осторожно поинтересовался ее новый муж, с которым они вместе прожили три года и два перед этим встречались.

– А я, как верная жена, с тобой.

– Хорошо, – не очень уверенно отозвался супруг. – Слушай, я тут подумал… А может, это ему надо съехать, а не нам? Он один, нас двое.

– Не забывай, что мы живем в квартире, которую оставила моему сыну его бабка по отцу, – жестко отреагировала Александра Сергеевна.

Все, что касалось посягательств на имущество детей, пресекалось ею немедленно.

– Но это же временно. До тех пор, пока мы с тобой не купим себе жилье, – начал он скулить. – Он мог бы пока пожить на съемном. Пока мы не накопим.

– Вот мы с тобой и поживем на съемной квартире, пока станем копить. Сколько ты уже накопил, милый?

Ее вопрос был полон сарказма. Новый муж бросил работать, как только переехал к ней. Сразу после ЗАГСа. Считал, что раз она заведующая детским домом, то денег у нее навалом. Конечно, пелена спала с его глаз почти сразу. И он был крайне удивлен, что она не ворует.

– Что, вообще ничего не прилипает? – ахал он. – Даже десяти котлет в день?

– Это кому же, по-твоему, я должна их не доложить, милый? Мальчикам или девочкам? Из какой возрастной группы?

Он делал вид, что смущался, затихал на пару месяцев. Потом опять приставал с вопросами.

– Что, прямо вот вообще никогда не заработала на сиротках? – спросил он как-то под ее веселое настроение наутро первого января.

– На сиротках – никогда. Но вот на мерзавцах, по чьей вине они там, – случалось, – призналась она со смехом. – И не испытываю никаких угрызений совести, поверь.

Он приставал и приставал. И Александра рассказала о паре случаев из своей практики. Оба касались усыновлений. Объявлялись какие-то родственники, до которых поздно дошла информация о сиротстве их племянников или внуков. Они ходили и ходили, клянчили и клянчили. Потом предлагали заплатить за информацию. Очень щедро!

В восьми из десяти случаев она отказала. Дети нашли хорошие семьи. Жили счастливо. Но вот два случая…

Там все было плохо. В одной семье приемные родители развелись и принялись футболить друг другу приемыша, в другой оказались подпольными торговцами алкоголем.

Информацию о них Александра продала без зазрения совести. И потом тайно радовалась, наблюдая за тем, как налаживается жизнь детей.

– Это все, на чем я смогла неплохо подняться, – закончила она разговор, валяясь в кровати с бокалом шампанского. – И то только ради детей.

– А если я тебе стану подгонять клиентов, способных хорошо заплатить? – предложил супруг, подливая ей еще и еще.

– За что, господи? Усыновителей не так много и…

– Мало ли, какая тема появится! – Он выразительно играл глазами и снова ей наливал. – Может, из-за границы кто приедет и захочет нашего ребенка и…

– Исключено, – перебила она его. – Никакой заграницы. Это моя принципиальная позиция.

– Хорошо, хорошо, не надо нервничать. Но я ведь могу находить потенциальных усыновителей и здесь. И за твою благосклонность они могли бы выплачивать вознаграждение.

Она хихикала, соглашалась, потом уснула. А когда он через месяц притащил к ней в детский дом каких-то аферистов, желающих приобрести сразу четверых детей, рассвирепела так, что едва с ним не развелась. Спасли слезы. Его слезы!

Александра Сергеевна вытянула свободную от телефона руку, растопырила пальцы – сильно подрагивали. Это плохо. Она снова нервничает. И снова из-за него. Надо с этим что-то делать.

– Не надо бить меня по больному, – прошипел он с обидой. – Я помогал все эти годы тебе. Старался помогать. Ты просто не принимала мою помощь. Поэтому мне не удавалось заработать. И тебе в том числе.

– Это не помощь, дорогой. – Она стиснула пальцы в кулак и убрала его в карман белого халата. – Это противоправные действия, способные причинить вред несовершеннолетним. Закрыли тему!

– Вечно рот мне затыкаешь! – продолжил он шипеть. – Святоша! Будто сама не совершала ничего такого запретного.

– Нет. Старалась, во всяком случае.

– Ты старалась, а они все равно уродами вырастали. Кто в тюрьме сгинул, кто под забором издох.

– Такое случается даже в полных, вполне себе благополучных семьях, – парировала Александра.

– Кстати, жди в гости ментов, дорогая Шурочка.

– По поводу?

Она нахмурилась, насторожилась, попыталась вспомнить: кто из ее беглецов вернулся с «историей»? Нет, ничего не вспомнилось.

– Помнишь, лет пятнадцать назад у тебя в доме девчонка жила – Миленка, кажется. Ты все про нее мне истории удивительные рассказывала. Как она тетю родную нашла по переписке. Как потом спасла ее от рака, став ее донором. Как зажила с ней потом долго и счастливо. Помнишь?

– Помню, – проговорила Александра.

Она помнила, а вот он все напутал. Это тетя нашла племянницу, когда ее жизни стала угрожать страшная болезнь.

– Решила все оставить девочке своей, – плакала в ее кабинете тетя Милены и целовала девочку в белокурую макушку. – У меня ведь никого нет. Никого, кроме нее. Какое счастье, что она вдруг нашлась.

Тут Александра Сергеевна могла, конечно, поспорить, потому что Милена никуда не терялась после смерти родителей. Просто переехала на соседнюю улицу – в детский дом. И если бы тете захотелось раньше, она легко нашла бы племянницу. Но тете приспичило именно тогда, когда она заболела.

Волкова была уверена, что Милену ей не разрешат удочерить или оформить опеку. Человек неизлечимо болен! Но той разрешили удочерить девочку. И сделали все в кратчайшие сроки. Чудеса? Хм-м…

Милена уехала из их дома. А через несколько месяцев стала донором для своей родной тетки…

– Помню, почему нет? А почему ты про нее вспомнил?

– Потому что ее в соседней области нашли на берегу.

– Пьяной? – ахнула Волкова, крепче сжимая кулак в кармане халата.

Милену она помнила серьезной, умненькой.

– Ну какой пьяной, Шура?! Мертвой! Берег подмыло, и ее труп из песка показался. Долго не могли опознать, труп пролежал долго в земле. Потом по ДНК-тесту будто опознали.

– Ты-то откуда все это знаешь? Может, это ерунда полная?

Супруг иногда любил преподнести собственные выдумки за сенсацию.

– Не ерунда, а вот и не ерунда, – обиженно заныл ее новый муж. – Ее следы разыскивали и через паспортный стол нашей области. У меня там человечек работает, шепнул. Она же после удочерения не сразу выписалась от вас. Верно?

На самом деле, тетя тянула с пропиской. Это так.

– По ДНК установили, что она была донором костного мозга. И прописка на тот момент у нее была в твоем доме. Так что жди ментов, дорогая…

Гаденыш отключился прежде, чем она наговорила ему кучу гадостей, просившихся с языка. Но информация заставила задуматься.

Милена