собор или хотя бы его скромную резиденцию. Было много слов о необходимости более тесного контакта между разными ветвями ВЦС и комплиментов в адрес такой очаровательной паломницы, но сеньорита Миранда Мирандова ловко отшила кардинала уже минут через десять, успев на несколько секунду опередить Сэма, уже готовившегося встрять в разговор с грубостями и колкостями в адрес красного.

Надо было отдать Марсони должное, он принял её отказ с должным уважением и шутливым спокойствием, и попрощался с гостями. Сэм повёл Миранду к траволаторам, чтобы они смогли добраться до станции марсобусов — полностью автоматических электровездеходов, возивших людей в частные купола, не подключенные к транспортному потоку.

Марсобус был сродни пассажирской капсуле, за тем отличием, что вместо крепления к монорельсу у него было восемь огромных колёс, чтобы катить по бездорожью, ну и поездка на нём стоила на порядок дороже.

— Мой друг — большой оригинал, и не всем дано понять его чудачества, — предупредил Сэм Миранду. — Но Грегор профессионал, и он действительно может помочь.

— Хотелось бы верить, — ответила Миранда. Марсобус знатно поднимал пылюку, разгоняясь на ровных участках до ста миль в час. Когда женщине стало совсем плохо от тряски, она легла вдоль кресел и забылась коротким беспокойным сном. В этот раз бодрствовал Сэм. Его глаза чувствовали себя на удивление хорошо, несмотря на перегрузки в марсобусе. Он не знал ни причину этого улучшения, ни как долго оно продлится, но это радостное открытие окрылило его — он сел на переднее кресло, туда, где мог бы находиться водитель, и с удовольствием смотрел в лобовое стекло. Зрелище было захватывающим. Навевающий апатию пустынный пейзаж теперь заиграл новыми красками. Марсобус непрерывно сканировал рельеф на сотни метров вперёд, к тому же его наверняка сопровождал навигационный спутник, поэтому искусственный интеллект вездехода не жалел древних камней — он крошил их на ходу, выбрасывая из-под колёс, и вырывал в грунте колеи при резких разворотах. Прыгая по скатам небольших кратеров, марсобус тряс кабиной, как гонщик — головой в шлеме. Повеселевший Сэм подвывал от восторга всякий раз, когда ремень безопасности впивался ему в грудь, а полуобморочная Миранда, упавшая в проход между креслами, шептала проклятья в адрес изобретателей этого демонического транспорта.

Когда три часа спустя они пристыковались к одиноко стоящему посреди нагорья частному куполу, Беккет помогал Миранде пройти через шлюз. Уже в прихожей он передал её своему другу, чтобы тот донёс женщину до гостиной.

Уединённое жилище отшельника было выполнено в тёмно-красных тонах. Задрапированные узорной материей стены, тяжёлые портьеры с золотыми шнурами, резная мебель, античные статуэтки и масляные картины в массивных, потемневших от времени рамах — всё напоминало об аристократической эпохе старой доброй Земли.

Естественно, убранство дома досталось владельцу не в наследство. Живых аристократов на Марсе не водилось, и все атрибуты родового гнезда пришлось завозить с Земли. «Понты — дороже денег», признался однажды хозяин купола. Здесь он проводил встречи с клиентами, так что на обстановку Урквин не скупился.

— Знакомство с вами — это честь для меня, госпожа Миранда, — сказал Грегор, поклонившись безвольно развалившейся в мягком кресле гостье.

Та слабым голосом ответила:

— Нет, это, в первую очередь, удовольствие для меня. Сэм так вас отрекомендовал.

— Не вставайте, — удержал её от попыток подняться хозяин. — Я принесу чаю.

Сэм плюхнулся в соседнее кресло. Настроение у него было приподнятое.

— Чему ты так радуешься? — спросила его помощница.

— Глазам стало лучше, — поделился приятным Сэм. — Того гляди, и Клементина не понадобится.

— Так бывает, — сказала Миранда. — Смена обстановки и хорошее питание.

— А может организму вольфрама не хватало? — сострил Сэм, намекая на полученные им осколочные ранения.

— Тоже вариант, — невозмутимо согласилась Миранда.

Грегор вернулся с кухни, толкая перед собой туерный поднос. Миранда одарила его взглядом, полным благодарности, когда тот передал ей кружку горячего чаю со сливками и сахаром, а также блюдечко с медовой пахлавой. Урквин был приятным мужчиной за сорок. Крепкий шатен, под два метра ростом, с пышной бородой и усами, он носил зелёный вязаный свитер и просторные штаны из неокрашенного льна. Очки в роговой оправе придавали его лицу интеллигентный вид. Он походил на учёного или институтского преподавателя. Мягкий баритон и привычка поправлять пальцем очки в процессе разговора создавали комфортную атмосферу для общения, но сам Грегор, похоже, считал, что этого недостаточно и что он должен пойти ещё дальше.

— Я не буду вести разговор о делах, пока вы так одеты, — заявил он и вскоре вернулся с двумя шикарными махровыми халатами, толстыми, мягкими и тёплыми, и двумя парами пушистых тапочек. Как ни возражала Миранда, но ей пришлось сдаться и переодеться в домашнее.

Теперь они сидели втроём в халатах и тапочках, и большой туерный поднос с выпечкой и напитками парил между кресел, выполняя функции столика.

— Я вижу, Клементина задала вам жару, — сочувственно покачал головой Грегор.

— Она необычайно скрытная. Любит играть втёмную, — пожаловался Сэм. — Из-за этого после двух дней расследования я знаю ещё меньше, чем в его начале.

— Понимаю, Сэм. Я могу сказать о себе примерно то же самое, — согласился Урквин. — Чем больше я углубляюсь в ваш вопрос, тем больше у меня вопросов… Но есть и ответы.

— Мы слушаем, — нетерпеливо кивнул ему детектив.

— В первую очередь, стоит осветить вопрос, связанный с коррупцией, — начал хозяин. — Я пытался найти сведения в русской Сети, но у меня быстро возникли проблемы с авторизацией. Если в начале меня выкидывало на каждом десятом запросе, то под конец мне даже не давали сделать первый. Я использовал множественный анонимный доступ, но всё равно в русском сегменте Сети я теперь нежеланный гость… Это вовсе не значит, что мне туда дорога заказана, просто теперь придётся совершать больше действий для получения тех же результатов, что раньше.

— Хочешь сказать, что тема коррупции активно замалчивается? — спросил его Сэм.

— Я бы сказал, что такой темы не существует в принципе, — поправил его Урквин. — За многие часы поиска мне удалось найти только одно косвенное свидетельство, что проблема всё-таки существует. Одна барышня в своём публичном дневнике написала, что, по её мнению, места в очереди к Клементине Сидонской распределяются несправедливо — преимущество получают священники Экзархии, их родственники, друзья и духовные чада, а простые люди идут уже потом. Несколько пользователей того же ресурса отписались