— Ты что, текилу никогда не пила? — хрюкает от смеха Ксюша.

Верчу перед лицом шот с серебряной жидкостью, принюхиваясь и морщась.

— Нет, — мотаю головой, на которой у меня корона.

Я не знала, что Ксюша была замужем, и что на память об этом неудачном опыте она оставила себе этот свадебный аксессуар.

“Просто было жалко выбрасывать”, — пожала она плечом, но пробежавшая по ее симпатичному лицу тень сообщила мне о том, что я на свете не одна такая — познавшая великую любовь, от которой мне тоже кое-что осталось. Платье, сапоги и шрамы на глупом сердце.

— Может мне и начинать не стоит? — ставлю на стол шот, осматривая кишащее людьми кафе в подвале одного из старых зданий Центра.

Здесь темно, играет что-то вроде Джаза, а может и нет, ведь я в музыке не разбираюсь.

— Да ты как пружина сжатая, — цокает языком Ксюша. — Пей, — кивает на непочатый шот, пальцем двигая его ко мне.

Вздохнув, смотрю на свою соседку. У нее тоже корона, только в виде косы. Она очень хорошенькая. Самая настоящая блондинка с лицом-сердечком и голубыми глазами в половину этого лица. Тем не менее, я не сомневаюсь в том, что она знает, где находится Индонезия. Теперь я тоже это знаю, но даже если бы не знала, Ксюше было бы все равно. Она из семьи врачей. Что-то вроде отбившейся от стаи овечки и всеобщего разочарования…

— Давай, — хихикает она. — Расслабься… вот, смотри… ам-м-м… — с артистизмом подносит к губам свой шот и опрокидывает его залпом.

Расслабиться…

Может это поможет?

Беру в руку свою текилу и так же артистично повторяю за подругой. Опрокидываю залпом шот и слизывая с губ соль.

— Лайм, лайм! — пищит Ксюша.

Морщась, прикусываю зеленую дольку.

— Вот! Вот теперь поздравляю! — хлопает она в ладоши, двигая к нам вторую порцию.

Желудок обжигает приятное тепло, а через секунду в голове и правда становится свободнее.

— Вау… — бормочу и беру второй шот.

— Ура! — возводит к потолку глаза Ксюша.

Смеюсь, чокаясь с ней рюмками.

Кажется, за последние месяцы я сроднилась с состоянием стресса. Срослась с ним. И он стал частью меня самой. Той частью, которую я даже не замечаю. Но тот стресс, который свалился на меня в последние две недели — вообще ни с чем не сравнится. Такого бесконечного давления на мозги я не испытывала даже перед своим отчаянным побегом из родного города. Страх того, что я не справлюсь, что все профукаю, просто убивает…

Я получила свою работу. Я получила место в чертовом брендовом бутике в Центре столицы! С зарплатой, которая могла мне только сниться! И второй шот текилы вдруг помогает воспринимать это не как выход на полосу препятствий, на которой можно в самом деле свернуть шею, а как… эйфорию…

До этих шотов мне казалось, что расслабляться я вообще не имею права. Не имею права расслабиться, когда надо мной висят планы по продажам. Те самые, за которые я теперь получаю свою зарплату…

— Еще? — глядя на маленькую сцену, вдруг начинаю чувствовать музыку.

— Притормози, в текиле главное не не переборщить, — снова хихикает Ксюша, принимаясь за свой салат.

К своему я почти не притронулась. Заставив себя проглотить пару креветок, откладываю вилку.

— Ты вообще ешь? — хмурится подруга. — Я кажется ни разу не видела.

— Ем… — бормочу, не желая затрагивать эту тему.

— Когда? — строго интересуется она, посмотрев в мои глаза.

— В обед, — вру, накалывая на вилку еще одну креветку.

— Юль, так нельзя… — качает она головой. — Хочешь мой салат попробовать?

Тряхнув головой, чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

— Ты чего? — касается Ксюша моей руки. — Это перенапряжение, да?

Перенапряжение?

Лучше не скажешь.

За эти месяцы его во мне и правда скопилось на десятерых!

Я не привыкла распускать нюни. Но эта текила… коварная… два шота, и я вдруг рассыпаюсь на кусочки…

— Угу, — киваю, шмыгнув носом.

— Тогда… — жует она губы. — Поплачь. Я прикрою.

Мой смех приправлен слезами.

Ослабив защиту, пускаю в свою голову мысли, которым запретила там появляться.

Схватив салфетку, прижимаю её к носу и закрываю глаза, пытаясь не думать о том, как всколыхнула душу та проклятая встреча в ресторане с видом на Кремль.

Если ОН решил, что я послала его к черту, потому что нашла более интересный вариант времяпрепровождения, то мне плевать. Неловкость, которую ОН после себя оставил, до сих пор осадком бродит в крови.

Владимир Алиханов не идиот.

Он умеет складывать, умножать и делить дважды два, и даже извлекать из всего этого корни. Мы встретились в лифте, который подобрал нас в пентхаусе на девяносто втором этаже небоскреба, где Роман Гец праздновал свой тридцать четвертый день рождения. У них какие-то общие дела. Они партнеры. Я бы не стала обсуждать это с Владимиром. Ни за что и никогда. У меня он тоже ничего не спрашивал, но это не значит, что он не заметил того, что весь оставшийся вечер мне под кожу кто-то загонял иголки.

Владимир умеет скрывать свои мысли и чувства.

Все умеют скрывать их.

Все, кроме меня, черт возьми!

Он предложил пойти с ним на какое-то неформальное мероприятие.

Мне…

Это смутило меня настолько, что я согласилась, и теперь терзаюсь от того, что делать этого не стоило. Это продвинет наши встречи на какой-то другой уровень. Я не могу этого не понимать, но ведь я ему ничего не должна… ни ему, ни кому-то еще.

С ним интересно.

Он привлекательный.

Я буду грязной лгуньей если скажу, что наши встречи меня тяготят, но… добавить к ним еще и секс… в любом виде…

Я не готова.

Может быть, впервые в жизни я хочу, чтобы за мной ухаживали, а не тащили в чертову койку?

Третий шот заканчивает то, что начали два предыдущих.

В моей голове наконец-то пустеет. Настолько, что мы с Ксюшей оказываемся на маленьком танцполе, двигаясь под все подряд. Джаз это или нет, моей голове плевать. Слава Богу, в отличии от меня, Ксюша знает, когда с текилой лучше завязать, но выйдя утром на работу, я все равно пишу ей сообщение: “Сегодня я тебя ненавижу”.

“Зато вчера было весело”, — тут же отвечает она.

Это очень похоже на ее жизненную позицию, и я не могу ее осуждать, ведь сама не так далеко ушла. Кажется, эти четыре слова очень неплохо отражают суть моих отношений с одним зеленоглазым гениальным говнюком.