Все происходящее сейчас попахивает полунамеками.

Может в этом разница между нами?

Я такая крестьянка, что предпочитаю, чтобы мужчина с разбегу вывалил на мою голову все свои хотелки, умудряясь при этом оставаться загадочным самоуверенным козлом.

— Сегодня в меню осьминоги… — возникает перед столиком официант.

Кто бы сомневался!

Тепло камина, дурманящий голову сигарный дым, звон хрустальных бокалов где-то за спиной и приглушенный свет — здесь действительно можно расслабиться даже через силу. Даже несмотря на цены в раскрытом передо мной меню, его может осилить человек и с девятью классами образования, потому что оно “на русском” во всех смыслах. Но, черт все дери, бегая глазами по строчкам, понимаю, что запихнуть в себя что-то большее, чем стограммового осьминога вряд ли смогу.

В последний месяц мой аппетит ведет со мной остервенелую войну, и он не просыпается по щелчку.

Не помню, когда вообще ела с аппетитом.

То есть… я помню прекрасно, но как раз это я и хотела бы забыть. Навсегда.

— Давно в Москве?

Чтобы прогнать ненавистную нарастающую тяжесть в груди, отпиваю воды из стакана и говорю, подняв глаза:

— Несколько месяцев.

— Я уже поужинал, тебя это не смутит? — вертит в руке граненый стакан с янтарным виски.

— Нет, — качаю головой.

Милена обязательно нашла бы хоть какую-то тему для разговора, а Юля… она не хочет искать никаких тем, но, кажется, это не проблема, потому что мой собеседник прекрасно находит их сам, медленно вовлекая меня в разговор, как в мягкие путы. Такие же мягкие, как окружающая нас обстановка.

— Чем здесь занимаешься?

Пытаясь не выдать своей горькой усмешки, отвечаю:

— Ищу себя.

— Благородное занятие.

— Да… Вообще-то я работаю официанткой, — пожимаю плечом. — Но… ты… — пробую это обращения, и оно выходит почти естественно. — Вряд ли бываешь в таких местах.

Не знаю, зачем это сказала.

Я не собираюсь кичиться своей бедностью и бросать ее, как перчатку, просто для НЕГО я… всегда хотела казаться лучше, чем есть. Успешнее, умнее… независимее. Я хотела, чтобы ОН думал обо мне лучше. Как о… равной…

К черту ЕГО.

Теперь мне этого не нужно. Я хочу быть собой.

— Я бываю в разных местах, — спокойно замечает Владимир. — Ты составила обо мне какое-то мнение?

— Нет, — смотрю в его глаза. — Я тебя две секунды знаю.

Разумеется, это ложь, но только наполовину. Кое-что о нем я знаю наверняка — он, в отличии от меня, не бедствует.

— Я смогу повторить этот вопрос? Через… — смотрит на свои часы. — Час?

— Думаешь, я скажу правду? — улыбаюсь против воли.

— Надеюсь, — делает маленький глоток из своего стакана.

— Посмотрим… — снова пожимаю плечом.

Официант принимает у меня заказ, и к осьминогу, по настоянию Владимира, мне подают бутылку белого вина.

Меня не тяготят его вопросы. Они не касаются ни одной болезненной для меня темы.

— Мне казалось, здесь отличная кухня, — смотрит на мою тарелку, в которой “плавает” разделанный мной осьминог.

— Он для меня слишком острый… — смотрю на тарелку виновато. — Я должна перед ним извиниться.

— Не стоит, — улыбается Владимир. — Ему уже все равно.

В этот момент я понимаю, что почти час не думаю ни о чем, поэтому выдаю на одном дыхании:

— Ты что, гипнотизер?

— Это твое мнение обо мне? — прячет улыбку за бокалом, ослабляя свой галстук.

Киваю, переставая терзать осьминога.

— У меня много талантов, — произносит, пристально глядя в мои глаза.

Улыбка стекает с моего лица, потому что его взгляд обжигающий, и это ни с чем не спутать.

Сглотнув, откладываю нож.

Налет безмятежности слетает с меня мгновенно.

Испокон чертовых веков известно, что слова “женщина”, “мужчина” и “дружба” соединяются в одно предложение только для того, чтобы посмешить народ.

Если мне нужно сделать выбор прямо здесь и сейчас, то я скажу нет! Нет…

Мне не нужен мужчина. Богатый или нет. Мне не нужен секс с незнакомцем! Я… не хочу…

— Кажется, нужно расставить точки над “i”, — мрачно говорит он, возвращая своему лицу сдержанность. — Я не делал никаких предложений, Юля. Мы просто ужинаем.

— Хорошо, — хрипит мой голос.

Прячу лицо, выпуская из рук вилку.

— Я знаю ресторан, в котором осьминогов подают в более съедобном варианте. Обидно, что ваше первое знакомство вышло неудачным. Хочу исправить эту несправедливость, если ты позволишь.

Втянув в себя пряный воздух, смотрю на него напряженно.

— Я… подумаю, — отвечаю, убирая с колен салфетку и собираясь встать.

Достав из внутреннего кармана пиджака визитку и ручку с позолоченной гравировкой, быстро пишет на обратной стороне мелкие слова. Придвинув пальцем визитку к моей тарелке, говорит:

— Вот адрес. Пятница. В то же время.

Он не идет меня провожать. Не пытается отвезти домой или настаивать на этом. И это как раз то, что мне нужно, потому что вырваться на свежий воздух я предпочитаю одна.

В морозных московских сумерках, сжимаю в кармане визитку, понятия не имея, что мне с ней делать.

— Ты увела моего клиента?!

Вздрогнув, оборачиваюсь через плечо, чтобы нос с носом столкнуться с пышущим злостью лицом ненормальной, чокнутой, отравляющей мой воздух рыжей Настей, которая требует называть себя Стасей, хотя мне плевать как ее называть, лишь бы только она держалась от меня подальше!

— Ты была на обеде! — изумленно восклицаю, вырывая у нее свою руку.

— Я была в туалете, — нависает надо мной всем своим ростом, а он у нее не маленький.

Эта девица просто самый настоящий маньяк. Раньше я думала, что это мне нужны деньги, но в сравнении с ее амбициями, мои просто ничтожные потуги!

Застегнув молнию женской сумки, возвращаю ее на полку и снимаю с рук перчатки, потому что сумок здесь можно касаться только в них.

— Тебя не было, — пытаюсь обойти Стасю. — Я взяла клиента на себя.

— Я дала ему свою визитку на прошлой неделе, — продолжает шипеть она. — Это мой клиент.

— Тебя не было, — повторяю, бесшумно ступая своими балетками по серому мрамору пола.

Иду быстро, игнорируя девушку-посетителя у витрины. Она делает фото в зеркале с еще одной сумкой, и хотя хватать самостоятельно эти чертовы сумки клиенту непозволительно, решаю оставить девушку Стасе в качестве пожелания катиться в задницу. Эта посетительница все равно ничего не купит. Она пришла сюда для того, чтобы наделать фотографий для своих социальных сетей.