— Мечедар?

— А? — Ноздри жадно ловили запах жареной плоти. Странный такой запах. В его мире аромат был вкуснее.

— Разве ставры едят мясо?

— М-м… Иногда.

Он жадно впился зубами в жаркое. Могучие челюсти вмиг раздробили хрустнувшие косточки, и мясо исчезло в желудке. Хорошо! Элор удивленно смотрела на это пиршество.

— Ты не перестаешь меня удивлять.

Занятый очередным куском мяса Стас только махнул рукой.

— То ли еще будет…

Объевшись до слабости в коленках, они лежали на траве. От зверюшки и костей не осталось.

Рука Элор коснулась Стаса.

— Какая у тебя грива…

— Я Буйногривый, помнишь?

— Помню.

Трехпалая рука протянулась к ней и замерла. В который раз Стас погасил возникшее желание. Элор возбуждала его так, как никакая из женщин. Что? Какая магия была в ней? Он не знал. Но чувствовал, как блаженная дрожь охватывает все тело. Нет, он не может. Почему — ведь тогда смог? А сейчас не может. Между ними преграда.

— Ты хочешь меня, Мечедар?

Он вздрогнул.

— Нет.

— Ты лжешь. Почему? Я чувствую твое желание. Женщины умеют чувствовать это. Почему же не возьмешь… то, что хочешь?

— Не могу.

— Не можешь? — Она привстала. — Мне говорили, ставры не сдерживают себя, если хотят женщину.

— Тебе лгали.

— Или лжешь ты.

— Или я, — согласился Стас.

— Ты удивительный ставр!

— Я знаю.

— Нет, ты не ставр!

Теперь приподнялся Стас, но Элор с силой уложила его на лопатки.

— Ты — демон в обличье ставра!

Она сдернула рубашку, но в этот момент Стас ощутил, что…

— Ой, ой, — еле успел выговорить он, вскакивая и устремляясь к кустам. — Извини, мне надо…

Такого с ним не случалось давно. А если учесть предшествующие обстоятельства, то никогда в жизни.

Стас долго не вылезал из кустов. Элор фыркала, и он догадывался, что она еле сдерживается, чтобы не расхохотаться. Чтобы он еще раз попробовал мясо, хоть кусочек! Да ни в жизнь!

Подобное было с ним лишь однажды, когда на Новый год прапорщик Демьяненко приволок в каптерку семь литров самодельного местного вина. Тогда Стас был уже дембелем и потому пил с прапором на равных. В общем, они дружили. Но чертов уксус, который по чьей-то дьявольской фантазии назывался вином, оказался не по нутру даже железным дембельским внутренностям. И бой курантов Стас встречал в мусорной яме, добрый час изрыгая из себя выпитое.

Наконец он иссяк и, совершенно обессиленный, притащился на стоянку. Долго пил воду и наконец решил, что может идти. Элор старалась сохранять невозмутимость, но часто отворачивалась, и он видел, как ее плечи вздрагивают от беззвучного смеха. Какой ты мужчина, если не можешь рассмешить женщину, утешал себя Стас. Со стороны это действительно смешно. Но только со стороны.

Они двинулись в путь. Стас чувствовал себя препогано и молчал. Элор шла заметно бодрей. Свежее мясо и хороший смех — лучшее средство от усталости.

— А если мы его не встретим? — наконец прервал молчание Стас.

— Встретим!

— Что ж, хоть какой-то план. А ты в нем уверена?

— А у тебя есть другой?

— Я не о плане. Я о Мортерне.

Она взглянула на Стаса:

— Ты опять за свое, Мечедар? Мортерн — наша надежда. Я должна в него верить.

К полудню вышли на дорогу.

— Прекрасно! — радовалась Элор. — Теперь мы встретим его! Мортерн поедет по этой дороге.

— Главное для нас — не встретить людей Айрин, — предостерег Стас. Он не разделял восторгов девушки и чувствовал себя не в своей тарелке. Появись стража — они не успеют скрыться в лесу.

— У тебя есть родные? — неожиданно спросила Элор. — Расскажи мне о них.

Стас запнулся.

— Они… умерли. У меня есть брат. Взрослый юноша.

— Как его имя?

— Скалобой.

— У вас забавные имена.

— Что есть, то есть, — улыбнулся Стас. Имена у ставров были говорящие и подчас смешные… для человека. Ставрам так не казалось. У детей были детские имена: Прутик или Цветочек, а став старше, ставр получал настоящее имя сообразно своему поведению, внешнему виду, выдающемуся поступку или наклонностям.

Стас вспомнил о Скалобое и загрустил. Где теперь его брат? Не успел обрести, как вновь потерял. А ведь хороший он парень, добрый, правильный.

Пройдя с полчаса, они увидели повозку. Груженная сеном, она медленно катилась впереди. Беглецы ускорили шаг и догнали ее. Сначала Стас увидел возницу, восседавшего на копне, — рыжего детину с плетью, затем и «двигатель» — запряженных в повозку двух безрогих ставров. Звеня цепями, прикованными к повозке, они угрюмо тащили ее вперед. Заметив путников, аллери свистнул. Ставры остановились. Плечи их понурились, грудь тяжело вздымалась. Стас сжал зубы.

— Ты кто? — спросил возница. Вопрос предназначался Элор, на Стаса он даже не смотрел. И напрасно.

— Я из Ильдорна. — Стас видел, что девушка импровизирует на ходу, и пожалел, что они не продумали, что сказать таким случайным попутчикам. — Я горожанка. Из Ильдорна. Мой единорог сломал ногу в лесу, и я пошла пешком, — лгала она не слишком убедительно, но правдоподобно. — Подвези меня.

— Вот как. А это слуга? — Он кивнул на стоящего с узлом за плечами Стаса.

— Да.

— Ладно, залезай. — Рыжий подал руку, и Элор взобралась к нему.

— Пошли, — щелкнул он плетью, и ставры с трудом сдвинули воз с места. — Живей, мешки с отбросами! А ты беги рядом!

Стас промолчал, шагая рядом с деревянным колесом.

— Что-то мы медленно тащимся! — Аллери взмахнул хлыстом, щелкнув по обнаженной спине одного из ставров. Тот застонал. Стас видел: они и так выбиваются из сил.

— Быстрее, ну же, скоты!

Стас кинулся назад и уперся в повозку плечом. Почуяв облегчение, ставры изумленно переглянулись. Стас толкал и толкал, утоптанная копытами и ногами дорога тянулась без конца. Со лба сочился пот, но силы еще оставались.

— Эй, что ты себе позволяешь!

Стас прислушался. Наверху, на сене, творилось что-то неладное.

— Тебе отрубят руки, мужлан!

— Да что ломаешься, девка! От тебя же не убудет!

— Пошел вон! Мечедар!!

Ее крик ожег, словно удар плети. Стас бросил телегу и полез наверх. Рыжий повернулся и рыкнул: