– Ты к нему ходил? – ужаснулась Саша.

Страшно представить, что мог наговорить ее отцу возмущенный такой возведенной на него напраслиной дядя Толя!

Но возмущенным казался ее отец:

– Представь себе, он ничего не помнит!

Саша едва сдержала облегченный вздох.

Но тут и мама вставила свои пять копеек:

– Допился наш дядя Толя до потери памяти! А я ему говорила, чтобы завязывал со спиртным. Но разве он послушает! И вот результат!

– Наверное, когда он забрался к нам в первый раз, по твоей просьбе, он углядел у нас спиртное.

– Целых три бутылки!

– А сегодня ночью на автопилоте повторил свой путь.

– Это никуда не годится!

– Теперь мы с мамой сидим и думаем, что нам делать.

– А что делать? – пожала плечами Саша. – Окно застеклим, больше не станет лазать.

– Если бы все было так просто. Но ведь он же и в дверь заходит днем, не стесняется.

Да, водилась за дядей Толей такая неприятная привычка. Он и к себе пускал всех, кто приходил, и сам к соседям заходил, словно к себе домой. В поселке днем редко кто запирал свои дома и калитки. Неудобно же. А дядя Толя этим и пользовался. Приходил, усаживался, разговоры разговаривал. Понятное дело, когда трезвый, не приходил, трезвому ему вполне хватало компании самого себя. Но трезвым дядю Толю уже никто и не помнил, когда видели в последний раз.

– Он и в наше отсутствие приходит. Сколько раз бывало, я в саду вожусь, прихожу, а он в кресле у нас в кухне дремлет. Здравствуйте пожалуйста! Откуда? Зачем? А он без тени смущения в ответ: «Привет, соседка, хотел повидаться, зашел, стал ждать, да в сон и сморило». И что делать с таким сокровищем? И не выставишь, еле ноги передвигает. И терпеть сил нет.

– Но главное, что он дом поджечь может! – заявил отец.

Саша невольно ахнула:

– Ну, папа, это уж слишком!

– Не специально, конечно, – сбавил голос отец. – Я сегодня к нему зашел, а он на кухне сидит и спички чиркает. Одну зажег, она зашипела, он ее на пол бросил. Второй чиркнул, от нее головка отлетела, он даже не посмотрел, куда она упала. Третью взял, она у него в руках сломалась, горящая часть в мусор упала. Понимаешь, к чему я клоню?

– Спички нынче совсем плохие.

– И это тоже, – махнул рукой отец. – Некачественный товар поставляют, Иосифа Виссарионовича на них нет. Рассказывал я тебе, как он спичечную промышленность в стране наладил?

– Много раз.

– А ты еще раз послушай, не повредит.

Но Саша с мамой заявили, что эту историю о том, как товарищ Сталин вызвал к себе на совещание директоров все спичечных фабрик страны, они знают слово в слово. Но папа все равно рассказал еще раз свой любимый момент, когда вождь народов на глазах у притихших директоров начал демонстративно прикуривать трубку, беря спички из коробков разных производителей. Но прикурить ему удалось то ли с третьего, то ли с пятого раза. Или даже не удалось вовсе.

– Да помним мы!

Однако отца было так легко не остановить. Он не успокоился, пока не рассказал свою излюбленную историю до конца еще раз:

– И Сталин тогда им сказал: «Ну что, товарищи, надеюсь, все вам понятно?» Они ответили, что понятно. И очень быстро дело в СССР со спичками наладилось. А все потому, что уважение к власти было, а уважение у наших чиновников и всяких там управленцев чаще всего густо замешано на страхе.

– А при чем тут дядя Толя и его спички?

– Так я и говорю, – спохватился папа, – что хорошо, что сегодня спички никудышные. А еще лучше, что отлетевшая горящая сера со спички у него в ведро с очистками полетела, а они мокрые и не горят совсем. Но если бы там в ведре бумага была? Или порох?

– Ну, ты уж скажешь!

– От этого старого хрыча чего угодно можно ожидать. Но это бы еще ладно, с газом он кое-как справился, конфорку зажег, чай вздумал согреть. И знаешь что? Попытался на огонь электрический чайник поставить.

– Совсем у него от пьянки с головой плохо! – вмешалась мама. – И я тоже не раз уже замечала, что он у моей плиты возится. Спрашиваю, чего делаешь. А тебе, говорит, помочь хотел, чайку согреть. В чужом доме! Пьяный! И еще хозяйничает! До пожара пять минут. У себя дома он может творить что хочет, там я ему не указчица. Но свой дом мы с отцом должны защитить!

– И что же вы придумали? – поинтересовалась Саша. – Вставите стекло и решетку поставите? Или дверь предлагаете все время запирать?

– А что толку? Окно вставим, он другой путь найдет. Дверь все время запертой держать не будешь, самим быстро надоест.

– Нет, окно мы, конечно, вставим, но, чтобы кардинально решить эту проблему, мы хотим застраховаться.

– Что? – переспросила Саша.

– Оформить страховку. Как раз недавно разговор был, что у нас по поселку ездит страховой агент, вот мы с ним договор и заключим.

Саша задумалась. Кто-то уже упоминал о страховом агенте, который бродит по поселку и всех подряд страхует на разные случаи жизни.

Кто же это был? Ах да! Соседка Василисы. Это она в рассказе про бывшую семью Василисы упомянула о страховом агенте, который частенько появлялся у Василисы в гостях, к вящему неудовольствию супруга и его маменьки.

Почему это обстоятельство вызывало у нее какое-то неприятное волнение, Саша понять не могла. Но все же решила, что сразу после завтрака отправится к соседке и получше узнает у нее о том, что же за отношения были у Василисы со страховым агентом.

Глава 11

Но идти ей никуда не пришлось. Милорадов появился сразу после того, как Саша допила последний глоток кофе со сливками и вышла на улицу, чтобы сполоснуть ее.

Она просияла, увидев следователя, а тот призывно помахал ей рукой из-за забора.

Забыв обо всем на свете, Саша тут же полетела к нему. Милорадов стоял и улыбался. Настроение у него было прекрасное, это Саша поняла сразу же.

– Как там Бородинский?

– Ему предъявлено обвинение сразу по нескольким статьям. Все мои коллеги уверены, что это он избавился от двух воришек, посягнувших на его коллекцию. Сам Бородинский утверждает, что когда он понял, кто его обокрал, то у него от гнева помутился рассудок и дальше он ничего не помнит. Очнулся с кровью на руках, готов сознаться в содеянном и сознается. Мои коллеги ничего странного в этом не находят, тем