— Булавин, собаки лазить по веревкам не умеют, — иронично сказал Самойлов и схватился за веревку.

— Ты меня не жди, лезь наверх, потом я. Я быстро…, — крикнул он Малышкину, рванул обратно в задымленный бункер.

Он метался в темноте по задымленным коридорам бункера, кричал «Джек, Джек», надеясь что хаски откликнется. Но все было бесполезно. Дышать стало нечем. Пахло жженым железом, Это дым со склада ОВ, понял Булавин. Он чувствовал, что скоро потеряет сознание. Все, надо обратно, обреченно понял Булавин. Неожиданно увидел лучи света и темные фигуры в противогазах: норвежцы! Булавин метнулся к выходу из бункера, с трудом добрался до пусковой шахты. Глаза слезились, легкие разрывались от нехватки кислорода. В пусковой шахте воздух был чище. К своему удивлению он увидел Малышкина, стоящего у стены шахты.

— Ты чего?! — Закричал Булавин. — Быстро наверх!

— Нет, сначала вы, потом я, — также криком ответил Малышкин, — вы и так еле стоите.

— А-а! — Булавин махнул рукой, схватился за веревку.

Он лез из последних сил, «на автомате». Дышал широко раскрытым ртом. Подтянулся, закрепился, отдышался, следующий рывок. Глаза слезились, нос забит вонючей горечью, грудь сдавило, голова стиснута железным обручем.

«Еще немного, товарищ подполковник», — услышал он сверху голос Иноземцева. Булавин поднял голову наверх, в светлом круге увидел два лица, одно мужское, другое женское. Только бы не потерять сознание, мелькнуло в голове. Сил не было, руки были как деревянные. Булавин собрал волю в кулак, рывками стал подниматься наверх. Когда почувствовал спасительный чистый воздух, его подхватили две пары мужских сильных рук и вытащили на край шахты.

— Там… Малышкин, — выдохнул Булавин и потерял сознание.

— Он отравился угарным газом, — озабоченно воскликнула Беленко, — я сейчас вколю ему антидот.

В это время Малашкин поднимался по веревке наверх. Крутихин посмотрел навстречу двигающейся наверх фигуре человека.

— Давай, солдат, еще немного! — подбодрил его Крутихин.

До верха оставалось метра два. Вдруг Малышкин полетел вниз с криком «А-а-а!». Раздался глухой удар, эхо которого поднялось со дна шахты.

— Ч-черт, веревка оборвалась! — удрученно произнес Крутихин и посмотрел на стоящих вокруг него соратников.

Раздались быстрые шаги, группу ликвидаторов окружили черные фигуры норвежских моряков, направив на них короткоствольные автоматы.

— Вы окружены! Сдавать оружие! — приказал капитан Свенгсон, торжествующе встав перед ликвидаторами.

В воздухе вдруг раздались характерные шлепающие звуки. Крутихин встал во весь рост, оглянулся, с улыбкой сообщил норвежскому капитану.

— Нет, кавторанг, это вы окружены, сейчас будем составлять протокол.

Он показал рукой наверх, где над островом зависли два геликоптера. Рядом с норвежским корветом, словно кит, всплыла черная громада российской подлодки, а на горизонте появились несколько российских пограничных катеров.

Красивое лицо капитана Свенгсона окаменело, он, сощурив взгляд, окинул взглядом изменившуюся на острове обстановке, резко развернулся, дал рукой отмашку своим морякам, чтобы они опустили оружие. Молча, норвежцы вслед за капитаном проследовали к своим палаткам.

Булавин медленно приходил в себя. Голова чугунная, в теле слабость, тошнота. С трудом приподнялся, огляделся. Понял, что лежит в какой-то палатке. Что за черт, это не наша. Палатка была со столиком, биотуалетом, окна большие, через них проникал солнечный свет. Но больше всего его поразил коврик перед кроватью. Это еще зачем? В палатку вошли капитан Сухоруков и полковник Трезубов.

— Оклемался? — радостно воскликнул Сухоруков.

Булавин не ответил, только уставился на своего начальника.

— Товарищ полковник, докладываю, задание выполнено…, — он попытался встать.

— Да лежи ты, лежи! — остановил его рукой Трезубов, — знаю, что выполнено. Накуролесили вы тут, — усмехнулся Трезубов. — Как самочувствие, Ульрих Романович?

— Нормально. Только голова кружится и подташнивает.

— Его надо вывести на свежий воздух, — предложил Сухоруков.

— Да, конечно, помоги ему, капитан. А мне надо к Кириллову, — полковник погладил свою окладистую бороду и вышел.

Булавин, поддерживаемый Сухоруковым, тоже вышел из палатки. В лицо ударил яркий солнечный свет.

— Погода летная, — проронил Булавин.

— Первый такой день в этом году, — весело сообщил Сухоруков, — даже температура плюсовая.

Булавин окинул взглядом местность вокруг. На острове находились два российских вертолета. Норвежцев нигде не было видно. Их корвет стоял в окружении двух пограничных катеров и атомной подводной лодки.

— А где норвежские моряки? — спросил Булавин Сухорукова.

— Сидят как мыши в своем корвете. А их капитан на нашем катере. Составляют сейчас протокол задержания.

Подошел капитан Крутихин, пытливо посмотрел на Булавина:

— Как вы товарищ, подполковник?

— Нормально. Наши-то, все целы?

— Наши-то все, вот только Малышкин погиб. Разбился при падении. — Крутихин рассказал об обстоятельствах гибели солдатика-дезертира.

— Жаль мальчишку, — сокрушенно покачал головой Булавин. — А у меня Джек погиб.

— Хороший был песик, — посочувствовал ему Крутихин.

От одного из пограничных кораблей отошел моторный катер. Он подошел к норвежскому корвету, с катера на норвежский корабль поднялся военный моряк. Булавин напряг зрение, узнал в моряке капитана Свенгсона.

— Навоевался, — ехидно прокомментировал капитан Крутихин.

— А что, их не будут задерживать? — Булавин удивленно посмотрел на капитана Сухорукова.

— Нет, в Москве решили отпустить. Политическая целесообразность, — капитан-пограничник многозначительно хмыкнул. — Сейчас будем их сопровождать до границы наших территориальных вод.

— Как там подполковник Самойлов? — Булавин повернулся к Крутихину.

— Пишет рапорт. Как только начальство прибыло, первым побежал докладывать. Его послушать, так это он один организовал оборону острова.

Пограничный катер подошел к берегу, с него сошли генерал Кириллов и еще один генерал, которого Булавин не знал.

— А это кто еще? — поинтересовался Булавин у Крутихина и Сухорукова.

— Начальник погрануправления Маслов, — сообщил Сухоруков, — мужик серьезный.

К сошедшим на берег генералам подошел полковник Трезубов. Он некоторое время о чем-то говорил с генералами, при этом пару раз посмотрел в сторону Булавина. Генералы, сопровождаемые Трезубовым, направились в его сторону. Ну, сейчас огребу по полной, тоскливо подумал Булавин. Первым к Булавину подошел генерал Кириллов. Ульрих Романович напрягся.