаюсь, но много где бываю, знаю, кто, что и почем продает. К тому же по образованию я юрист, могу оказать помощь хорошей знакомой. Я Василисе так и сказал: «Завтра же поедем, посмотришь сама интересные варианты домов». Но по известным вам причинам Василиса никуда на следующий день со мной поехать не смогла. Когда я узнал про случившееся дома у Василисы убийство, то звонил ей с просьбой, если возможно, ничего не говорить о моем присутствии в тот вечер у нее в гостях. А она мне заявила, что ничего и не говорила. Выходит, врала?

– Не волнуйтесь, Василиса про вас ничего нам не говорила.

– Да? А кто же