— Я нанесла на карту места, где были совершены убийства, — объяснила Клементина. — Сейчас они будут появляться в той последовательности, в какой были совершены.

Запустив презентацию из голографического меню, Клементина отошла, чтобы позволить гостям лучше рассмотреть карту. Одна за другой на карте стали вспыхивать красные точки, пока их не стало десять.

— Уловили закономерность? — спросила Клементина у Сэма и его помощницы.

Те отрицательно помотали головой.

— Хорошо. Я повторю презентацию ещё раз, — решила Клементина, но и со второго раза никто не смог выявить закономерность.

— Точки появляются хаотически, — высказал своё мнение Сэм.

— На самом деле нет, — возразила Клементина. — Расстояние от каждой новой точки до геометрического центра предыдущих точек с каждым разом растёт, а вот сам геометрический центр практически не сдвигается.

— Что это значит? — спросила Миранда, и ей пояснил Сэм, который теперь ухватил всю суть:

— Получается, что математическое ожидание всего подмножества точек — это и есть логово преступника. Старик вынужден уезжать всё дальше и дальше от своего дома, чтобы совершить очередное убийство.

— Верно, — подтвердила его догадку Клементина. — Видимо, он очень ленивый, раз начал с тех жертв, что живут ближе всего к нему, но это позволило нам рассчитать с точностью до нескольких километров местоположение его базы. Вот оно.

Клементина изменила масштаб карты. Теперь всё поле занимали несколько куполов.

— Что это за место? — спросил Сэм.

— Сидония Изначальная, заброшенный город, — ответила Клементина. — Пятнадцать старейших куполов, построенных первопоселенцами. Когда-то там располагались правительственные кварталы и военные объекты времён Первой марсианской войны. Ко Второй марсианской это место уже считалось опасным из-за ветхости построек. Тут располагался резервный штаб противовоздушной обороны, и в небе над этим местом произошли финальные события битвы за золотые купола Сидонии. Сейчас Сидония Изначальная законсервирована. Официально купола покинуты. Вход в них воспрещён, и они отключены от транспортного потока и траволаторов. Вход разрешён только для группы климатехников из минобороны, которые раз в год совершают обход систем жизнеобеспечения, поддерживающих в куполах стабильную температуру — минус тридцать градусов. Ровно столько нужно, чтобы стекло не охрупчилось окончательно и не осыпалось. Поговаривают, что в этих куполах нашли приют всякие бандиты, бродяги и отбросы общества. Похоже, именно там и обосновался убийца. Там вам и придётся его искать… В чём дело, Сэм? Ты, кажется, побледнел.

— Это чувство, — ответил Беккет. — Кажется, оно называется дежавю.

— Похоже, тебе придётся заняться тем, что у тебя хорошо получалось в прошлом, — сказала Клементина, сложив руки на груди.

— Вы всё-таки навели обо мне справки, — заметил Сэм и добавил. — Перед тем, как лезть в эти купола, я всё-таки сначала хотел бы навестить своего друга в южном полушарии.

— Сколько угодно. Я организую вам разрешения на выезд и въезд, — пообещала Клементина. — Только не застревайте там надолго…

— Ненавижу холод, — вдруг сказала Миранда. — Страсть, как ненавижу.

— Перетерпишь, — ответила ей святая, и Миранда снова опустила взгляд.

— Госпожа Клементина, — обратился к святой Сэм. — Меня мучит один вопрос…

— Слушаю.

— Я и Миранда потратили два дня впустую, носясь туда-сюда по городу безо всякого результата. Вы же, не сходя с места, вычислили местоположение преступника. У вас, определённо, детективный талант. Почему бы вам самой не вести расследование и не поймать преступника?

Клементина Сидонская ответила не сразу, а когда она заговорила, было видно, что она тщательно подбирает слова:

— Сэм, спасибо за предложение. Я хочу, чтобы вы поняли кое-что. Если я попытаюсь покинуть этот уровень, меня обездвижат электрошоком и принесут сюда. Если я попытаюсь сбежать из купола, то меня убьют, а потом воскресят в лаборатории, и у меня будет долгий воспитательный разговор с моими покровителями. Я не просто так рассказала вам о мази из щупалец кубомедузы. Я знаю, о чём говорю.

— Вы, наверное, шутите? — не поверил ей Сэм.

Вместо ответа Клементина подошла к ближайшей из стоявших у стен монахинь и сказала ей:

— Где твой электрошок, сестра?

— Вот он, матушка, — ответила та, достав короткую дубинку.

— Умница, — поблагодарила её Клементина и, повернувшись к Сэму, спросила:

— Убедились?

— Почему вас держат взаперти? — спросил Сэм целительницу.

— Потому что гордыня — это грех, а смирение — это благодетель, — объяснила Клементина. — Ступайте с Богом, Сэм и Миранда.

Кивнув гостям на прощанье, целительница крикнула:

— Глаша.

Когда её помощница показалась, Клементина сказала ей:

— Гости уже уходят. Проводи их.

— Госпожа Клементина, у меня есть к вам просьба, — обратился Сэм к святой.

— Что ещё за просьба?

— Мой друг, Грегор Урквин, очень сожалеет, что не может лично посетить ваш мемориал. Он попросил меня возложить цветы и приложиться к вашим мощам от его имени, — сказал Сэм как можно почтительнее.

— Я что-то не вижу при вас цветы, — начала Клементина, но Сэм сунул руку в карман и, достав оттуда стеклянный шарик пять сантиметров в диаметре, протянул его целительнице:

— Да вот же они.

Та взяла шарик и, поднеся к лицу, воскликнула:

— Боже мой, это ведь микророзарий?

Внутри капсулы в горшке рос миниатюрный куст, усыпанный крошечными белыми цветами.

— Я понюхаю? — попросила Клементина, и Сэм кивнул. Тогда она открыла маленький лючок в стене капсулы и вдохнула аромат. Запах цветущих роз был едва различим.

— Какая прелесть, — умилилась святая и, вернув Сэму шарик, пообещала: — Я распоряжусь, чтобы вас пустили к мемориалу. Сейчас он закрыт на ремонт, и к нему ограничен допуск, но ради такого можно и поступиться правилами.

— Спасибо, — поблагодарил Сэм, и Глаша вывела их с Мирандой из зала приёмов.

Когда они уже вышли с верхнего уровня на эскалаторы, Миранда больно ткнула Сэма локтем в бок. Тот едва не вскрикнул от неожиданности.

— За что? — шепнул он хмурой помощнице.

— Я тоже хочу такой шарик, — сказала та обиженно.

— Но ты же ещё жива, — возразил детектив.

— Бу на тебя пять раз, — бросила ему швея.

Место, куда их привела Глаша, находилось в центре главного холла Экзархии. Сейчас оно было отгорожено пластиковыми щитами и везде висели предупреждения, что объект на реконструкции.

— Обычно к мемориалу не прорваться, — объяснила Глаша по дороге. — Паломники хотят