— Надави на нее.

Стас надавил. Замаскированная дверь скользнула неожиданно легко. Внутри было темно.

— Возьми со стены факел. Идем.

— Ты сможешь идти?

— Да. Смогу.

Вниз спускались дольше, чем шли наверх. Тоннель был очень глубок. Постепенно спуск прекратился, и они пошли по прямой. Тьма отступала в бесконечность, пятясь от света факела. Звуки глохли, пожираемые застывшим в стенах временем. Тоннель был очень старым. Стас держал Элор за руку и старался идти не очень быстро, хотя ноги так и порывались перейти на бег.

Стас заметил, что стены тоннеля стали земляными, и обрадовался, догадавшись, что они — за пределами замка. Погони не слышно, остается лишь дойти до конца.

Было душно и влажно. Вода сочилась по стенам, скапливаясь на мокром полу, черные гнилые сваи обросли грибком. Когда же тоннель закончится? Он хотел спросить Элор и почувствовал, как ее рука тяжелеет. Узница пошатнулась и упала.

— Что с тобой?

И так ясно. Нет воздуха. И самому трудно дышать этой влагой, пот струился по скулам, смешиваясь с капающей сверху водой. Стас поднял Элор на руки и понес. Ему стало страшно. Вдруг она умрет?

Ноги сами неслись вперед, и вот он в тупике. Где же дверь? Здесь должна быть дверь! Он осторожно положил Элор на землю и осветил стены. Ничего. Но этого не может быть! Ход прорыли для спасения, значит, должен быть выход! Вот: еле видимый глазу контур на потолке, заросший белой плесенью. Стас воткнул факел в землю и уперся руками в люк. Не поддается! Он прыгнул, ударив в люк кулаками. Больно. Еще раз! С потолка посыпалась труха, и вывалилась ржавая ручка. Стас напрягся, потянул — и люк сдвинулся в сторону.

Свет. Такой яркий, что Стас зажмурился. В отверстие заглядывали кроны деревьев и… боже, как же замечательно тут пахнет!

Когда глаза привыкли к свету, Стас увидел контур прислоненной к стене медной лестницы. Очистив ступени от наростов, он не без труда оторвал ее от стены, поднялся и высунул голову из ямы. Никого. Похоже, тоннель выходил прямо в лес. Он быстро спустился вниз, поднял Элор на руки и вытащил наверх.

Было раннее утро. Роса блестела на траве и разлапистых папоротниках. Стас сорвал несколько растений и стряхнул влагу на лицо девушки. Вода и свежий воздух подействовали незамедлительно. Веки ее задрожали и, спохватившись, Стас накинул ей на глаза какую-то рубашку. Слишком яркий свет ослепит ее.

— Что это?

Стас придержал ее руку, схватившуюся за повязку.

— Подожди, тебе нельзя смотреть. Свет очень ярок.

— Мы выбрались? — спросила она. Через изодранное рубище просвечивало тощее и оттого кажущееся детским тело.

— Да.

— Пахнет лесом, — Элор улыбнулась, и Стас почувствовал, как его пасть растягивается до ушей. Да, они выбрались, им удалось!

Бросив взгляд на люк, он подумал, что погоня может быть близко. Айрин тоже знает о тоннеле.

— Надо уходить.

— Да. — Он помог ей подняться и сесть. Элор недвижно сидела с тряпкой на голове. — Я понесу тебя.

— Ты устанешь.

— Ты легкая.

— Мне надоела эта повязка! — Элор сорвала с головы рубашку и с криком зажмурилась. — Я должна видеть!

Она пыталась раскрыть глаза, но из них текли слезы. Сейчас свет был для нее невыносим, она пыталась разглядеть хоть что-то — и не могла. Стас насильно повязал ей глаза.

— Зрение вернется. Ты открывай глаза постепенно, не торопись, привыкай к свету, почувствуй его через веки.

Элор успокоилась, и Стас осмотрелся. Придавить бы люк… Но ничего подходящего не нашел. Тогда он просто вытащил лестницу наружу и поставил люк на место. Лестница — мелочь, но все-таки задержит погоню.

— Может, ты хочешь есть?

— Не отказалась бы. Но я потерплю. Надо уйти подальше от Ильдорна. Нас уже ищут.

Отсюда город не просматривался, но Стас знал, что идти надо на юг, куда пытался и не смог пройти Яробор.

— Ты отдыхай, я понесу тебя. — Стас вновь поднял Элор на руки. В его широких трехпалых ладонях девушка казалась хрупкой, как соломинка.

Ориентируясь на солнце, он зашагал через лес.

Стас шагал, испытывая странные чувства. Он еще не забыл, кто он и откуда, помнил свой мир, но казалось, что он был там по ошибке, что вся эта мелочная жизнь и такие же мелочные желания — не то, для чего он родился. Это вообще не жизнь. Суррогат, подмена. И подмена сознательная.

Во что превращается человек, смыслом жизни которого становятся бездумная работа и шопинг, а самым заветным желанием — безделье? Нет истинных чувств и стремлений, есть страх быть не таким, как все.

Игра отчасти заменяла мир, в ней он получал то, чего желал: драйв, борьбу и острые ощущения. Но компьютерные шишки и виртуальные смерти не вызывали эмоций, подобных тем, что он испытывал сейчас. Элор спала у него на руках, широкие копыта бегло мерили километр за километром, а сердце пело. Солнце, пробиваясь через кроны, сияло, как никогда. Что еще надо человеку?

Стас знал одно: голодный, измученный, загнанный, он не променяет свое положение на сытый телевизионный покой. Он стал другим. Он посмел и попробовал. Он узнал цену себе и не мог сделать ее дешевле. Скидок не будет, господа!

— Чему ты улыбаешься, Мечедар?

Она проснулась и смотрела через полуоткрытые ресницы. Свет все еще беспокоил ее, но это пройдет.

— Миру.

— Я хочу есть, — сказала Элор, и Стас послушно опустил ее на землю. Теперь она неплохо стояла на ногах.

— Сейчас. — Он развязал огромный узел, прихваченный из покоев Айрин. Сваленная в спешке снедь изрядно выпачкала несколько платьев и рубашек, но это пустяки. Зато у них была жареная птица, пирожные и фрукты.

Стас едва не прослезился, глядя, как жадно жует и глотает Элор. «Вот сволочь Айрин, — в какой раз подумал он. — Ну, доведись встретиться! Пусть ты и женщина, а…» Его ладони непроизвольно сжались.

— Как вкусно! Почему ты не ешь? — спросила Элор, вытирая рот найденным в узле платком.

— Не хочу, — не слишком уверенно ответил он. Живот предательски заурчал.

— Ешь! — приказала Элор. Стас пожал плечами и скромно сунул в пасть кусочек фрукта. Прожевал. Вздохнул, глядя на остальное: он легко проглотил бы все одним махом. Но ей витамины нужнее.

— Еще ешь!

— Здесь и так мало.

— Если ты упадешь от слабости, я не смогу тебя нести, — возразила Элор.

Хорошая шутка. Стас улыбнулся и взял еще кусочек. Осмотрелся. Со всех сторон их окружали заросли.

— Как твои глаза?

— Лучше. Знаешь, Мечедар, я никак не могу поверить, что меня спас ставр, а не человек.