представлял собой почти полностью ровные степи - "танкодоступную" местность. В составе дивизии был транспортный полк, имевший грузовики. Разведывательный полк 23-й дивизии включал роту легких гусеничных танкеток с тонкой броней, вооруженных пулеметами. Но в целом дивизии не хватало мобильности и оружия, соответствовавших бы такой местности. Когда дивизия передислоцировалась из Хайлара в район Номонхана, последние 50 миль пехоте пришлось идти пешим маршем. Большая часть артиллерии дивизии была на конной тяге. Из 60 артиллерийских орудий имевшихся в дивизии 24 были "Тип 38" (75-мм), принятые на вооружение еще в 1907 и являвшиеся самыми старыми орудиями в японской армии. В других пехотных дивизиях их уже не было. В каждом пехотном полку имелась батарея из четырех скорострельных 37-мм пушек и батарея из четырех 75-мм горных пушек. В артиллерийском полку дивизии кроме старых "Тип 38" было 12 гаубиц калибром 120-мм. Горные пушки и гаубицы были предназначены для стрельбы навесным огнем и имели малую дальность. В дивизии не хватало скорострельных пушек для настильной стрельбы, более подходивших бы для такой местности - и для борьбы с танками. Недостаток противотанкового оружия был критической слабостью в регионе, так подходящем для действий танков. Кроме 37-мм пушек основным противотанковым оружием дивизии были подрывные заряды и импровизированные зажигательные бомбы (бутылки с бензином). На открытой местности их применение требовало тактики "людей-пуль", то есть фактически самоубийственной.

Самым ценным оружием 23-й дивизии были ее солдаты, призванные в основном с Кюсю, самого южного из четырех основных островов Японии. Столетиями остров Кюсю славился своими сильными и упорными бойцами. И солдаты 23-й дивизии не были исключением. Недостатки в подготовке и снаряжении были частично восполнены личной храбростью, стойкостью, выносливостью, и сильным чувством долга и чести. Кроме того, интенсивность боев у Номонхана нарастала постепенно, и на ранних этапах японско-маньчжурские войска имели численное превосходство над советско-монгольскими.

Позиции советской стороны были ослаблены серьезными логистическими проблемами. Ближайшей советской железнодорожной станцией была Борзя, находившаяся примерно на расстоянии 400 миль к западу от реки Халха. От Борзи снабжение для войск приходилось доставлять на грузовиках по грунтовым дорогам или вовсе по бездорожью, по открытой степи, где грузовики были уязвимы для атак с воздуха. У японцев, напротив, крупный железнодорожный центр Хайлар находился на расстоянии 200 миль от Номонхана, а конечная станция Хандагай лишь в 50 милях от зоны военных действий. От Хандагая к району Номонхана шли три грунтовые дороги. Возможно, эти логистические факторы, а также польский кризис в Европе помогли убедить офицеров японского Генштаба и командование Квантунской Армии, что Советский Союз не рискнет на серьезную "пробу сил" у Номонхана. Как бы то ни было, генерал Комацубара при одобрении командования Квантунской Армии решил применить политику силы в пограничном инциденте у Номонхана.

Когда 20 мая японская разведка обнаружила советскую пехоту и танки у Тамцаг-Булака, Комацубара решил "пресечь инцидент на корню". Для этой цели он сформировал новую, более сильную ударную группу под командованием полковника Ямагата Такемицу, командира 64-го пехотного полка. Отряд Ямагаты состоял из четырех пехотных рот 3-го батальона 64-го полка (примерно 800 человек), полковой артиллерии (три 75-мм горных пушки и четыре скорострельных 37-мм пушки), трех рот транспортного полка (грузовики) и разведывательной группы подполковника Адзумы, состоявшей из кавалерийского эскадрона и легких моторизованных подразделений (220 человек, танкетки, 2 легковых автомобиля и 12 грузовиков). Ямагату также поддерживали маньчжурские части (около 450 человек). Всего под его командованием было около 2000 человек. Полковник Ямагата получил приказ уничтожить все вражеские войска к востоку от реки Халха. Атака была назначена на 22-23 мая.

Как только генерал Комацубара успел отдать этот приказ, он получил следующее сообщение из штаба Квантунской Армии:

"Относительно инцидента Квантунская Армия имеет следующий план:

Части армии Маньчжоу-Го должны наблюдать за монгольскими войсками, действующими у Номонхана и попытаться заманить их на территорию Маньчжоу-Го. Японские войска в Хайларе [23-я дивизия] должны наблюдать за развитием ситуации. Как только большая часть монгольских войск достоверно нарушит границу Маньчжоу-Го, Квантунская Армия направит войска и уничтожит противника в пределах территории Маньчжоу-Го. Согласно этому плану следует ожидать, что вражеские войска будут оккупировать пограничный регион в течение определенного периода; но это допустимо со стратегической точки зрения"

Штаб Квантунской Армии требовал проявить тактическую сдержанность, чтобы достигнуть более решительного стратегического результата. Однако Комацубара уже направил приказ полковнику Ямагате начать атаку. Связавшись с Синцзином, Комацубара сообщил, что отменить приказ теперь означает "потерять лицо" - он явно был возмущен вмешательством штаба Квантунской Армии в командование его дивизией не меньше, чем офицеры штаба Квантунской Армии - вмешательством из Токио. Однако Комацубара добавил, что "из уважения к мнению Квантунской Армии " он отложит атаку на несколько дней. Атака была отложена на 27-28 мая.

Советская авиация, поддерживавшая 57-й корпус, выполнила несколько безуспешных боевых вылетов над рекой Халха 17-21 мая. Неопытные советские пилоты, летавшие на устаревших бипланах И-15, действовали плохо. Не менее 9 (и возможно до 17) советских истребителей и разведывательных самолетов были сбиты. Нарком обороны Ворошилов даже приказал приостановить действия авиации. Это свидетельствовало о тактической внезапности, достигнутой японцами.

Полковник Ямагата сосредоточил части своего отряда в городке Канчжурмяо, расположенном примерно в 40 милях к северу от Номонхана, и оттуда направил разведывательные патрули в район Номонхана. Его разведчики вскоре сообщили, что противник построил мост через реку Халха недалеко от того места, где в нее вливается речка Хольстен. К востоку от Халхи были обнаружены две смешанные группы советско-монгольских войск (примерно по 200 человек каждая) и небольшая группа монгольских солдат менее чем в миле к западу от Номонхана. Ямагата решил поймать эти части противника к востоку от Халхи и уничтожить их там. По его плану отряд Адзумы должен был продвинуться на юг вдоль восточного берега Халхи прямо к мосту, отрезав путь отступления противнику. Четыре пехотных роты Ямагаты и маньчжурские войска атакуют с запада по разным осям, гоня противника к реке и ожидавшему его там отряду Адзумы. Противник будет зажат между двумя японскими отрядами к востоку от Халхи и уничтожен. Кроме того, Ямагата приказал после разгрома противника к востоку от Халхи как можно быстрее уничтожить все вражеские силы и на западном берегу - бесспорно монгольской территории. Войск, имевшихся для реализации этого сложного плана было бы более чем достаточно для разгрома монгольской кавалерии, которая действовала в этом районе в первые дни инцидента. Однако с удивительной недальновидностью ни Комацубара, ни Ямагата не приняли в расчет возможность того, что на помощь монголам могут прийти советские части из района Тамцаг-Булака.

В